Одна на всех или Брачные игры драконов (СИ) - Алексеева Анна

Прошло некоторое время, прежде чем мне удалось взять под контроль мысли, дыхание и чувства. Ещё какое-то время внутри и снаружи царила звенящая тишина, пока, наконец, не раздался тихий стук в дверь.

— Избранная спит, — произнёс я негромко. За дверью дракон — услышит.

— Джей, — петли тихо скрипнули. — Я к тебе.

В комнату заглянул Реган, и я встал с места своего дозора.

— Идём к окну.

Брат притворил за собой дверь и бесшумно проследовал за мной к большому, чуть приоткрытому окну, от которого тянуло вечерней прохладой. Сама земля прониклась событиями прошедшего дня — и небо разразилось дождём, окутав нас влагой слёз Великой Золотой Драконицы.

— Когда это ты стал поэтом, — усмехнулся Реган, сев на подоконник напротив меня. Он отвернулся, глядя на стремительно чернеющее небо.

— Послужишь в храме несколько десятков лет — и не так выражаться научишься.

Реган задумчиво покивал.

— Твой Мастер мёртв.

— Когда похороны?

— Как только все драконы пройдут дознание.

— Слышал.

Мы замолчали, провожая взглядом стаю перелётных птиц, неспешно летящих с северных границ Виригии.

— Кто заменяет жрецов? — спросил я.

— Архонт — Джеферсон. Среди баб теперь Эванс у руля.

Я мысленно поморщился.

— Не одобряешь? — Реган чуть приподнял одну бровь.

— Джеферсон, — я глубоко вдохнул и поднял взгляд к полукруглому откосу окна. — Скользкий тип.

— Что Эванс?

Я пожал плечами.

— Жрица как жрица. Всю дорогу за Сапфирой бегала и фантики за ней подбирала.

— Фантики?

— Фантики.

Реган коротко усмехнулся.

— Что с этим? — я кивнул на обруч на ноге брата, который мягко светился фиолетовым, обдавая нас своими лучами. — Мару?

Он на мгновение скорчил недовольную мину.

— Обещали отпустить после отбывания наказания.

— И чем подвязали?

— Солёной клеткой.

Я цокнул и покачал головой. Тяжело ему придётся.

— А обвинение?

— Предательство рода.

— И за это всего лишь солёная клетка?

Реган отколупнул от стены открошившийся кусочек камня и бросил его в приоткрытое окно.

— Смягчили. Избранную боятся.

Я кивнул и бросил короткий взгляд на спящую Лизу. Устроила она им веселье, ничего не скажешь.

— Сам как? — спросил Реган.

Я махнул рукой вместо ответа. Бывало и похуже. А игнорировать постоянную боль и озноб — не привыкать.

Лиза всхлипнула во сне и крепче свернулась клубочком. Жестом попросив Регана подождать, я подошёл к ней и сел рядом, чтобы убедиться: она всё ещё спит. Брови её были напряжены, и она с силой прижимала колени к груди, словно в паническом страхе или от большого горя.

— Ш-ш-ш, — неловко протянул я, не придумав ничего лучше, и большим пальцем погладил её по щеке. Лоб Избранной разгладился, и дыхание её снова стало ровным и глубоким.

— Я смотрю, между вами прямо какая-то особенная связь, — хмыкнул Реган, когда я вернулся к окну. — Жалеешь, что не можешь быть одним из претендентов?

— А ты за неё на предательство пошёл, — парировал я. — Или это было не из-за личной приязни, а по холодному расчёту?

— Это было из-за личной приязни к тебе, придурок.

Я поджал губы и несильно толкнул брата кулаком в плечо.

— Она же вроде из немагического мира. Как же вышло, что Избранная обернулась? Да ещё и золотой драконицей.

— Реинкарнация Великой Матери? — Реган пожал плечами. — Что говорят об этом ваши писания?

— Какие писания, к ним столетиями никого не подпускают.

— Но ведь какие-то истории, предания у вас передаются. Слыхал, вы тут даже какие-то проповеди среди людей проводите, вещая о божественном происхождении драконов.

— Да ничего там особенного нет. Только сказки про четырёх драконов, которые одновременно оплодотворили Дракономатерь, про рождение мира из яйца и прочую чушь на эту тему.

— Хреновый из тебя проповедник, — хохотнул Реган.

— Служу Богине.

Избранная резко вдохнула, заставив нас обернуться и замолчать на несколько секунд. Потом Реган покачал головой и тихо заметил:

— Странно это всё. Она ведь совершенно точно не драконица.

— Странно, — согласился я.

— Думаешь, не реинкарнация?

— Брось.

— Не веришь в легенды?

— Не верю. Ты хоть раз видел, чтобы одну самку одновременно оплодотворили несколько самцов?

— Ну, вон с Избранной всё к тому и идёт…

— Нарываешься.

— А тебе какое дело? Ты вне игры.

— Хочешь, организую, чтобы и ты из игры вышел?

— Да ты логически подумай. Некоторые из наших считают: вероятность того, что несколько драконов окажутся подходящей для неё парой — не нулевая. Предположим, что в процессе отбора выявятся четыре претендента, по одной стихии на каждого, и каждый, чтобы проявилась метка, должен в неё кончить…

Я с трудом сдержал порыв заткнуть его силой. Но Реган прав.

— Думаешь, тогда было что-то подобное?

— Возможно.

Я провёл языком по пересохшим губам и прикрыл глаза. Снова знобит.

Доподлинно историю Великой Золотой Драконицы никто уже не знает. Наши деды сделали всё, чтобы стереть её со страниц истории, оставив лишь легенды, в которые искренне верить могут лишь дети и совсем уж недалёкие люди, получившие от силы три-четыре года элементарного образования. Но факт: она существовала. И теперь перед нами Лиза.

Её образ не выходил из головы. Величественная, сияющая, каждая чешуйка переливалась перламутром, а голову венчала корона из нескольких рогов, объединённых перепонками жёсткой белой кожи. Таких драконов нет в Виригии.

— Давай рассуждать логически, — сказал я спустя некоторое время. — Если Лиза родом из мира без магии, она чисто физически не могла бы обернуться. Как и её мать, если она была драконицей.

— И если предположить, что когда-то драконы попали в тот мир, они не должны ничем отличаться от людей, — закончил мысль Реган. — Теоретически это возможно, хотя я не понимаю, зачем дракону уходить в такую глушь.

— Кроме того, драконы всё-таки отличаются более крупным телосложением, а Лиза совсем хрупкая.

Реган покачал головой.

— Странно это всё. Не могла же она просто так вдруг стать драконом.

— Такого не бывает.

— Вот и я о том.

Со стороны кровати донёсся слабый стон. Реган обернулся и нахмурился.

— Это ещё что… — пробормотал он. Не теряя ни мгновения, я бесшумно подошёл к Избранной и присел на корточки возле неё.

— Что с ней? — шепнул Реган.

— Не знаю.

Кожа у Лизы шла рябью: бело-золотистые чешуйки появлялись на её поверхности и волной пробегали от макушки к самым кончикам пальцев, словно кто бросил камешек в тихую воду. Избранная резко вдохнула, повернулась головой в другую сторону — и испустила долгий, протяжный стон.

Лиза

Просыпалась я медленно, томно, с трудом собирая разлетевшуюся реальность. Глаза открывать не хотелось. Вообще возвращаться в тот безумный мир не было никакого желания. Так устала. Потерялась. Вначале всё было просто: роди дракона и уходи, куда хочешь. Неприятно, но просто.

Но оборот перевернул всё вверх дном.

Быть драконом было… невероятно. Даже трудно осознать, что всё это действительно произошло, а не приснилось в горячем, лихорадочном сне. Сила, послушные, хоть и немного неуютные крылья — и страх в глазах Драконов.

О да, я упивалась этим страхом.

— Между вами прямо какая-то особенная связь, — услышала я знакомый голос и всё же приоткрыла глаза. Надо мной, на самой кровати сидели два дракона в человеческой ипостаси, такие похожие — и такие разные. Два брата. Сумрак и Реган.

Мы были в пустоте. В прекрасной, светящейся дымке, и лишь одна только кровать на троих. Непривычно большая кровать.

Оба дракона были в одних только белых хлопковых штанах, достаточно просторных, они не стесняли движений. Я чуть приподнялась на кровати. Почти невесомое одеяло скользнуло по груди вниз, обнажив её перед мужчинами. Оба смотрели на меня восторженно, и дыхание их было глубоким, неторопливым.