Я не отдам тебе ребенка, дракон! - Анна Сергеевна Платунова
Он всегда так появлялся, будто все двери сами собой должны раскрываться перед ним, а еще лучше — сразу вываливаться из петель и ложиться у его ног. Вид гордый и неприступный. Хозяин жизни — такое не лечится. Что могла подумать Олеся?
Первые мгновения, не узнав Армана — ведь они виделись мельком, — Олеся разглядывала его с доброжелательным интересом: «Кто этот красивый незнакомец?» Но вот веселые искорки, прыгающие в глазах Олеси как чертенята, погасли, а взгляд заледенел. Теперь серые глаза подруги напоминали два осколка хмурого осеннего неба.
— Лена! — сурово произнесла она.
Всего одно слово, а как много Олеся умудрилась в него вложить. Во всяком случае я, зная Олеську с детства, без труда услышала все не произнесенное вслух: «Ленка, ну как же так! Ты впустила его в свою квартиру! Ты ему снова поверила? Такие люди не меняются!»
— Олеся, я вас друг другу официально не представила. Это Арман. Арман, моя лучшая подруга — Олеся.
— Так-так! — сказала Олеся.
— Рад знакомству, — сказал Арман.
Не знал он пока, с кем его свела судьба! Макушка Олеси едва достигала подбородка дракона, но смелый взгляд компенсировал разницу в росте. Олеся поставила кружку с горячим кофе на обувницу, и я не знала, радоваться ли этому — по крайней мере Арману не грозят ожоги от кипятка, — или огорчаться: что если Олеся освободила руки, чтобы залепить Арману пощечину?
Она может! Олесю иногда заносило, а за близких и родных людей она в буквальном смысле готова была порвать на лоскутки. Правда, в последний раз такое случалось в восьмом классе, когда Олеська вцепилась в волосы школьного хулигана Сережки Казанцева, посмевшего отобрать мой рюкзак. Сережка не нашел лучшего способа проявить свою симпатию — это стало ясно, когда вечером в рюкзаке я обнаружила записку от него, написанную с орфографическими ошибками, но очень трогательную для двухметрового громилы, которого побаивались даже учителя: «Ленка, пашли гулять вечером в кинишка». Я исправила ошибки, поставила Сережке двойку и на следующий день вернула ему измятый листок. Даже не знаю, на кого он сильнее обиделся: на Олесю, которая выдрала ему клок волос, или на меня, которая над ним посмеялась.
Вот так всю жизнь: я нравлюсь плохим парням, а Олеся меня спасает. Давно пора брать ответственность за себя в свои руки!
— Олеся, ты не все знаешь про Армана. Я тебе обязательно расскажу позже. Я хочу познакомить его с мамой! — выпалила я на едином дыхании.
— Поедем на моей машине, — сказал Арман.
Он не мог взять в толк, отчего Олеся на него злобно щурится, но делал вид, что ничего необычного не происходит. Раньше меня раздражало его крокодилье непрошибаемое спокойствие, а теперь я радовалась, что Армана практически невозможно вывести из себя.
— Я с тобой в одну машину не сяду! — заявила подруга и, поймав меня под руку, утащила в комнату.
— Лен, что он здесь делает?
— Мы пытаемся все наладить, — созналась я. — Арман старается, он очень хочет принимать участие в воспитании ребенка. В конце концов, это ведь и его сын! Каждый заслуживает шанса…
— Ой, Лена-а-а… — протянула Олеся. Спасибо, хоть не покрутила пальцем у виска и не добавила: «Ну ты и дурочка доверчивая!»
— Поехали, а? — примирительно попросила я. — Или будем ругаться?
— Зачем ругаться? — поинтересовался Арман из прихожей. — Я не против поехать на машине Олеси, свою во дворе припаркую, заберу на обратном пути.
— Да я с ним на одном поле… — прошипела Олеся, проглотив грубость, однако и так было понятно, что она думает об Армане и его соседстве в своем «Ниссане».
Но потом она шумно выдохнула, потерла переносицу и махнула рукой.
— Ладно! Только ради этого маленького колобочка, которому так с папкой не повезло!
Олеся погладила меня по холмику живота, обтянутому свитером. Продефилировала мимо Армана, влезла в кроссовки и, так и не взглянув больше в его сторону, крикнула от порога:
— Жду в машине!
Арман как стоял все это время, так и продолжил стоять, лишь изогнул черную бровь немым знаком вопроса.
— Все сложно, — буркнула я. — Кстати, откуда у тебя машина? Уже заработал?
— Она не моя на самом деле — служебная. Игорь отдал свою старую «Ладу», чтобы я мог ездить по делам.
Я попыталась попасть ногой в тряпичный сапожок, но он увертывался, как живой. Арман присел на корточки и поймал мою лодыжку осторожными и крепкими пальцами, не удержался и погладил выступающую косточку на щиколотке. Я, охнув, пошатнулась и оперлась одной рукой на его плечо, вторую опустила на черноволосую макушку, зарылась пальцами в жесткие волосы. И снова по венам побежал знакомый горячий ток. Неужели это никогда не кончится?
Арман обул одну ногу и так же бережно дотронулся до второй ступни, ненадолго задержал ее в своей большой теплой ладони. И все это в полной тишине. Вроде это и лаской не назвать — он просто помог мне одеться, но отчего-то сделалось так жарко, и сердце затрепетало где-то в горле, вот-вот выскочит рыбкой.
Олеся ждала нас, сжав руль и губы. «Ниссан-Микра», похожий на жука, фырчал вместо рассерженной хозяйки.
Меня усадили на заднее сиденье за местом водителя: говорят, это самое безопасное место в любом автомобиле. Арман сел рядом. Олеся врубила музыку едва ли не на всю громкость и рванула с места.
Путь до села Засечное раньше занимал два часа. Старая дорога, покрытая ямами и колдобинами, была настоящим испытанием для водительских нервов и подвесок, но недавно, в год выборов, когда в депутаты баллотировался кандидат, выросший в наших краях, асфальтовое покрытие поменяли. Теперь добираться до дома стало безопасно, а главное — быстро.
Конечно, на узкой дороге, зажатой между двумя лесополосами, все равно нужно глядеть в оба, чтобы из-за поворота не выскочил встречный автомобиль, но Олеся всегда водила аккуратно, в опасных местах притормаживала. Да и не так уж много было на дороге опасных мест, разве что песчаная насыпь, на которую поднималась дорога, прежде чем нырнуть на равнину и дальше уже мчаться среди зеленых полей летом или белых чистых просторов зимой.
По обеим сторонам насыпи стояли невысокие отбойники, чтобы предотвратить падение машины с крутого склона.
И все шло хорошо: ясная погода, сосредоточенная и осторожная Олеся… Вот только никто не мог предвидеть, что на дорогу прямо посередине насыпи выскочит взъерошенный худой пес. Он испуганно заметался туда-сюда, так и норовя угодить прямиком под колеса.
Олеська выругалась, выкручивая руль. Она, всегда спасавшая бесхозных
