Змеи Неба и Пламени - Ребекка Кенни
Я вновь вырываюсь из пещеры, с ревом выражая своё раздражение небу. Ответный крик раздаётся с соседней вершины, где два дракона кружат, наслаждаясь солнцем перед охотой. Вместо того чтобы поздороваться с ними, я направляюсь обратно к горячим источникам. Я оставил там Принцессу, но будь я проклят, если она подумает, что выиграла. Я заставлю её выйти и унесу обратно в свою пещеру, где она будет ждать, пока я не решу, что делать — с ней, с Фортуниксом, со всем.
Но когда я поворачиваю к юго-востоку, то замечаю гряду тёмных облаков на горизонте — плотную, угрожающую линию, которая тянется настолько далеко, насколько хватает моего взгляда.
Я уже видел такую облачную гряду однажды, и меня много раз о ней предупреждали. То, что я сейчас вижу, — это Мордворрен, огромный, медленно движущийся шторм, чей гром раскалывает скалы, а молнии могут пробить даже драконью броню. Это космический ураган, состоящий из множества штормовых ячеек, — неестественное, разумное погодное явление, сгущённая локализация нестабильной магии. Это — разрушение.
Отец бесчисленное количество раз предупреждал меня и моих брата и сестру о Мордворрене.
— Если увидите, что он приближается, соберите всё, что сможете, и укройтесь, — говорил он. — Мордворрен — не друг драконам.
В прошлый раз нам повезло. Мордворрен обошёл нас стороной, и Уроскелле ощутил лишь краешек его ярости. На этот раз он направляется прямо к нам. Хотя огромный размер замедлит его, Мордворрен достигнет нас к закату.
Скоро наступит Ребристая луна, а Мордворрен может бушевать днями. Это значит, что наш брачный жар не превратится в радостную, страстную оргию на зелёных полях под весенним небом. Вместо этого всё произойдёт, пока мы будем заперты в пещерах, ожидая, когда смертельные молнии и гром, раскалывающий скалы, утихнут.
Горький смех вырывается из меня. Конечно, именно так должен пройти мой первый брачный сезон. Это подходит ко всем несчастьям, которые обрушились на нас в последнее время.
Мои вопросы о Фортуниксе придётся отложить. Времени нет. Я должен предупредить клан, чтобы мы успели собрать достаточно еды, чтобы пережить этот шторм. Затем каждый дракон должен решить, где он укроется и с кем.
20. Серилла
Кровавые жуки.
Он произнес это странное слово и оставил меня здесь на весь день.
Сначала я оставалась в сыром каменном туннеле, убежденная, что он только притворяется, будто ушел, и схватит меня своими когтями, как только я высуну голову. Но спустя пару часов я выскользнула из прохода, разделась и погрузилась в один из горячих бассейнов, чтобы расслабиться. Позже я пошарила в поисках еды, но муравьи уже разобрали черствый хлеб и остатки сыра. К счастью для меня, у меня была сумка с засахаренными орехами, которую мне тайком передала Телисе перед тем, как я покинула ее пещеру. И уж точно не благодаря Киреагану. С ним в роли моего смотрителя я бы провела день голодной или, того хуже, была бы вынуждена попробовать ягоды с ближайших кустов, надеясь, что они не окажутся ядовитыми.
Пока он отсутствует, я сочиняю о нем песню — злую балладу, в которую вставляю все обидные слова, какие только могу придумать. Как-нибудь я спою ее ему, когда он будет измотан и попытается уснуть.
К черту его. Я думала, что между нами что-то изменилось. Мы делились друг с другом не только интимными моментами, но и эмоциональными. Я думала… да какая разница, что я думала. Это было глупо.
Чтобы развлечь себя, я надеваю оранжевое платье, которое выбрала из тех, что принесла Телисе. У него нет ни бретелей, ни рукавов, но лиф идеально садится, как только я кое-как застегиваю большинство пуговиц. Одну, правда, застегнуть самой у меня не выходит. Три тонкие золотые цепочки нашиты на талии, изображая фальшивый пояс, и их концы свободно свисают, сверкая на фоне пышной оранжевой юбки. Мне нравится это платье, особенно потому, что мать всегда говорила, что оранжевый мне не идет. Надев его, я чувствую, будто совершаю маленький бунт против ее контроля. И мне стыдно за это из-за того, как она умерла. Но я также полна такой безрассудной злости, что мне все равно. Я в бешенстве на нее за то, что она не сдалась в те последние недели, когда могла бы спасти себе жизнь. Если бы король Ворейна согласился письменно пообещать сохранить нам жизни как часть условий капитуляции, он был бы обязан сдержать слово перед своим народом и нашим. Но когда он вошел как завоеватель, чтобы подчинить бывшую королеву, такой сделки не существовало.
Я хочу убить его за то, что он убил ее. Хочу повернуть время вспять и помешать Верховному Чародею наложить свое последнее ужасное проклятие. Хочу остановить себя от того, чтобы взбираться на стену к той башне. Хочу, чтобы я сбежала за южную границу и исчезла. Хочу, чтобы смогла стать ближе к своей матери, понять странное партнерство между ней и Чародеем. Хочу, чтобы могла ненавидеть Телисе за то, что она — его дочь. Хочу, чтобы она мне не нравилась так сильно. И хочу, чтобы мне было плевать на одного сварливого черного дракона.
По мере того как день подходит к концу, небо начинает выглядеть странно. Оно приобретает желтоватый, почти зеленоватый оттенок, что меня тревожит. Вместо того чтобы казаться мягким и свежим, как утром, воздух кажется хрупким, натянутым, словно тетива лука, натянутая слишком сильно и готовая лопнуть.
— Киреаган, где ты? — бормочу я, глядя в небо.
Через мгновение его тень скользит по мне, словно он услышал мой призыв. Я бегу к пещере, намереваясь снова нырнуть в туннель и ему наперекор, но в этот раз он оказывается слишком быстр. Он преграждает вход в пещеру, подталкивая мой сверток носом.
— Хватай свои вещи и залезай, — приказывает он.
Я готова снова с ним спорить, но напряженная срочность в его тоне меня останавливает. Схватив сверток, я без возражений забираюсь ему на спину.
Он взмывает в воздух с таким рывком, что я едва не падаю.
— Идиот! — огрызаюсь я. Он коротко бросает:
— Извини.
— Что случилось? — спрашиваю я, пока мы поднимаемся. — Ты сказал «кровавые жуки», а потом ты… о боже… что это за чертовщина?
На горизонте разрастается огромная стена из кипящих черных облаков, приближаясь к Уроскелле. Это не просто буря — это катастрофа. Несчетные ветви фиолетовых молний беззвучно сверкают под угрожающей громадой.
— Мордворрен, — говорит Киреаган. —
