Драконофобия в контракт не входит (СИ) - Гусина Дарья

Я чуяла. А в бокале с шампанским (на подносе у шустрого официанта он остался один-единственный) даже ее унюхала. Яд. Неопасный. Просто меня захотели сделать послушной и сговорчивой. Это со мной не в первый раз случается.

Поставила бокал на место, ощущая на губах мачехину магию. Я успела немного пригубить вино, прежде чем почувствовала знакомый запах. На мне ледяные туфельки, по словам Стерхова, защищающие от ядов и магических ударов, но мачехе лучше об этом не знать. Немного неподвижности во взгляд и заторможенности в движения. Пусть думает, что яд подействовал.

Я вижу, где стоит Ингрид — у лестницы, ведущей на причал с яхтами. Рядом с ней двое. Выглядят как вольные ведьмаки. Сегодня здесь таких много, это популярный маскарадный образ. Но у тех здоровяков костюмы настоящие.

Один из них с усмешкой поманил меня пальцем. Кто у нас послушная девочка? Видимо, я.

— Пойду припудрю носик, — сказала я кицунэ.

Петр хотел отвлекающую заварушку — он ее получит.

Что ж, мачеха выглядела прекрасно. В своем бордовом обтягивающем платье она и сейчас привлекала немало внимания. Ингрид всегда любила яркие наряды. Она изменилась, но постаревшей не выглядела. Лишь вблизи мне стали заметны припухлости и подозрительная, тщательно запудренная синева вокруг глаз. Говорят, в Сильверграде отличные пластические хирурги. Они вшивают под кожу тонкие золотые нити, продукт технологий и наномагии.

У столиков с молочными коктейлями для детворы Ингрид подхватила меня под руку и с улыбкой повела к выходу из пузыря. Ведьмаки двинулись за ней. Как же странно это ощущалось! Словно на сборище родственников я повстречалась с вредной и хитрой тетушкой-пакостницей… и так и не смогла спрятаться от ее всевидящих очей. А сзади шагают кузены, с которыми у меня конфликт с самого детства.

— Ах, Мецци, — громко, на публику, щебетала Ингрид, — как же чудесно, что я тебя нашла! А ведь тебя искали по всему Сильверграду! Ты шалунья, Мецци! Так долго прятаться от матушки! Нехорошо, девочка моя! Но я тебя прощаю, поскольку мы, наконец, вместе! Все благодаря милейшей хозяйке этого чудеснейшего дома.

Я молчала. Людям под воздействием столь любимого «матушкой» яда полаглось молчать. Зелье подчиняло, отбирало способность не только адекватно мыслить, но и говорить.

— Уж не знаю, отчего госпоже Ганье так не хочется, чтобы ты сделалась избранницей ее сыночка, — заговорщицки понизила голос мачеха. — Уж чем ей не угодил наш славный род де Фасино? Однако она прислала мне весточку. Дескать, спасите сынка от влияния вашей падчерицы, а то он сам не свой, даже брачный полет в ее сторону задумал. Ты не обижайся, Мецци, но я тебя забираю. Во-первых, нам тут не рады. Во-вторых, ты, уж прости, нагулялась так нагулялась. Дома тебя ждут, могилка отца да зверушки твои. И денежки, — мы начали спускаться по каменной лестнице к причалам, и голос Ингрид стал прежним, так хорошо мне знакомым, что пугал во снах. Она покосилась на меня со змеиной усмешкой, — за три года. Не бойся, девочка моя. Я не стану больше тебя запирать. За мной следят адвокаты, псы твоего отца, который, видно, мстит мне из могилы. И никаких там клиник для невменяемых, это слишком дорого, хотя у тебя явно не все в порядке с головой. Я тебя отпущу. Просто подпишешь все бумаги, передашь мне замок и земли де Фасино — все то, на чем стоят ограничения, вписанные в завещание твоего никчемного папаши. А потом отправляйся, куда захочешь. Возвращайся в Сильверград, раз прижилась.

Так я тебе и поверила! Отпустишь? Только не ты.

— Кстати, ты неплохо выглядишь, девочка моя. Нашла себе мужика? Надо же. Столько лет ты водила меня за нос, притворяясь дурочкой. Сколько же хлопот ты мне доставила! Такая же упрямая и расчетливая натура, как твой отец. Ну где там наша яхта?

Мы оказались на нижних ступеньках лестницы у причалов. Отсюда пузыри над террасами выглядели золотыми полусферами. Мачеха вглядывалась в качающиеся на волнах суденышки.

— Эй, молодцы! — крикнула Ингрид за спину. — Сходите и узнайте, где мой корабль. Все нужно делать самой, — снисходительно заметила мачеха, обращаясь уже ко мне. — Лучшие вольные охотники, говорили они. И что? Ничего не сдвинулось, пока я не взяла управление поисками в свои руки. Ужасный город — этот Сильверград: везде полицмены, каждый шаг проверяется, мне стоило адских трудов получить разрешение на въезд. А ты, видно, прошмыгнула в город, как крыса. Не удивляюсь, с кем поведешься, от того и наберешься.

Старый ийот-трупоед, напуганный полночными фейерверками, был уже на выходе из бухты, когда его застал мой призыв. Теперь он быстро шел назад, передавая мне неясные образы. Поговорить с ним, как с Петенькой, мне не удалось бы в любом случае, но мне особо и не хотелось: ийот воспринимал меня как «кормилицу» и шел к берегу за едой. Мне придется обмануть тебя, монстр.

Это все Двенадцатая Ночь. Благодаря усилившейся магии я ощущаю, что могу теперь подчинять все живое. Даже людей. Но с людьми сложнее, они всегда будут сопротивляться, особенно те, чей дух силен.

Казалось бы, Ингрид тоже сильна, своей темной, мерзкой, как дно сточной канавы, магией. Все в ее мыслях — плотское, приземленное. Например, она уже выбрала себе развлечения на вечер. Одиночество в дорогом номере отеля ей скрасит один из сегодняшних ведьмаков (бедный парень еще об этом не знает, но его тоже подчинят — особым «коктейлем», когда пригласят выпить за успех). Еще Ингрид очень беспокоит предстоящая волокита с моей подписью. У нее большие долги, и деньги ей ссудили личности, мягко скажем, опасные.

Я легко бы могла воздействовать на Ингрид — воззвать к ее темной стороне. Навь давно запустила в нее свои щупальца. В нашем мире ее называют по-другому, но это не меняет сути. Но мне противно: гадко, липко. Будто я должна погрузить руки в прогнившую плоть.

Ингрид совершила ошибку: она наняла городских ведьмаков, а не вольных, должно быть, убедила их, что я сбежавшая из семьи блудная дочь.

Что ж, начинается мое маленькое, очень личное шоу.

Моя догадка подтверждается: на плащах вернувшихся с дальних причалов парней я вижу знак Дозора — скрещенные пику и меч.

— Госпожа, из соображений безопасности вашу яхту перевели на седьмой причал, за пределы границ обграждения куполов.

Ингрид улыбается и кивает. Ее пальцы больно сдавливают мой локоть. Я позволяю ийоту подняться над водой. Несмотря на размеры, тварь делает это почти бесшумно. Снаружи у нее панцирь из человеческих костей, морда безглаза, а в приоткрытой вытянутой пасти темнеет свернутый язык. Ингрид заливается бледностью и застывает.

Ведьмаки поворачиваются и с возгласами достают мечи. Судя по их ругани, такой бестии они еще не видали.

— С суши вы ее не одолеете, а воде — и подавно, — деловито сообщаю я. — Сюда идет Рой. Это лишь первая из навий. Бегите и предупредите Дозор. Если не верите, спросите у старшины Веденеева.

Ведьмаки полны решимости защитить дам, но я убеждаю их, что я маг. Что я способна удержать тварь. Ийот совершает демонстративный рывок к берегу, и я изображаю магические пассы. Тварь отступает.

Тогда ведьмаки уходят. Мы с мачехой остаемся один на один. Ийот покачивается, водя безглазой мордой из стороны в сторону. Он мог бы сбить нас обеих точными плевками, столь мощными, что даже один удар воды под давлением выбивает из человека дух. Однако нежить признает акциатто: ждет подачки и хорошо себя ведет.

Сколько на его счету жертв? Трудно сказать. С возрастом он стал хитрее — сбивает со скал зазевавшихся любителей морских прогулок или подвыпивших пассажиров с палуб. Не брезгует и дохлой рыбой.

У меня нет к этой твари ни малейшей жалости. После всего по моему приказу она разобьет о скалы сначала свою костяную защиту, а потом мягкое тело слизняка. А пока мы смотрим друг на друга, я и женщина, убившая моего отца.

… — Так это правда? — глухо пробормотала Ингрид. — Тот дракон, сын хозяйки этого места… он говорил, что у тебя какие-то особые способности. Маги при Дворе дали мне денег, когда только услышали об этой… акци…