Путь искушения (СИ) - Хант Диана

Мими смешно наморщила нос.

- И вовсе не перебрала! - заявила она, а потом, тряхнув головой, из-за чего из причёски выбился локон, добавила: - Можно подумать, на ночь мало сюрпризов! Мы в твоей игровой и сотой части, наверное, не попробовали.

С этими словами она приподнялась и принялась торопливо стаскивать трусики.

Инкуб смотрел на неё во все глаза.

А когда его внутренняя демоническая сущность с рёвом бросилась на ментальные оковы, тяжело осела обратно, обездвиженная.

- Положи к себе, - деловито сунула ему кружевной треугольничек рыжая. - У меня в сумочке места не хватит. А мало ли, захочу переодеться. Во время антракта.

Усмехнувшись, демон спрятал трусики во внутренний карман. Он подметил, что время от времени его девочка любит проявлять инициативу в их играх и от этого влипал в неё ещё больше. Она не считала игры инкубов грязными или неподобающими, не стыдилась брать сама, получать удовольствие.

Так же деловито натянула его подарок и расправила складки платья.

- Мими, ты уверена?

Рыжая хитро улыбнулась.

- Это мой первый поход в вашу оперу. И я хочу запомнить его на всю жизнь! - и тут же очаровательно нахмурила брови: - Эта штука, которая управляет бабочкой, у тебя? Смотри, не потеряй!

Коротко рыкнув, инкуб сжал цилиндр и рыжая ахнула. А потом, расхохотавшись, хлопнула его по руке.

- Не сейчас! мы же идём в оперу! Надеюсь, у высших демонов есть музыкальный слух и ты сможешь усилить моё удовольствие от музыки. Если очень, конечно, постараешься.

И показала язык, зараза.

глава 21

Счастливые дни сменяли один другой, сменяясь не менее счастливыми ночами.

Счастье обрушилось на жизнь Мишель, накрыло девятым валом, закрутило, завертело беспокойной стихией, отбрасывая, вымывая из неё всё незначительное и лишнее.

Днём, в Галдур Магинен, важным были только занятия, пробуждающийся точно ото сна, дар, который, несомненно, и не думал останавливаться на изначальном пределе.

Ночи… Ночи принадлежали им одним, и оба понимали, что начатая по нелепой случайности игра обернулась чем-то большим.

Они не говорили об этом, каждый боялся разрушить хрупкое очарование того мира, который принадлежал сейчас только им.

Мишель старалась не думать, что срок контракта когда-нибудь закончится и придётся расстаться с Эрамом, так быстро, словно играючи, похитившим её сердце, взявшим в плен волю, чувства, гордость... тело. Придётся покинуть обжитую и оформленную по её вкусу квартиру в центре Вилскувера, иллюзию того, что то, что между ними... не просто так. Серьёзно.

Эрам надеялся, что его не побеспокоят в ближайшее время с этой чёртовой свадьбой, на которую, он, дурак, дал своё согласие.

Ему не нужна была Нинет, не нужно было клятое место её папаши в сенате, ему ничто не было нужно, кроме рыжей, так внезапно перевернувшей жизнь высшего демона с ног на голову.

Иногда он вспоминал о том, как жил раньше, о весёлых домах, изощрённых и старательных шлюхах, но воспоминания эти были какими-то расплывчатыми, нечёткими, как пиратские версии виртуальной реальности. Не верилось, что всё это происходило с ним, что он жил так, как другие демоны и думал, что жизнь не изменится до конца его дней.

Он думал также о брате. Нет, не каждую минуту и не каждый час, но время от времени, конечно, он думал о Харлее.

Они виделись с тех пор, как брат осмелился коснуться его конкубины. В академии, у отца в офисе, но оба отделывались при встрече общими фразами и темами для разговоров, не касаясь самой болезненной.

Порой инкубу казалось, что он предал брата, семью и вообще собственную демоническую природу, а спустя минуту уже был непоколебимо уверен в собственной правоте.

А ещё ему казалось, что рыжая понимает его… демон её пойми, может, ей рассказывают о нём, о его мыслях и чувствах эти чёртовы вещи, с которыми она умеет разговаривать… А может… не только он залип в неё, как дурак. Может, она тоже каким-то образом чувствует его? Неужели можно что-то чувствовать к тому, кто воспользовался её слабостью и беззащитностью, кто обманом и шантажом вынудил стать его собственностью?

Насколько нелепыми и тягостными для него были чувства человечек (вспомнить ту же чернокожую Ндиди, которая в последние дни изрядно бесила своим обожанием), настолько сейчас инкубу хотелось знать, что его доверчивое рыжее счастье испытывает к нему хотя бы десятую часть того, что питал к ней он.

Впрочем, возможно и она чувствовала его.

Мими никогда не нарушала его тишины в моменты, когда ему необходимо было побыть одному, но каким-то странным образом знала, когда можно, когда пора «извлекать его из пещеры». Она садилась рядом, клала рыжую головку на его плечо, брала за руку… Или с бесстыжей улыбкой избавлялась от трусиков и прочих предметах гардероба…

А однажды она упросила его «поиграть по её правилам».

Правила заключались в том, чтобы лежать, не двигаясь без её на то разрешения.

Инкуб ожидал нежных ласк, уже довольно-таки умелого минета, но Мими в очередной раз умудрилась изумить его.

Она вошла в комнату, затянутая в кожу: топ с глухим воротом и умопомрачительно короткие шортики, покачиваясь на таких высоких каблуках, что когда он смотрел на неё снизу, казалось, что она упирается рыжей макушкой в потолок.

Гибкая, грациозная, как пантера перед прыжком, с зализанными назад волосами, убранными в строгую прическу, с густо накрашенными ресницами и взглядом настоящей искусительницы…

Увидев это само воплощение знойной похоти и греха, инкуб стремительно передумал играть по её правилам. Но рыжая снова провернула этот фокус с обездвиживанием - и Эрам почувствовал, что как тогда, в Тайной комнате, скован по рукам и ногам, в то время как внутреннему демону не было отказано в эмоциях и тот мгновенно потяжелел от целого водопада.

Покачиваясь на каблуках, она встала над ним, широко расставив ноги по сторонам от его лица.

Томно, медленно облизнулась и резким движением расстегнула молнию на шортиках, разъединив их надвое.

Открывшаяся снизу картина заставила задохнуться, буквально вырвала из груди хриплый стон, погнала в бешеной скачке сердце.

- А теперь приласкай меня, Эрам де Вуд, - хриплым от страсти голосом попросила рыжая и принялась медленно садиться, разводя колени в стороны…

С каждым разом их близость становилась глубже, пронзительней, ярче!

Точно пламя, которое с безжалостным равнодушием поглощает всё на своём пути, так и их страсть стремительной огненной бурей поглощала тех, кто угодил в её эпицентр.

***

Днём, в академии, Мишель была самой прилежной адепткой в своей группе.

Преподаватели отмечали её рвение и старания, а также рост, как мага.

Вещи, что бы там ни придумывал Эрам, по-прежнему заговаривали с ней редко, но в их молчании появилась какая-то дружеская тишина, пауза, какая бывает перед интересной беседой.

Дар артефактора настолько редок, насколько дар, например, магического воодушевления. И потому на делающую успехи в магии артефакторики Мишель возлагались такие большие надежды, что её позорная связь с инкубом практически не запятнала её репутации. Да, на неё смотрели, шептались, обсуждали за спиной… но в открытую, как тогда фурии, не действовали и Мишель полагала, что сплетня утратила свежесть и от неё, наконец, отстали.

Декан, магистр Бара, только качал головой, когда изучал отчётность успеваемости младшей артефакторной группы. Адептка Хольде, похоже и вправду нашла какую-то хитрую возможность противостоять высшему демону. Иначе как сумела в рекордный срок подскочить с третьего уровня дара на четвёртый? Ему были прекрасно известны случаи, что для подобного роста многим адептам требовался год, а то и годы.

Словом, декан факультета артефакторики ожидал результатов обследования ауры адептки Хольде с ничуть неменьшим интересом, нежели она сама. Пока официального разрешения на участие адептки в экспедиции, в которую она так рвалась, он не дал, но склонялся к тому, что в этом году, в научной студенческой экспедиции примет участие первокурсница из межмирья. И всё же лучше перестраховаться, углубленно изучив эти странные особенности.