Мой парень – волк - Вероника Колесникова
Все кругом теряет значение, и я лечу за ней, когда она особенно громко стонет, и особенно громко кричит, и, поспевая за ней, вижу, наконец этот ее космос, и в нем мы оба, потерявшие свои телесные оболочки, парят, улыбаясь.
И тут на меня накатывает осознание, что впервые — так. Так, чтобы вдвоем, чтобы туда, за грань, за пределы. И что это — нормально. И это — самое невозможное приключение, что случилось со мной за всю долгую, насыщенную событиями жизнь. И кто же мне открыл дверь в этот космос?
Я возвращаюсь в себя, к ней, уже засыпающей от пережитого острого удовольствия.
Все замирает.
Кое-как вытаскиваю, чтобы не побеспокоить, из-под нее одеяло, укрываю.
Он согрет ее теплом, она опалена его жаром.
Пережив потрясение своей и моей чувственностью, она ныряет в темноту сна.
А я как дурак смотрю в потолок и вижу на нем все трещинки, паутинки и думаю, думаю, о том, что могу предложить ей и снова ругаю себя на чем свет стоит из-за того, что сорвался.
После насыщенных, горячих ласк, только с рассветом, мы наконец угомонились и уснули.
А проснулся я один. Эйвери, покровительница оборотней, дух старой липы, выполнила ее просьбу. Лена оказалась у себя дома, не сохранив ни единого воспоминания о том, что было здесь, в лесу. Совсем забыв обо мне.
Глава 49. Паша
Рано утром Петр увез Веру и Мишу к себе, не желая расставаться с ними ни на минуту, и я остался в своем собственном доме совершенно один. Сначала бесцельно ходил туда-сюда, а потом опустился в кресло, и посмотрел в свое окно. Перед моим внутренним взором пронеслось огромное множество картин.
И я будто бы снова увидел Лену на вокзале, немного испуганную, но невероятно очаровательную в своей заинтересованности. И снова будто наяву ощутил ее теплый, весенний аромат, влекущий и одуряющий, сбивающий все ориентиры. И снова она словно живая стояла в окне моего дома, раздеваясь, не подозревая, что за ней наблюдают голодные, сгорающие от страсти глаза — глаза моего волка.
Черрррт
Как же мне этого всего не хватало.
Все время, что Вера, Миша и Лена жили здесь, я ждал, когда же они уедут, когда пропадут из моего дома, оставив меня в моем одиночестве, к которому я так привык за несколько лет своей жизни, и сейчас, когда это случилось, я совершенно не чувствовал себя счастливым. Даже наоборот. Несчастнее человека не было во всей вселенной.
Я тосковал.
Тоска и грусть раздирали мои внутренности и даже волк присмирел, хотя вначале тоже рвался на волю. Но сейчас главнее был Паша-мужчина, который подавлял животное в себе.
Я снова был один, как и хотел, и, казалось бы, что все должно было встать на свои места. Но я не учел главного — с нами столько всего произошло, что мы уже никогда не станем прежними.
Но одно остается неизменным: наши мысли. И все мои мысли сейчас крутились только вокруг одного человека, самого главного человека во вселенной: вокруг Леночки Тряпкиной.
За всю свою жизнь я встречал множество девушек. Самых красивых и самых интересных, но в них не было того, что есть в ней.
Как я все это время мог не видеть, не знать, что счастье, мое личное счастье ходит рядом? Обитает в городе моего детства, моей юности? Как я мог пропустить все это, пройти мимо?
Болван.
Но она сейчас должна быть счастлива. Счастлива в своей спокойной жизни, с родными и близкими, с женихом своим, болваном Авизом. И вообще, что за имя такое дурацкое?
— Вообще-то, жениха у нее давно уже нет, — неожиданно раздался голос рядом со мной.
Я даже подскочил в кресле. Неужели так задумался, что даже не услышал, как кто-то проник в мои владения? Мои волчьи уши дали сбой?
— Все в порядке с твоим волком, не волнуйся, — сказал женский голос и я тут же увидел, кому он принадлежал: ко мне приближалась Эйверин, дух старинной липы, в женском облике.
Она шла тихо и спокойно, но казалось, что будто парит над землей, над травой.
— Здравствуй, Эйверин, — сказал я и снова уселся в свое кресло.
— Я вижу, что ты с толком проводишь тут время… — сказала она, присев рядом со мной на стул и тоже глядя в сторону моего обновленного дома, но где внутри не горел свет.
Неужели старые духи могут шутить, подумалось мне.
— И все же, я повторю: жениха у нее нет. Он изменил ей с ее подругой.
У меня все внутри зашлось от радости и от печали одновременно. Такой коктейль эмоций сразу заставил поднять голову волка внутри меня.
— Я говорю тебе это только для того, чтобы ты не прошел мимо своего счастья. Потому что знаю точно: истинные пары должны быть вместе. иначе они иссыхаются и погибают вдали друг от друга. Со мной произошло тоже самое, но только благодаря тому, что я пришла на поклон к старому дереву, оно помогло мне, взамен превратив в липу. Но лене никто не поможет. Никто, кроме тебя.
Она резко посмотрела мне в глаза, и я увидел в ней всю тоску, всю печаль многовекового заточения в теле дерева.
— Вы разбудили меня, вы заставили меня вспомнить о том, что я человек. В первую очередь — человек, и уже потом волшебница, или шаман. Не знаю, как вы меня называете…
— Эйвери, я думал, что делаю лучше для нее, отпуская ее в ее лучший, спокойный мир. Мир без всей этой чертовщины с оборотнями и прочим… — поделился я с нею своими мыслями.
— Ты привязал ее к себе, и она открылась тебе, и теперь вы связаны навсегда, неужели ты этого не почувствовал? Тогда? В ту ночь? — она сверкнула глазами и согласно кивнул. Конечно почувствовал, конечно.
Я вскочил с кресла, готовый рвануть туда, куда звало меня сердце.
— Но у меня для тебя будет одно задание. И ты обязан его выполнить! — сказала она, резко вставая.
— Конечно, конечно, Эйвери, все, что угодно, — крикнул я ей уже из проема двери — побежал искать документы, чтобы сразу же купить билет в свой поселок.
— Ты должен будешь построить гостиницу для таких же полуоборотней, как ты. Во всем мире их очень много, и они будут приходить сюда, к моему дому, к новой липе, что растет и становится мудрее. И это место силы нельзя просто так бросать.
