Дарья Кузнецова - Модус вивенди (СИ)
— Это очень плохо? — смущённо уточнила я.
— Да я бы не сказал, просто неожиданно. Ты производишь впечатление очень сильной и решительной женщины, полностью себя контролирующей. Но, с другой стороны, это прекрасно сочетается с твоей чувственностью и вполне её объясняет.
— Я в детстве была ужасной плаксой, — неуверенно призналась я. Вот так, в его объятьях, уткнувшись носом в его шею, ощущая его тепло, поддержку и неожиданное понимание, — или, по крайней мере, желание понять, — я почувствовала себя гораздо спокойней. Все проблемы вдруг показались… не надуманными, но вполне решаемыми. И, самое главное, почему-то не стыдно было признаться ему в своих слабостях. — Мама говорила, для женщины это нестрашно, главное только — не позволять себе подобного на людях. Она сама была очень чувствительной. А потом она умерла, и я начала учиться терпеть не только при чужих, но и наедине с собой. Думала, что научилась.
— Ладно, со слезами разобрались, теперь давай с причиной. Что это была за чушь про гадости и лицемерие?
— Это нечестно, — вместо ответа проговорила я. — Ты вынуждаешь меня на откровенность, а сам молчишь.
— А кто говорил про честность? — насмешливо хмыкнул он. — Пока я пытаюсь решить остро вставший вопрос. Во-первых, чужие проблемы всегда решать проще, а, во-вторых, мои отклонения находятся под грифом «совершенно секретно». Ну так что?
— Мне кажется, я поступаю гадко по отношению к тебе, — глубоко вздохнула я. — Сначала надо убедиться в своих чувствах, и только потом ложиться в постель; а я совсем ни в чём не уверена, кроме того, что мне нравится с тобой… — я запнулась, опять глубоко вздохнула, пытаясь найти слова. — Я никогда ничего подобного не чувствовала, я совершенно обо всём забываю рядом с тобой, и это ужасно неправильно, когда желания тела столько значат. А про лицемерие дело в другом. Мне очень льстит твоё отношение, твоё желание, я никогда не думала, что могу вызвать в мужчине подобные чувства. Думала, что холодная и безразличная, и твои чувства манят необычностью и новизной. И мне кажется, я обманываю тебя, потому что не могу ответить тем же.
— Кхм. А теперь сложи первую часть сказанного и вторую, и включи уже свою рассудительность, — усмехнулся он. — Поймёшь, что они исключают друг друга. С одной стороны, ты холодная, а с другой — получаешь столько удовольствия, что тебе это кажется неприличным. Хм. Приятно слышать, — после короткой паузы со смешком добавил он.
— Приятно слышать что? — растерянно уточнила я.
— Как — что? Что от удовольствия, которое доставляю тебе я, ты забываешь обо всём.
— Игорь, я не об этом, — опять смущённо вспыхнула я.
— А я об этом. С чего ты взяла вообще, что ты какая-то не такая, что мужчина не может тебя по-настоящему желать? Ты такая искренняя, что я с трудом себя контролирую, — тон мужчины стал мягким и вкрадчивым, искушающим, а руки начали неторопливо ласкать моё тело. — А уж наблюдать, как ты изгибаешься, кусая губы, в тот момент, когда…
— Игорь! — выдохнула я.
— Вот про что я и говорю, — тихо засмеялся он. — Извини, увлёкся. Но ты так и не ответила; сама догадалась, или подсказал кто? Про приличия, я так подозреваю, из той же кучи.
— Сама. А потом мне… подтвердили это подозрение.
— Убью, — ровно, без надрыва; не пригрозил — проинформировал.
— Кого? — машинально уточнила я, хотя смутное предположение успело появиться.
— Того, кто помог тебе укрепиться в этом мнении. Сначала поблагодарю за то, что такой идиот, и что благодаря ему ты дождалась меня, а потом сверну шею за то, что забил тебе голову такой… дурью, — на последнем слове он споткнулся; явно хотел употребить оборот покрепче, но сдержался.
— Не смей! — всполошилась я. Мысли, что он просто грозится, да и где бы ему узнать подробности моей личной жизни, в голове даже не возникли. Одержимый говорил так уверенно и спокойно, что… в общем, сразу вспоминалось, что он никогда не врёт, отличается завидным упорством и держит свои обещания. — Игорь, я тебе серьёзно говорю, даже думать не смей, это совсем того не стоит, за какие-то мелочи… Я тебе больше ничего рассказывать не буду, если ты будешь так реагировать!
— Во-первых, я бы тебе объяснил, почему это совсем не мелочи, но не хочется сейчас поднимать эту тему. Во-вторых, это не обсуждается, это вопрос чести, даже если ты прямо сейчас выгонишь меня пинками с наказом больше никогда не появляться на твоём пороге. Убивают и за гораздо меньшие оскорбления. Ты мне, помнится, при первом знакомстве тоже дуэлью грозила, тогда откуда этот неуместный гуманизм? Осторожно, а то я решу, что ты его до сих пор любишь, — он явно попытался шуткой и усмешкой смягчить слишком резкие слова. Получилось плохо.
— Не говори глупостей. В моей жизни было больше одного мужчины, ты собираешься убить всех? — раздражённо проговорила я.
— Нет, зачем? Только первого, — невозмутимо отозвался он.
— Но откуда… И почему ты думаешь, что он специально?
— Чёрт, Вета, ты правда этого не понимаешь? — он вопросительно вскинул брови. — Хорошо, давай объясню. Так густо замешанное на чувстве вины ощущение собственной ущербности не может возникнуть на ровном месте или при наличии хоть какого-то положительного опыта, его не может оставить неопытный мальчишка-ровесник, этот урод либо пытался тобой оправдать собственные проблемы, либо… — голос отчётливо звякнул сталью, и ротмистр замолчал, глубоко вздохнув и явно пытаясь задушить поднимающийся гнев.
— Игорь, но я всё равно не понимаю, почему ты так в этом уверен? Почему намеренно, и почему это так ужасно? В конце концов, ты сам говорил много гадостей, и почему-то…
— Ладно, давай в подробностях, — вздохнул он, обрывая мой недовольный монолог. — Ответственность за то, что происходит в постели между двумя людьми, главным образом лежит на мужчине, если только это не зелёный юнец. Если влюблены и неопытны оба, то, даже если первый опыт окажется неудачным, это вряд ли так уж трагично скажется на обоих. А вот твоё поведение и твоя реакция заставляют думать, что тебя угораздило влюбиться, — а это я уже выучил, что без чувств ты ни на что не согласная, — в какую-то редкостную… дрянь. Этот урод был старше тебя и значительно опытней, и именно он, воспользовавшись твоими чувствами, после убедил тебя, что ты — холодная, не способная получать удовольствие в постели. Либо потому, что у него не получилось, либо по каким-то ещё причинам.
— Я… узнала, что у него была другая женщина, — смущённо призналась я. — И сказала ему об этом. А он…
— Тем более, — процедил Одержимый, на мгновение сжав меня почти до боли. — В общем, ты же умная девочка, и понимаешь, что женщине не стоит лезть в сугубо мужские дела. А твоя честь теперь — моя забота. Можешь даже не называть мне его имя, потому что я сам смогу его найти. Но если тебе так неприятно об этом думать, в следующий раз я буду решать подобные вопросы, не ставя тебя в известность.
