Дважды укушенный (ЛП) - Нейл Хлоя
Но это не значит, что я не могла проявить инициативу. Не спрашивая разрешения Этана — я видела страх в его глазах после того, как помогла Берне в баре — я покинула свой пост рядом с ним и прошла к передней части церкви, которая была прямо перед трибуной.
Пули и оборотни, те кто захочет выстрелить в Габриэля, должны будут пройти сначала через меня.
"Хорошая мысль", — молча похвалил Этан, — "Но один на один было бы лучше".
"Лучше попросить прощения, чем разрешения", — напомнила я ему.
При всем многообразии форм, габаритов и цвета кожи присутствующих здесь оборотней, настроения, которые они высказывали, были двух направлений.
Половина из них была обозлена мыслью о необходимости покинуть свои дома и бизнес в Авроре. В основном они кричали на нас, на Габриэля, делали неприличные жесты.
Другая половина не хотела иметь ничего общего с вампирами или вампирской политикой, и они были убеждены — это угроза для их благополучия, поскольку общество было вампирским по происхождению.
После долгих минут ядовитых монологов, последний говорящий достиг микрофона. Он был высоким и дородным, гигантский черный кожаный жилет на бочкообразной груди. Он носил бандану, а его длинная борода была собрана пучками. Он терпеливо ждал своей очереди, чтобы выступить, затем подошел к микрофону и показал на Габриэля.
— Вы знаете меня, сэр. Я не приверженец слов и болтовни, вы знаете, я много работаю, следую закону и стараюсь быть полезным своей семье.
Я не могла видеть лицо Габриэля, но, учитывая мягкую серьезность в голосе этого большого человека, подумала, что он понимающе кивнул.
— Я не вижу будущего, поэтому не знаю о войне. Я склонен придерживаться своего рода, и я не знаю много о вампирах и тому подобное. Я не знаю того, что будет в будущем, какие вещи мы увидим, когда поднимется пыль, или когда она снова осядет. Честно говоря, я не знаю точно, почему мы здесь, или почему мы должны бежать.
Он сглотнул. — Но я жил среди людей много, много лун. Я участвовал в человеческой войне и сражался рядом с ними, когда я думал, что это необходимо. Они встали, чтобы защитить меня. Я также слышал разговоры, что эти вампиры сделали нам добро. И они здесь снова, пришли, чтобы защитить вас, и они готовы принять любую опасность защищая вас.
Он скромно пожал плечами.
— Политика и все такое — не мое дело, но я знаю, что правильно. Они сделали шаг вперед, а мы нет? — он покачал головой. — Я не имею в виду неуважение к вам или вашей семье, но это неправильно. Это просто не так.
Он кивнул мне, этот человек в кожаном жилете, затем повернулся и пошел смиренно к своей скамье в середине церкви. Он сел и заморгал в ожидании последствий.
Мое сердце болело от волнения.
Я не могла покинуть свой пост, но наблюдала за ним, пока не встретилась с его глазами и кивнула. Он кивнул в ответ, два потенциальных врага признавали силу друг друга.
Жизнь как вампира была не такой, как я ожидала.
— На скамьях церкви два вида записок, которые решат, какой путь мы выберем. — сказал Габриэль в тишине церкви. — Одна черная, другая белая. Черная — мы возвращаемся домой к святым Семи Лесам. Белая — мы остаемся. Мы рискуем боем независимо от борьбы, которая может быть. Положите свой голос в коробку, когда передадут. Если вы уполномочены голосовать от имени других, отдайте голоса и за них. Отдайте свои бюллетени по совести, — сказал он.
Джейсон сошел с платформы с деревянным ящиком в руках. Он отнес его в конец церкви, и вручил последнему человеку, сидящему в самом дальнем ряду.
Для подсчета поданных голосов потребовалось восемнадцать разрушающих нервы минут, в течении которых почти каждый из тех, кто находился в комнате бросал на меня то любопытные, то мрачные взгляды.
Я должна была работать, как бы они не пытались давлением пристальных взглядов заставить меня испытывать неловкость.
Когда коробка обошла всю церковь, Джейсон вернул ее обратно в переднюю часть комнаты, а затем начали подсчет.
Длинная доска, мало чем отличавшаяся от доски для игры в Криббедж[43], была положена на стол, где стоял ящик. Когда все записки были извлечены из ящика, его вернули на старое место и зафиксировали крепежами.
Черная, затем белая, черная, потом три белых, затем шесть черных, и так далее.
Хотя мой новый друг говорил красноречиво, оборотни не были полностью убеждены. Независимо от голосования, оно не будет единогласным.
После нескольких минут подсчета, Габриэль сошел с трибуны, мимо меня, приближаясь к толпе. Это было символическое воссоединение, и следовало его принять, какое бы оно не было.
Габриэль поднял кулак.
— Заключительная записка. Решающая. — Он открыл ладонь. — Мраморно белый.
Они остаются.
Пять секунд стояла тишина. А потом разразился хаос.
Мы были правы, к сожалению.
Возможно мужчины в коридоре имели зуб на Габриэля, но они были в этом не единственными. И они не заботились о голосовании — они планировали повлиять на баланс сил потом.
В комнате послышались звуки, того как оборотни спешат к помосту, доставая оружие и ножи из их ножен.
Я была ближе всех к Габриэлю, так что обнажила меч и вскочила перед ним до того, как Этан и Адам начали оттаскивать его прочь за трибуну.
Защищая Габриэля, Фэллон, Джейсон и Робин спрыгнули на пол часовни. Фэллон вытащила двойные кинжалы из голенища своих сапог и присоединилась ко мне на фронте. Джейсон и Робин отдали распоряжение Джеффу, затем рассредоточились по сторонам часовни, чтобы предотвратить атаки с флангов.
Они были не единственными, кто ринулся на защиту Габриэля, неважно, что оборотни думали о голосовании, жребий был брошен, и решение было принято. Остальные будут соблюдать решение. Они должны были остаться и бороться. И они не потерпят предателей в своей среде.
Отправив Кристофера и Бена к входной двери, я мысленно сказала Этану, — "Если это выльется на улицу, то кто-нибудь обязательно вызовет полицию/ Нам нельзя этого допустить".
Фэллон и я поклонились друг другу, готовые пустить в дело нашу сталь.
Первая волна была всеобщей бравадой. Человек в кожаной куртке пошел на меня с убийственной улыбкой и револьвером.
— О, это пожалуй, слишком легко, — сказала я с улыбкой, и прежде чем он смог отшатнутся, я обхватила его запястья и вывернула их вверх, удерживая пистолет дулом в потолок и от греха подальше. Я использовала момент, чтобы согнуть локоть, он упал на колени и его сухожилия, связки и кости напряглись до предела.
Когда он пробормотал несколько нелицеприятных эпитетов, я решила, что он был бы счастливее, будь он без сознания. Я выдернула пистолет у него из рук, и удар по голове вывел его из строя.
Я взглянула на ворона на браслете на моем запястье. Он ничего не мог бы поделать с враждебностью к вампирам, но это было здорово, когда ты в такой заднице.
Следующий оборотень выбрал нож, и он был быстрее, чем его отдыхающий друг. Он наносил короткие направленные удары и прибил бы меня, если бы я была медленнее вампира. Но я была быстрой, и могла хитрить, да и он был не самым лучшим бойцом. К сожалению для него, у него были короткие удары и он их наносил снова и снова.
Снять его было легко, и я ударила его коленом прямо в грудь, это выбило из него воздух.
Я огляделась и увидела, что Фэллон с развлечением рассматривает меня.
— Ты мне нравишься. — сказала она. У ее ног лежала груда окровавленных оборотней. — Ты очень аккуратна.
Я усмехнулась.
— Я не люблю беспорядок.
У нас была передышка и я решила посмотреть, что происходит вокруг. Киины разместились у задней и боковой дверей церкви, чтобы предотвратить ближний бой.
Джейсон и Робин стояли в проходах, сдерживая собственные группы сердитых оборотней. Отсутствие у Робина чистых ударов не влияло на их эффективность.
Около одной трети собравшихся по-прежнему сидело, остальные две трети боролись друг с другом в любом удобном месте, которое они смогли найти.
