У каждого свои недостатки. Часть 1 (СИ) - Гусина Дарья

— Вы ведь Саманта, актриса? — спросила девушка на англе. — Как удивительно встретить вас здесь! Я Елена Гольдберг.

— Очень приятно, — несколько смущенно проговорила я.

К нам подошел крепкий циклон, явный телохранитель, только у таких моделей бывают столь тупые и невыразительные лица.

Я смогла как следует рассмотреть Елену. Она была красивой, но не классической правильной красотой, а удивительно гармоничным сочетанием черт, манерой двигаться и жестикулировать. В ней чувствовались воспитание и стиль. Этим она напомнила мне Ольгу. Еще у Елены Гольдберг были невероятные синие глаза. Модификация?

Девушка покосилась на циклона с заметным отвращением и продолжила:

— Ваш танец был невероятен! Я не могла отвести взгляда!

— Спа…сибо.

— Это правда? То, о чем писали в газетах? Что вы с Кириллом Демидовым устроили розыгрыш для своего блога? — Елена пытливо вглядывалась в мое лицо.

— Не-е-ет. У меня нет блога.

— Значит, опять врут, — девушка тряхнула длинными темными волосами. — Но все принимали вас за юношу!

— Это… да.

— Удивительно! Странно, что у вас нет блога! Говорят, вы попали на «пустырь»!

— Ну… это тоже да… — все-таки просочилось?

— … и вырвались оттуда на тарелке Чужих… запустив ее?

— Откуда вы знаете? — ошеломленно спросила я.

— А! — девушка небрежно махнула рукой. — Мне рассказал Глеб. Глеб Демидов.

— Вы знакомы с Глебом?

— Наши родители пытаются нас поженить, — Елена поморщилась. — Пытались.

Во время празднования именин Анастасии Егоровны как раз состоялось наше… объяснение. Саманта! Это удивительно! Вы… вы столько всего испытали, видели!

Как же я вам завидую! Столько приключений! Вы не представляете, как вам повезло. В Сети многие вами восхищаются. И я… — девушка прикусила губу и снова обернулась на циклона — было непонятно, слушает он или перешел в режим ожидания.

— Поверьте, — сконфуженно хмыкнула я, — это только со стороны все приключения кажутся удивительными и романтичными. На деле это бывает страшно и… глупо.

— Все равно! — девушка с упрямым выражением покачала головой. — Вы свободны, можете лететь, куда захотите, планировать свою жизнь. Глеб… он был восхищен, он… — в сумке Елены зазвенел комфон, она вытащила его, посмотрела на экран, где вместо голографии было по-французски написано «мама», и вздохнула. — Простите. Вы, наверное, спешите, а я вас отвлекаю.

— Вовсе нет, — я пожала плечами.

— Мне пора, — Елена с явным сожалением протянула мне руку. — Я бы с удовольствием с вами пообщалась, но… мне это недоступно.

— Да, жаль, — искренне сказала я — невеста Глеба меня заинтересовала. — Может однажды мы еще встретимся. Видите, как тесен Кластер. А вы и Глеб…?

— Уже нет, — девушка раздраженно посмотрела на комфон, — к счастью, мы пришли к согласию и расторгли помолвку. Но вы правы. Вдруг…

Мы попрощались, и Елена ушла, так и не купив уродливый песочный плащ. Я поняла, что было в ее взгляде в тот вечер на Пальмире: не ревность — зависть. Как такая богатая девушка, разодетая в пух и прах, в дорогих украшениях, с киборгом последней модели, может завидовать скромной Саманте Модести?

Я вернулась в отель и рассказала Киру о встрече с несостоявшейся невестой Глеба.

— Я что-то слышал, — сказал Кирилл. — Гольдберги — очень богатая семья. Родители Глеба тоже не прочь его женить. После того, как меня посчитали геем, они взялись за организацию его брака с удвоенным рвением. Впрочем, воз и ныне там, у кузена свои способы избегать окольцовывания… Кстати, мы открываем филиал в секторе девять-тринадцать, Глеб назначен его директором.

— Это далеко. Девять-тринадцать. Где-то там летная Академия, в которую хотят поступить мои братишки… Точно! Масай-рок! Э-э-э, ты отправил любимого кузена за тридевять земель от центральных систем! Ты коварен, Кир!

— А ты очень догадлива. Давай спать. И прощу, не надевай опять на ночь ту мою рубашку. Я слишком устал, а ты в ней слишком красивая. Пощади!

— Ладно, — охотно согласилась я. — Я купила себе пижаму. Большую и несексуальную.

А еще я приобрела себе несколько весьма соблазнительных пеньюаров. Хотя, судя по взгляду Кира, брошенному на меня в пижаме, могла бы и не тратиться. Но мы действительно устали. А Кир был расстроен — его разговор с Иваном ни к чему не привел.

… Пальмира встретила нас дождем. Перелет был тяжелым, хотя Кир арендовал челнок. В это время года погода на планете отличалась непредсказуемостью, но мы все равно решили провести несколько недель в уютном доме Кирилла. Войдя в него после перелета, я с трудом добралась до кровати и заснула, наполовину раздевшись. Проснувшись, долго не могла понять, где я. Обезьянки на обоях подняли мне настроение. Я приняла душ и спустилась вниз.

Шумел дождь. Кир сидел внизу, у самого окна, на мягких подушках, и смотрел на потоки воды, стекающей по стеклу. На нем была открытая майка, на плече виднелся рваный шрам. Он не услышал моих шагов и вздрогнул, когда я обняла его. В следующий миг я оказалась в его руках, резких и нежных одновременно. Все было так, как он говорил: неистово, сладко до боли, стремительно и медленно, непредсказуемо — так, как мне хотелось, словно Кир чувствовал мои желания еще до того, как я решалась их показать. Мы заснули, изнеможенные, прямо на подушках у окна, под шум дождя, а проснувшись, долго не размыкали объятий. Неделя пролетела в любовной лихорадке. Все, что было до этого, не шло ни в какое сравнение с семью днями и ночами, полными отчаянного стремления познать друг друга. Днем мы уходили в лес и купались в еще теплом озере, а вечерами готовили себе немудреную еду, иногда на костре перед домом, глядя на звездное небо.

— С вибрантами всегда так? — спросила я Кира, когда мы сидели у огня в наш восьмой вечер.

— Не знаю. Наверное, те, кто знает, о таком молчат, — засмеялся он.

— Я их очень хорошо понимаю, — проворчала я.

— Нам пора на яхту, — со вздохом сказал Кир, обнимая меня. — Мне нужно отпустить Пайка в отпуск. На этот раз он улетает надолго.

— Мы сюда еще вернемся?

— Да и очень скоро. Катя должна приехать и привезти Алешу.

Я напряглась:

— Скажи мне, что ты не задумал…

— Задумал. Давно. Год назад Мацумото привез мне кор-плату с образом. Память. Мальчик восьми лет. Не спрашивай, что с ним случилось. Мы ждали целый год. Скоро сюда доставят новое тело для Леши. Никто не удивится, если в нем Катин сын станет… другим, тем не менее, Кате и ее мужу придется некоторое время провести подальше от семьи. Катя уже давно приучает Лешку вести себя по-человечески.

— А если об этом узнают?

— Этого нельзя допустить. Я вывел Пайка из-под внимания Отдела, а Алеша вообще не должен в него попасть. Иначе… случится беда.

— Понятно, — тихо сказала я.

…Пайк чувствовал, что волнуется перед возвращением хозяина. Он несколько недель не видел Кирилла Петровича, лишь разговаривал с ним по комфону: сначала Демидова допрашивали в Отделе, затем он улетел на поиски мисс Саманты.

На внутреннем мониторе бежали цифры — данные по яхте: температура в печи (любимый пирог Кирилла Петровича не должен подгореть), местонахождение киберов-уборщиков (в каютах генеральная уборка), давление в шлюзовых камерах, интенсивность торс-полей за бортом. Цифры помогали отвлечься и лучше контролировать человеческую часть разума, которая… переживала. Сумел ли Кирилл Петрович обмануть, хоть на время, Отдел? Поверили ли ему? Учитывая, что за шестнадцать лет исследований Мацумото так и не предоставил хоть сколько-нибудь серьезного результата по Интеграции, такое возможно. Сэр Кир и Пайк знают, почему профессор, вначале торжественно объявивший о прорыве в методе пересадки человеческого сознания в клонированное тело, затих на годы — слишком двоякой была этическая сторона Технологии, слишком непредсказуемыми результаты ее внедрения в жизнь человека разумного. Мацумото пожертвовал собственной репутацией ученого. Но когда заинтересованные в технологии люди устали ждать, профессор исчез. Олег, Еременко… Пайк покачал головой. Всего лишь пешки, иронично звучит, не так ли? Кто-то стоит за действиями Семенова и Еременко, кто-то очень влиятельный. Кирилл Петрович подозревает, что Мацумото решил на время исчезнуть и прячется где-то в Периферийных мирах. Сэр Кир вполне может быть прав.