Академия драконов. Золотая пыль (СИ) - Иванова Инесса
— Очень уважаемая дама. Говорят, в своё время была известным драконом, — от страха пролепетала я, и прикусила язык. Кто просил меня нести чушь?
— Да? — с сомнением протянула Фло. — А так сразу и не скажешь.
— Что вы раскудахтались, как базарные торговки?! — шикнула возникшая за спиной Дарина и тут же с важным видом протиснулась в первый ряд.
Мидара вздохнула и закатила глаза, мол, тоже мне, прихвостень начальства! А Фло фыркнула так громко, чтобы девушка её наверняка услышала:
— Некоторые считают себя первее первых!
Это была известная поговорка: «Драконы — первые среди первых, равные среди равных и самые хитрые среди сильных мира сего».
Ответить никто из нас не успел. И даже не потому, что мужчины адепты бросали на нас негодующие взгляды, означающие: одна баба ещё может быть хорошим человеком, но, когда они собираются толпой, всё равно возникнет базар.
Неприметная боковая дверь рядом с одним из углов комнаты открылась, и в трапезную в полном молчании вошли трое преподавателей с ректором во главе.
Джэйд Трентийский походил на великана, забрёдшего из Заколдованного леса легенд. Он был одет в чёрную мантию, доходившую до пола, и имел торжественный вид. Заняв место во главе стола, поправил очки-полумесяцы и обвёл взглядом собравшихся.
Из преподавателей, сопровождающих ректора, я знала лишь двоих: гранду Моррисон, устало улыбающуюся и смотрящую лишь на зелёную книжку перед собой, и карлика, который помогал на первом испытании.
Неизвестный мужчина в чёрном костюме с маленькой алой гвоздикой в петлице сюртука производил неприятное впечатление. У него было высокомерное неприятное лицо, изъеденное следами от оспин, он смотрел поверх голов адептов, будто более интересовался гобеленами, чем собравшимися.
Как только госпожа Филес поднесла ректору стакан воды, который тот опустошил залпом, всё стихло. Гранд Трентийский, первый магистр Ордена, поднялся и пробасил:
— Я очень рад видеть тех, кому сегодня предстоит вступить в Орден Драконов. Не буду много говорить и отнимать наше общее время, — он добродушно усмехнулся и обменялся взглядами с грандой Моррисон. — Сообщу только, что вступление в Орден носит не формальный характер и призвано служить общему делу процветания и защиты интересов любого из его членов. Сейчас вы все чувствуете себя избранными для столь почётной миссии и безусловно горды этим, но подумайте, по плечу ли вам такая ответственность. Если кто хочет отказаться, могу пообещать, что к вам не будет применяться никаких карательных мер, связанных с обдуманным решением. Однако для членов Ордена, дороги обратно не будет.
Пока я слушала ректора, смотрела на торжественные лица преподавателей, внутри свербела мысль: может, ну его? Если я не вступлю в Орден, то и Лотаринж отстанет. И не надо будет метаться между двух огней.
Но я сразу напомнила себе, что в таком случае надзорник сделает всё, чтобы отправить меня домой, а уж там отец выдаст меня замуж за первого попавшегося лорда и сбагрит с глаз долой, чтобы не мозолила глаза. Я стану позором семьи, но, что гораздо хуже: постепенно потеряю способность обращаться и зачахну от тоски по Эвансу, превратившись в тень той, кем была.
Никто из адептов не отказался от вступления в Орден. Видимо, ректор этого и ожидал, потому что по его знаку вперёд вышла госпожа Филес с подносом, на котором лежала печатка с символом Ордена.
Гранда Моррисон вызвала адептов по одному: сначала мужчин, потом Дарину. Госпожа Филес каждый раз уходила с пустым подносом и возвращалась с новой печаткой, уложенной на бархатную подушечку.
Меня вызвали последней. Я была готова, но чуть было не споткнулась, пока шла к столу преподавателей.
— Поздравляю тебя, Иоланта! — добродушно произнёс ректор, надевая кольцо из белого золота мне на палец. — Сразу после окончания церемонии тебе надо подойти к гранде Моррисон.
И декан, поймав мой взгляд, кивнула, улыбнувшись так, будто речь шла о светском чаепитии. Неприятный господин в чёрном, сидевший рядом, напротив, посмотрел так, будто думал: сразу испепелить, или ещё пригожусь.
Я опустила глаза, склонила голову и вернулась на место, только тут заметив, что моя печатка отличается по цвету от тех, что носили остальные члены Ордена, но спрашивать было не время.
Ректор произнёс краткую заключительную речь, сводившуюся к тому, что вскоре каждый из нас получит небольшое поручение. И только когда, награждённые овациями, преподаватели покинули трапезную, мы все почувствовала себя свободнее.
— Кто этот человек, что сидел среди преподавателей? — спросила я у всезнающей Фло. — Я никогда его не видела.
— Конечно, не видела, — кивнула девушка без тени улыбки. — Это не преподаватель, а сам Жак Есаденский. Отец Кимберли, невесты твоего куратора. Соратник императора. Говорят, только благодаря ему, Драконы всё ещё сохранили свои привилегии, несмотря на противодействие остальных Магов.
Я выслушала со спокойным лицом, но внутри всё сжалось от недоброго предчувствия. Он так смотрел, что я могла поклясться: отец Кимберли знает обо мне и Эвансе. Или догадывается о том, что нас связывает.
Впрочем, сейчас мне было не до этого. Надо спешить в кабинет гранды Моррисон, потому что ждать декан не любила, да и приказ был чётким.
Однако, войдя в её кабинет, я поняла, что поспешила с выводами. Гранда была не одна, в кресле для посетителей сидел тот, кого я меньше всего хотела видеть. Не считая мужа сестры, конечно.
***
— Проходи же, не стой на пороге! — улыбнулась гранда Моррисон одними губами, глаза же её остались холодны.
Но я не могла сдвинуться с места: как при первой нашей встрече мной овладело странное чувство, которое иначе, как оглушённостью и дурным предчувствием, не назовёшь.
Я смотрела на гладкие тёмные волосы декана, собранные в пучок на затылке, и видела перед собой не умудрённую опытом и интригами даму, достойную если не восхищения, то уважения, а огромную змею.
— Простите, гранда, я переволновалась, — выдавила я, опустив глаза, чтобы не смотреть ни на Патрицию Моррисон, ни на её гостя, сидевшего в кресле и даже не удосужившегося повернуться на звук моего голоса.
Ясно, что за вступление в Орден придётся расплачиваться, но я не ожидала, что дата выставления счёта наступит уже сегодня.
— Пусть сядет, — произнёс мужчина, обращаясь к декану таким тоном, будто речь шла не о девушке из благородной семьи, не об адепте, только что заслужившем право быть в рядах Ордена, и даже не о служанке, а о племенной скотине.
— Садись, — милостиво кивнула декан, и её улыбка стала ещё елейней.
На негнущихся ногах я дошла до кресла, не в силах бросить взгляд на гранда, сидевшего чуть поодаль. Конечно, я узнала его сразу, и кольцо с жёлтым камнем на моём пальце раскалилось так, что жжение стало ощутимым и болезненным. Печатка, напротив, потяжелела, она охватывала указательный палец, будто оковы, призванные удержать меня на месте.
Я присела на указанное место и скрюченными в судороге пальцами вцепилась в собственную юбку. Казалось, я не могу вздохнуть полной грудью, воздух вокруг сделался тяжёлым и вязким, как вата.
— Разреши представить тебя моему уважаемому гостю, — быстро заговорила декан, словно боялась, что я могу сказать что-либо против. — Гранд Жак Есанденский, это очень уважаемый человек не только в Ордене, но и в Совете его императорского величества.
В мелодичном, вечно простуженном голосе Моррисон даже в моём состоянии, близком к панике и ужасу, я угадывала восхищение.
— Очень рада, гранд, — пролепетала я, не смея повернуть головы и всё так же опустив глаза. Слова прозвучали ровно, но так, будто были сказаны чужим голосом.
— Давайте перейдём к делу, — лающий голос отца Кимберли царапал слух и заставлял вжимать голову в плечи. Но, видимо, гранд, не очень любил говорить долго, и я возблагодарила за эту милость Богов.
— Конечно, гранд. Понимаю, дело не терпит отлагательств. Итак, Иоланта, ты меня внимательно слушаешь? — тон декана, когда она обратилась ко мне, изменился. Исчезли мягкие просительные нотки, взамен появилась стальная твёрдость человека, не привыкшего к медлительности подчинённых.
