Дартмур (СИ) - Верх Лика

Входная дверь щелкнула. Прислушалась к тихим шагам, не поворачивая головы. Она пыталась подготовиться к тому, о чем хотела попросить Дейвила, но, похоже, это невозможно. Мандраж все равно останется, сколько бы раз диалог не прокрутился в голове, потому что с Шамом обязательно все пойдет вразрез с представлениями.

— Ты можешь сегодня вместо меня патрулировать школу? — Феликса скосила глаза, не поворачиваясь, но ничего не заметила.

Ушел? Поднялся в комнату?

Нет, движение по лестнице она бы увидела.

— С чего бы? — раздалось из-за спины.

Резко обернулась. Плед сполз с плеча, его сразу обдало холодом на контрасте.

Дейвил, развалившись на диване, закинул ноги в начищенных туфлях на стол. Смотрел из-под полуприкрытых глаз, не позволяя увидеть их полностью.

Феликса натянула плед и отвернулась.

"Почему ты не можешь просто пойти навстречу без лишних вопросов?"

— Я взамен возьму день из твоего графика, — добавила деталей к своей просьбе, провожая взметнувшееся кверху пламя.

Просто скажи "да" или "нет". К чему эта театральная пауза?

— Я не это спросил.

Как же раздражал его бесцветный голос, в котором читалось превосходство. В каждом звуке. Мгновенно пожалела, что вообще решилась его попросить о такой незначительной вещи, как патрулирование.

И что же, сказать ему правду? Чтобы он в ответ назвал идиоткой?

— Думаешь, я буду сидеть здесь вечность? — подошва туфель со стуком опустилась на пол, она буквально спиной ощутила, как он встал с дивана.

"Боже… Ладно."

— Я боюсь отсюда выйти, — так тихо, что засомневалась, услышал ли он? — Мне не было страшно, пока я его не увидела, но уверена, что до утра все пройдет.

Нет, вовсе не уверена, только ему необязательно это знать.

Эпизод 40. У нас не по любви. У нас по-другому

Он смотрел на нее и не мог понять, что хочется сделать: уйти, потому что это все смахивает на сюрр, или встряхнуть ее за плечи, чтобы пришла в себя?

И последнее — он точно знал — не поможет.

"Блять, Шам, какого хуя? Поднимайся к себе, это не твои проблемы".

Да, не его. Ее.

Сколько она так сидит? Он не видел ее на ужине.

До утра собралась в камин пялиться?

В конце концов, не маленькая девочка, разберется со своими психологическими травмами. Он — не благотворительная организация помощи жертв идиотов.

Щека дернулась от вида этого сжавшегося комка с потерянным лицом.

Нет, хватит. Он достаточно для нее сделал. Уоррингтон на поводке, цепь короткая, ошейник прочный. Не сорвется. Дальше — без него.

Ступил на лестницу, поднимаясь наверх. То и дело цепляя взглядом фигуру на полу у камина.

Ужинала чаем? Пустая кружка на краю стола.

"А не похуй?"

Похуй.

У него на этот вечер другие планы. Важнее, чем слоняться по пустым коридорам в поисках любителей потрахаться.

Он хотел написать отцу. Узнать, когда сможет навестить мать. От этого будет зависеть дальнейшее построение плана. И Фоукс ему…

Посмотрел сверху вниз.

Плед на спинке кресла, подушки на том же месте, еще примяты. Метнулся к двери.

Стояла, сжимая и разжимая кулаки. Глубоко дышала — видно, как поднимаются плечи. Потянулась к ручке, снова сжала пальцы. Все же обхватила металл и соскользнула.

Сделала шаг ближе к двери, запрокинула голову, явно собираясь с духом.

"Да ебаный ты блять Уоррингтон!

Фоукс! Нахуя ты мне на голову свалилась? И почему я просто не забью болт, а иду вниз, как кретин, пока она не скатилась в истерику?"

Вопросы разрывали черепную коробку, рвали грудную клетку, пока он спускался и шел к Фоукс. Она уже успела постучаться лбом о дверь.

— Надеешься, откроют? — не пытался скрыть раздражения.

Он весь соткан из него. Оно вместо плоти, а вместо крови — злость.

На нее. На себя. На мать-его Уоррингтона.

На стремление помочь ей, даже когда разум объективно сопротивляется.

Что это, Фоукс? Что это?

"Почему я стою рядом с тобой, а не в своей комнате? Откуда это во мне?"

Она развернулась с подобием улыбки на лице.

— Хорошая шутка.

Ее хвост растрепался, тонкие пряди попадали на лоб, расчерчивая глаза.

Он хотел видеть их полностью. Цельными. Рука дернулась убрать их, заправить. Остановил себя со слабым укол разочарования от своего же решения.

— Собери волосы.

Просит.

Он просит ее. И они оба в замешательстве от этого.

Щека дернулась. Он чуть сдвинулся, надавливая на ручку, намекая Фоукс отойти.

Она шагнула в сторону, пропуская его, и стягивая резинку с волос.

Взгляд застыл на спадающих на плечи карамельных волосах. Пальцы закололо от желания зарыться в них, потянуть, открывая шею для поцелуев.

Яркое пятно в компании более мелких от его вчерашней несдержанности бросилось в глаза. Она не прикрыла их.

Стояла в тонкой кофте, без шарфа.

— Что? — Фоукс не поняла его изучающего взгляда.

— Так пойдешь? — кивнул на нее, намекая на одежду.

Она открыла рот, закрыла. Как рыбка. И глаза так же таращила.

— Куда?

Мать твою, Фоукс!

— Не хочу убивать тебя в гостиной, мне еще здесь жить.

Брови подлетели в скептическом удивлении.

— У тебя хорошее настроение?

Как бы помягче выразиться…

— Охуительное, — и тон голоса тому подтверждение. — Одевайся.

Фоукс сделала шаг назад.

— Зачем? Я не хочу с тобой никуда идти.

А он-то умирает от желания вечерней прогулки. Романтика Дартмура, блять.

— Я не спрашиваю, — качнул головой. — Одевайся.

Хотелось громко рассмеяться. Он почти уговаривал ее.

Он. Ее.

"Этот мир окончательно ебнулся. И я вместе с ним."

— Я никуда с тобой не пойду, пока ты не объяснишь.

Наклонил голову влево, наблюдая за упрямой… Теперь же даже шлюхой не назвать.

— Фоукс, тебя сегодня слишком много, а у меня слишком ограниченный объем терпения.

Он не знал, отражение чего в его глазах побудило ее натянуть свитер с высоким горлом, и выйти из гостиной вслед за ним.

Они шли по темным коридорам, слушая шаги друг друга. Те отскакивали от стен и уносились в разные стороны, вглубь замка.

Он вел ее к башне синих. Если бы она знала, не пошла бы добровольно, а нести на руках… Мог бы, конечно. Не чувствовал по отношению к этому неприязни. Но лучше ей дойти самой. Своими ногами.

Он слишком хорошо знаком со страхом, чтобы понимать — он не исчезнет наутро, как наивно думала Фоукс. Она должна с ним встретиться. Со своим страхом. А ее страх — гребаный Уоррингтон. И Дейвил уже миллион раз пожалел, что не добил его. На десяток проблем было бы меньше.

— Ты никогда не задумывался, почему мы такие?

От ее хриплого голоса в ночной тишине замка по спине пробежали мурашки.

— О чем ты?

Его не тянуло на задушевные беседы, но все равно захотел услышать пояснение.

Он держал ритм, и слушал размеренные шаги за спиной. В какой-то момент они даже начали успокаивать раздражение.

— Ты, я. Почему мы не можем, например, спокойно поговорить? — ее голос, хоть и хриплый, сохранял плавность. — Без взаимных оскорблений, без социального разделения.

Улыбнулся ее завуалированному определению отбросов и высших.

— Это ведь несложно, — продолжала она задумчиво, — но мы не можем.

В животе что-то волнительно сжалось. Она озвучила то, о чем он бы не стал даже думать.

"Потому что это Фоукс".

Усмехнулся про себя, смотря вперед, в расступающуюся перед ними темноту.

— А надо? — короткий вопрос на вопрос, ответ на который способен определить все.

Повисла пауза. Дейвил прислушивался к ровному дыханию за спиной. Оно становилось ближе на несколько шагов, когда он чуть замедлялся, и отдалялось, когда неосознанно ускорялся.

— Нет, — он слышал ее растерянность, и от этого короткого "нет", все перевернулось, оборвалось и провалилось в адское пекло. — Когда надо только одному, то, в сущности, не нужно никому.