Алая нить судьбы (СИ) - Айлин Лин
Женщина звонко рассмеялась, а Ирина задала парочку ничего не значащих уточняющих вопросов, чтобы только поддержать разговор. Сама же витала мыслями где-то далеко.
— А спой-ка что-нибудь романтичное! — воскликнула тётушка Мия.
Ирина кивнула, и сама не поняла, как пальцы привычно прошлись по струнам, а песенка заученно полилась, казалось, из самого сердца.
Утром придёт ветер и
Заберёт этот розовый дурман и дым!
Утром придёт ветер и разорвёт сети,
Те в которых дремлешь ты!
Сколько хрустальных замков
Мы разбили на части?
Мы всё бежали за счастьем, и
Открывали напрасно разным души настежь!
Мне не хватает тебя (даже, когда ты рядом)!
Так не хватает тебя (мне большего не надо)!
Как ты сильна и тонка —
Не исчезай, не оборвись, ниточка!*
Песня закончилась, последние аккорды разлетелись по площади и в звенящей тишине Ирина услышала:
— Откуда ты знаешь эту песню?!
Вскинув голову, Ирина уставилась на моложавую старушку с гордой осанкой, и что-то такое было в её глазах, родное и знакомое, что Ира не удержалась и задрала рукав рубахи, где ярко светилась алая татуировка.
Прим. автора:
*Текст MBAND — Ниточка.
Глава 35
Весь вечер Егор пересказывал рафу Жану и леди Элис события, произошедшие на балу, и делал это в лицах и так смешно, что подопечные покатывались со смеху.
Им, как и всем детям, которых не взяли на праздник, было обидно, досадно, и ужасно хотелось хотя бы глазком посмотреть на происходящее.
Но еще и их присутствия там Егор бы просто не вынес — как он и предупреждал исси Элизу, это больше являлось работой, чем развлечением. А уж показавшее себя во всей красе высшее общество местечкового пошиба это подтвердило от и до. Не все, конечно, были зарвавшимися снобами, но в большинстве своем люди везде одинаковы, и им только дай повод похвалиться и помериться кто чем горазд.
Он ужасно устал быть под прицелом отнюдь не дружелюбных взглядов, будто на подиуме в стеклянном серпентарии. Но результат того стоил: исси Элиза была довольна и сияла от счастья. Когда она не танцевала или общалась с дамами, подбегала к леди Мерил и щебетала с ней, выражая свое признание за помощь и уроки. С другими она была молчалива и скромна, целиком и полностью следуя советам Егора, стараясь слушать и мотать на ус, изредка выдавая восклицания, передающие ее восхищение, но, чтобы спустить пар, ей приходилось прибегать к леди Мерил и рассказывать все, что она заметила, услышала или узнала, все, что переполняло ее — она впервые общалась с дамами высшего света почти на равных.
Ах, она в полной мере оценила наряд, по лекалам которого ей сшили платье, и осознала, от скольких попаданий впросак ее спасла леди дю Лейт ван Аньерская, муштруя их с братом каждый день в течение месяца. А уж радость тера Булаже была видна невооруженным взглядом. Поэтому Егор посчитал свою миссию и уроки законченными, но, правда, не успел поставить в известность об этом семейство Булаже. Тер Маккей, поди, будет рад-радёшенек такому повороту событий.
Рассказывая подопечным о закусках, музыке и украшениях, по их выражениям лиц Егор догадался, что они тоже мечтают: когда придёт их время, стать на балу главными действующими лицами, но прекрасно понимают, что это невозможно с их достатком. А вернее — отсутствием такового. Оба подростка так радовались той прибыли, которая посыпалась в их карманы, когда леди Мерил начала продавать волшебный крем из лупунки, но этого было категорически недостаточно, чтобы даже помечтать о проведении бала.
А пообщавшись с местной элитой, Егор понял, что ни рафу Жану, ни леди Элис среди них не место. Пожалуй, надо еще немного продать чудесного крема, а когда продажи пойдут на спад, можно будет перебираться из этого городка поближе к столице. Запасов лупунки было достаточно для этих целей.
С утра, приготовив наваристую кашу с маслом, Егор заставил себя собраться и пойти на рынок — заказ баночек у стеклодува надо было сделать как можно скорее.
К тому времени, как он услышал знакомый мотив, а затем и увидел барда, который напевал их любимую с Иришкой песню, он успел закупиться овощами и зеленью, прикупить немного вкусного сала и сдобного хлеба, и как раз направлялся к дочери стеклодува, торговавшей продукцией отца слегка на отшибе.
Вначале Егор не поверил услышанному — подумал, что ему показалось. Но когда слова точно совпали с песней, да еще бард пел точь в точь с интонацией Иришки, у него сердце погналось вскачь от узнавания и замерло от сомнения.
Он дождался окончания песни, услышав до боли знакомый перебор и, обмирая от догадок, спросил:
— Откуда ты знаешь эту песню?!
Бард совершенно не был похож на Иришку, но ведь и он теперь совсем не тот Егор, что был раньше.
Татуировка на руке защипала и засветилась даже сквозь перчатки, и когда юноша задрал рукав рубахи, показывая точно такую же красную линию на запястье, светящуюся алым, Егор спросил дрожащим голосом:
— Иришка?
***
Мельком посмотрев на мерцающую ярко-алым татуировку, Ирина подняла взгляд и встретилась с ярко-голубыми, совершенно чужими… но выражение… на неё так мог смотреть один-единственный человек на свете: Егорушка.
Как они оказались так близко друг к другу? Спроси их — они бы и не вспомнили. Просто — раз — и уже смотрят глаза в глаза, несмело улыбаясь друг другу.
— Егорушка, — тихо прошептала Ирина, светясь счастьем и неподдельной радостью. — Наконец я тебя нашла!
— Иришка, — расчувствовался Егор, хотел прижать девушку, но вовремя опомнился. — Не здесь, дорогая, — тихо шепнул он, отодвигаясь, — слишком много любопытных глаз вокруг.
Ира понятливо кивнула и растерянно оглянулась. Зевак на площади всегда было очень много, и даже если их не видно, то они в самый неподходящий момент объявляются.
— Пойдём, — вздохнул Егор, хотел взять Иру за руку, но в последний момент одумался и просто махнул, чтобы шла за ним.
