Нора Робертс - Долина Молчания
— Думаешь, я не знаю, что вы вместе? Что твое сердце принадлежит ей?
— Временное безумие. Это пройдет. — В ответ на пристальный взгляд брата Киан покачал головой. — У нас нет будущего. Такие, как я, не годятся для белых штакетников и золотистых ретриверов. — Он махнул рукой, поймав удивленный взгляд Хойта. — Для домашнего очага, братец. Я не могу подарить ей свою жизнь — даже если бы хотел это сделать, — которая будет продолжаться после того, как закончится ее. Но я пришел поговорить не об этом.
—Ответь сначала на один вопрос. Ты ее любишь?
Истина пришла как озарение, пронзила сердце, ослепила.
— Мойра... Она для меня, как луч света, проникший в вечную тьму. Но тьма — мой дом, Хойт. Я знаю, как в ней выжить, как удовлетворить себя и развлечь.
— Ты не упомянул о счастье.
— Я был более или менее счастлив, пока не появился ты. — В голосе его послышалась горечь. — Пока ты не изменил все, как прежде изменила Лилит. Чего ты от меня требуешь? Чтобы я хотел того, что получите вы с Гленной, если останетесь живы? Зачем? Разве мое сердце забьется снова? Твоя магия способна на это?
— Нет. Я не знаю, что сможет вернуть тебя. Но…
— Да, я останусь прежним. Меня не изменишь, и того, что сделано, не вернешь. Я не плачу. Мойра — это жизненный опыт. Любовь — жизненный опыт, а я всегда стремился узнать что-то новое. — Киан провел ладонями по волосам. — Черт. Тут найдется что-нибудь выпить?
—Виски. — Хойт кивнул на шкафчик. — Я тоже не откажусь.
Киан разлил виски по стаканам и направился к двум трехногим табуретам, которые Хойт придвинул поближе друг к другу. Потом сел, и они молча выпили.
—Я составил один документ, что-то вроде завещания. На случай, если в Самайн удача отвернется от меня.
Хойт оторвал взгляд от виски и посмотрел на брата.
—Понятно.
—У меня накопилось довольно много движимого и недвижимого имущества, активов, личных вещей. Надеюсь, ты распорядишься ими так, как я указал в завещании.
— Конечно.
— Задача будет нелегкой, потому что они разбросаны по всему миру. Я не держу все яйца в одной корзине. В нью-йоркской квартире и в банковских ячейках хранятся паспорта и другие документы, удостоверяющие личность. Если нужно, можешь ими воспользоваться.
— Спасибо.
Киан повертел стакан в руке, не отрывая взгляда от виски.
— Кое-какие вещи я хотел бы оставить Мойре, если ты сможешь переправить их сюда.
— Переправлю.
— Я подумал, что клуб и квартиру в Нью-Йорке нужно оставить Блэр и Ларкину. Они лучше распорядятся этим имуществом, чем ты.
— Да. Уверен, они будут благодарны.
В непринужденном и деловом тоне Киана проступило раздражение.
—Не будь сентиментальным — скорее я буду справлять по тебе поминки, чем ты по мне.
Хойт поднял голову:
— Думаешь?
— Конечно, черт возьми. Ты прожил тридцать лет, а я почти тысячу. И ты никогда хорошо не владел мечом, когда мы оба были живы. Несмотря на все твои трюки.
— Но ты сам говорил, что мы уже не те, что прежде, правда? — Хойт вежливо улыбнулся. — Я сделаю все, чтобы мы оба остались живы, но если тебя убьют, что ж... я подниму бокал, поминая тебя.
Киан усмехнулся, увидев, что брат поднял стакан с виски.
— Или ты хочешь барабаны и волынки?
— Чушь все это. — Глаза Киана хитро блеснули. — На твоих поминках будут играть маленькие флейты, а потом я утешу убитую горем вдову.
— Мне, по крайней мере, не придется копать для тебя могилу, потому что ты превратишься в пыль, но я прикажу поставить камень с надписью: «Здесь не лежит Киан, потому что его унес ветер. Он жил и умер, а потом надолго задержался в этом мире, как последний надоедливый гость на балу». Подойдет?
— Я вернусь к себе и из принципа изменю завещание, а потом спою «Дэнни Бой»[18] над твоей могилой.
— Что такое «Дэнни Бой»?
— Клише. — Киан взял бутылку, которую он поставил на пол, и снова наполнил стаканы. — Я видел Нолу.
— Что? — Хойт опустил руку с виски. — Что ты сказал?
— В своей комнате. Видел Нолу, разговаривал с ней.
— Тебе снилась Нола?
— Ты что, не слышишь меня? — огрызнулся Киан. — Я сказал, что видел ее, разговаривал с ней. Наяву — точно так же, как сейчас разговариваю с тобой. Она была ребенком. Боже, Хойт, во всем мире не хватит виски, чтобы залить это.
— Она к тебе приходила, — прошептал Хойт. — Наша Нола. Что она сказала?
— Сказала, что она нас с тобой очень любила. Скучала. Ждала, когда мы вернемся. Проклятье. Черт! — Он встал и принялся ходить по комнате. — Она была девочкой, какой я ее видел в последний раз. Разумеется, это все ложь. Она выросла, состарилась. Умерла и давным-давно покоится в могиле.
— А зачем ей приходить к тебе в облике взрослой женщины или старухи? — возразил Хойт. — Она явилась такой, какой ты ее помнишь. Это ее дар. Почему ты злишься?
Внутри Клана бушевала ярость, за которой скрывалась боль.
—Ты себе и представить не можешь, что со мной происходило! Она осталась такой же, а я — нет. Нола вспоминала, как я сажал ее к себе на лошадь и увозил на прогулку. Словно это было вчера. Я не могу хранить эти «вчера» в своей памяти и не сойти с ума.
Он повернулся к Хойту.
—Когда война закончится, ты будешь знать, что сделал все возможное, все, что требовалось, — для нее, для всех. Если останешься жив, боль разлуки уравновесится этим знанием и тем, что рядом с тобой будет любимая женщина, Гленна. А мне придется вернуться к тому, что было. Я не смогу жить с этим.
Хойт помолчал.
— Нола страдала, боялась, горевала?
— Нет.
— И ты не можешь жить с этим?
—Я не знаю, правда ли все это. Но я твердо знаю: одно чувство тянет за собой другое, и, в конце концов, ты тонешь в них. Я уже наполовину утонул в том, что чувствую по отношению к Мойре.
Немного успокоившись, он снова сел.
—Нола носила крест, который ты ей дал. Сказала, что никогда не расставалась с ним, — как ты просил. Думаю, тебе нужно об этом знать. И еще тебе нужно знать, что Лилит приходила к Ноле и пыталась уговорить пригласить ее в дом.
Кулаки Хойта сжались.
— Эта сука приходила за Нолой?
— Да, и получила пинок под зад — в переносном смысле. — Киан передал Хойту рассказ Нолы, наблюдая, как на мрачном лице брата проступает гордость и удовлетворение. — Потом взяла твой крест и выпроводила ее. Нола говорит, что Лилит больше не приходила. Пока мы не вернулись.
