Маленькая хозяйка большой кухни - Ната Лакомка
- Тогда яд оказался слабоват, - теперь он улыбнулся по-настоящему. – Как видите, я жив. И почти здоров. Дело в магии, Фанни. Не ищите секрета там, где его нет.
- Думаете, это из-за вашей матушки? – спросила я осторожно.
- Не думаю. Я в этом уверен, - ответил герцог. – А вы не уверены? – и он прикоснулся к своим белым волосам.
- У вас редкий цвет волос, - признала я, - но я отказываюсь считать его проклятием. Альбиносы встречаются, и в этом нет никакой магии.
- У альбиносов красные глаза и белая кожа, - мягко возразил он. – Как видите, это не вариант. Говорят, что проклятые с рождения умирают медленной и мучительной смертью. Что может быть мучительнее?..
Я прикусила губу, размышляя над его словами. Да, на альбиноса он явно не походил. И кожа смуглее, и глаза – тёмные. Может, именно об этом говорила волшебница Стефания Близар? И поэтому советовала мне поскорее бежать из этого дома? Хотя, стоп. Она не советовала бежать. Она сказала, что в любом месте лучше, чем здесь. А разве это – не совет? И ещё – муха… Не доверять мухе… Если речь о портрете с мухой, то как можно не доверять нарисованной мухе?.. Глупость какая-то.
Тряхнув головой, я решительно прогнала все мысли о мухах и чёрном колдовстве. Мой дядя говорил, что почти всё колдовство в этом мире объясняется научно. И если невозможно объяснить по науке способность Стефании Близар создавать иллюзию посредством музыки, то уж лечить струпья можно и без магии.
- Все эти слова о проклятии – они, конечно, производят ужасное впечатление, - сказала я, стараясь казаться решительной и независимой, - но я всё-таки верю, что человек сам строит свою судьбу. Вы не в ответе за грехи матери, поэтому и никакие проклятья не должны мешать вам жить. Предлагаю вам не падать духом и не быть фаталистом. Полагаю, я вас убедила?
- Как у вас всё просто, - только и сказал он.
- Нет, не очень просто, - возразила я. – Сейчас, вот, думаю, где быстро раздобыть шёлковые простыни, пододеяльник и наволочки. Вряд ли их получится быстро сшить, а за покупками придётся ехать в столицу…
- Шарлотта съездит. Скажете ей, что надо приобрести, она всё сделает.
- Не думаю, что госпоже Пай-Эстен понравится срочная поездка в столицу, - произнесла я с сомнением, а про себя добавила: «Тем более, по моей просьбе».
- Она будет рада, - герцог произнёс это с такой уверенностью, что я мысленно состроила скептическую гримаску.
Мужчины невероятно самоуверенны в том, что касается женщин.
- Лучше отправить кого-нибудь другого, - сделала я попытку избежать конфликта с экономкой – Госпожа Пай-Эстен слишком занята, чтобы ходить по лавкам…
- Не так уж много работы в сельском доме, - ответил де Морвиль. – К тому же, покупки всегда делает Шарлотта. И раньше она на это не жаловалась. Но, возможно, вы хотите съездить в столицу сами?
Он спросил это вроде бы без двусмысленности, но я сразу же передумала защищать госпожу Пай-Эстен. Поездки в столицу в настоящее время в мои планы не входили.
- Да, вы правы, милорд, - быстро сказала я. – Конечно, лучше поручить эту работу госпоже Пай-Эстен.
- Тем более что вы никогда не бывали в столице, - добавил герцог. – Вы не знаете, где находятся лавки с тканями.
- Не знаю, - тут же согласилась я. – Действительно, я же там никогда не была, могу легко заблудиться. Да и про местные цены не знаю.
Обычно смутить меня было сложнее, но когда приходилось вот так откровенно врать вполне себе неплохому человеку… Я напомнила себе, что герцог де Морвиль арестовал моего дядю и разыскивал меня, чтобы тоже арестовать… Но разозлиться и возненавидеть не получилось. Глупо и несправедливо ненавидеть человека за то, что тот делал свою работу. Это всё равно, как если бы родственники умерших пациентов дяди ненавидели его… Хотя, королева Алария именно так и возненавидела нашу семью. Дядю, меня… Возненавидела всего лишь за то, что нет лекарства от воспаления брюшины…
И совсем некстати на ум пришли слова из детской песенки, что недавно процитировал мне герцог:
«От каждой болезни есть своё средство, но если лекарства нет, просто смирись».
Только что я с умным видом упрекала герцога, что он смирился, что не желает бороться с болезнью. И я же упрекаю королеву Аларию, что она не пожелала смириться… Невероятно запутанно и глупо.
И невероятно глупо стоять вот так перед герцогом и молчать, думая что-то там у себя в голове.
- С вашего позволения, я пойду, милорд, - сделав книксен, я мелкими шажками двинулась к выходу.
- Куда вы пойдёте? – спросил де Морвиль, следя за мной взглядом.
- В кухню. Куда ещё пойти помощнице кухарки? – ответила я с нервным смешком.
- Ну да, - не совсем вразумительно протянул герцог.
Разговор явно зашёл в тупик, и я поторопилась уйти. Прежде чем спуститься на первый этаж, я заглянула в комнату леди д`Абето. Дама мирно дремала, закутавшись в плед, а на подоконнике распахнутого окна лежал Сэр Пух, подставив солнцу толстые бока.
Тихонько притворив дверь, я на цыпочках пробежала по коридору, спустилась по лестнице, но прежде, чем пройти в кухню, остановилась перед портретом Беатрис Ратленд.
Я смотрела на картину всего несколько секунд, но внезапно мне стало жутко – показалось, что муха расправила крылышки и поползла по белому полотну головного убора, а леди Ратленд вдруг повела глазами в мою сторону.
Глава 13
В кухне я появилась крайне задумчивая и сразу же уселась к окну, вооружившись свинцовым карандашиком и положив на подоконник несколько листов бумаги.
У слуг был короткий послеобеденный отдых, и я посвятила это время составлению планов, пока никто не мешал. Если задача относительно леди д`Абето казалась мне понятной и достаточно лёгкой, то с герцогом всё было сложнее. Я не знала его заболевания и была вынуждена довольствоваться диагнозом «чёрное колдовство». Это, конечно, глупость, и очень помогла бы консультация опытного врача, а не шарлатана... Очень помогли бы знания и опыт дяди…
Тут я замерла и нахмурилась. А что если де Морвиль обращался именно к королевскому лекарю? То есть к моему дяде?..
Возможно, мне надо было спросить, какой врач осматривал герцога…
Нет, нельзя. Как я объясню, откуда знаю придворного лекаря? Услышала о нём за
