Во власти зверя - Людмила Александровна Королева
– Она моя! – зарычал Актазар, тяжело задышав.
Его пальцы непроизвольно сильнее впились в мое тело.
– Я первый мужчина в ее жизни, таковым и останусь, – процедил он сквозь стиснутые зубы.
Оборотни думали, что я без сознания, но ошиблись, я все прекрасно слышала, просто не могла разлепить веки и пошевелиться.
– Это решать не тебе, брат. Забыл, что волчицы выбирают себе пару? Когда вернемся домой, Лисса в присутствие стаи огласит имя своего волка, – заявил Одди.
– Если она носит под сердцем моего волчонка, то выбирать ей не придется. Она останется со мной. К тому же, если отец узнает о том, что она убила Рейна, скорее всего, никто из нас не получит Лиссу. Эйнар посадит ее на цепь и отдаст тому волку, от которого чаще всего в стае рождаются девочки. Нам с тобой не одолеть отца, – вздохнул Актазар.
– Отец не узнает о том, что произошло. Скажем, что Рейн погиб в ловушке Серафима, – спокойно ответил Одди. – Даже если она носит твоего волчонка под сердцем – это ничего не меняет. Выбор все равно будет за ней. Ты к ней не чувствуешь того притяжения, которое ощущаю я. Она моя истинная – я в этом уверен. Поэтому у меня нет никакого желания ни с кем ее делить.
– Истинные пары создаются очень редко, – хмыкнул Актазар. – Это нашему отцу повезло встретить такую особенную волчицу.
– Эйнар был прав. Такая зависимость – это огромная слабость. Ведь невольно начинаешь испытывать удушающее чувство страха за свою избранную, – вздохнул Одди.
– Даже если она твоя истинная пара, я тебе ее не отдам, – зарычал Актазар, сильнее прижав меня к себе. – Мне нравится эта девчонка. Мы с ней одного вида. И пусть я не чувствую к ней ярких эмоций, все равно рядом с ней мне комфортно и хорошо. А когда она добровольно отвечала на мои ласки, я чуть не умер от восторга. С человеческими женщинами не получал такого удовольствия, как от близости с волчицей.
– Лучше заткнись, Актазар, иначе порву тебя на части, – разозлился Одди.
Мне кажется, я улавливала жгучую ревность, исходящую от вожака.
– Знал бы ты, какая Лисса нежная, как красиво заливаются ее щеки румянцем, когда она смущается. Такая хрупкая и беззащитная, она даже не осознает, насколько сильна, какую власть может иметь над волками. Мне хочется защищать ее, оберегать. Вновь сминать ее сладкие губы, ловить тихие стоны… Нет, брат, я тебе не отдам ее, – цокнул языком Актазар. – И мне плевать, что ты не хочешь делить ее со мной.
– В этом вся сущность полукровок, – злобно проговорил вожак. – Тебе плевать на желания других. Таким же был и Маркус. Что будешь делать, если Лисса тебя не выберет? Насильно утащишь ее в пещеру и прикуешь к себе цепью? Ты хоть поинтересовался, чего хочет девушка? Не желаешь мне ее отдавать… Говоришь так, будто она твоя добыча. Лисса свободна, и только ей решать с кем жить. К тому же, девчонка мечтает вновь стать человеком. А это значит, что мы с тобой ей не нужны.
– Человеком? – удивился полукровка. – Ну уж нет. Этого я не допущу. Да это и невозможно. И прекрати меня сравнивать с этим безумным волком!
– Уверен? Серафим создал какое-то зелье, которое способно на время заглушать звериную сущность. Если Лисса будет всю жизнь принимать эту отраву, то сможет спокойно обитать среди людей. Если маме удастся повторить рецепт, то девчонка вернется домой.
– Я не позволю! Попрошу маму создать зелье, которое уничтожит Мэл, и предупрежу, чтобы она не давала Лиссе рецепт, – задумчиво проговорил Актазар.
– Опять думаешь только о себе. Полукровка, – выплюнул Одди. – Если мама найдет рецепт, то я поделюсь с Лиссой информацией. У этой девушки будет выбор: остаться с волками или вернуться к людям.
– И ты отпустишь свою истинную? Ты видел, как ломало отца, когда Аврора обиделась и ушла в стаю Николауса? Да он без нее и дня протянуть не может, места себе не находит, звереет. Если Лисса действительно твоя пара, то ты подохнешь от тоски, – хмыкнул Актазар. – К чему такая жертва?
– Если она меня действительно любит, так, как это присуще оборотням, то не уйдет. Останется рядом по доброй воле, захочет родить волчат. Если же ее душу тянет к людям, мне ничего не останется, как отпустить. Я не стану принуждать ее, иначе она возненавидит волков. Мне этого не хочется.
У меня тепло разлилось по венам. Вот бы Одди захотел тоже стать человеком, мы ведь могли бы прожить обычную жизнь среди людей. Но он, скорее всего, не согласится.
– Что будем делать, если Мэл победит? – насторожился Актазар.
– Если Мэл победит, то мы вместе оторвем ей голову, – услышала я голос Хэри. – Вообще не понимаю, почему вы спорите из-за этой девчонки? В ней нет ничего особенного, но вы, словно сошли с ума. Мы же всегда мечтали быть свободными, не зависеть от самок. А тут появилась эта волчица, и вас, как подменили, готовы глотки друг другу перегрызть. Какой-то волк призывает Лиссу, возможно, она останется с ним, вы об этом не думали? – поинтересовался Хэри.
– Я ее никуда не отпущу, – рыкнул Актазар.
– Против зова крови ты бессилен. Лисса не успокоится, пока не отыщет этого волка, – вздохнул Хэри. – И отнеси уже девчонку в дом. Пусть восстановится после боя. Лучше бы не языком трепались, а сделали заживляющую мазь по рецепту мамы, чтобы у волчицы поскорее затянулись все раны.
– Ты не расскажешь правду отцу? – насторожился Актазар.
– Хотите, чтобы я солгал о смерти Рейна? – печально проговорил Хэри. – Я сделаю это ради вас. Потому что могу себе представить, что последует за правдой. Отец отдаст девчонку другому волку или же убьет, а вы, вызовите Эйнара на бой и проиграете. Он за подобную дерзость выгонит вас из стаи. Я не допущу подобного, поэтому буду молчать.
– Спасибо, брат, – обреченно выдохнул Одди.
– А ты, вожак, вообще лишился разума. Ты только оправился после серебряной ловушки,
