Любовь, ведьма и котики - Эля Рин
– Ааа! – возопила я из-под кровати. – Сигизмунд, родненький, пожалуйста! У меня раскалывается с недосыпа голова, еще пояс куда-то потерялся, а уж как я опаздываю…
– И это все, вместе взятое, дает тебе право творить невообразимые вещи?
– Какие такие вещи?
– Собираться снова взять с собой Джу, например!
– Слушай, – я выползла из-под кровати, отряхнула пальцы от натуральных хлопьев пыли и пожала плечами, – у тебя что, нереализованный материнский инстинкт? Ты решил, что Джу – это твой маленький неразумный котенок, которого надо оберегать от всего света?
– Мяу, – презрительно добавила Джу.
Нет, не котенок. Взрослая самодостаточная кошка, не подступишься. Хотя…
Кажется, взрослая самодостаточная кошка прочитала мои последние мысли, потому что спрыгнула на пол, подскочила ко мне и боднула лбом в колено. А потом отодвинулась, прижала уши к голове и посмотрела так грозно, что мне тут же стало ясно: пора закрыть рот на замок, а мысли на засов. Потому что когда твой фамильяр обижается и становится похож на птицу-дутыша, жизнь не то чтобы расцветает новыми красками, а, наоборот, становится блеклой и местами безвкусной, как жеваная бумага.
– Великолепное котейшество, – вежливо сказала я Сигизмунду. – У нас с Джу перевес в два голоса, так что ты проиграл это противостояние.
– По-моему, Евгения, ты плохо влияешь на свою кошку!
– Ой-ой-ой! – Я показательно закатила глаза и продолжила тоном заправского скучного психотерапевта: – Ты еще не понял? Никто ни на кого не влияет. Это добровольный союз свободных личностей без манипуляций и жертв с любой из сторон.
Тут я, конечно, немного покривила душой, но Сигизмунду об этом знать не обязательно.
– Короче, мы пошли, – я наконец увидела пояс от платья. Он почему-то болтался на двери. Само платье при этом мирно лежало на подоконнике. Почти не мятое. Ну разве что капельку. И куда его запихивать, а? – Точнее, не пошли, а поехали. Очень быстро. Джу, ищи сумку. Сигизмунд, расскажи, как доехать до Елагина острова.
– До самого что ни на есть острова – разве что на такси, – ответил Сигизмунд неприятным голосом. Как будто предвидел все еще до того, как я схватила смартфон, посмотрела на карту и разочарованно поняла, что такси мне не светит. Петроградка сейчас представляла из себя сплошную пробку, судя по красному цвету, заливавшему улицу за улицей. Надо думать, что в той же пробке стояли все трамваи, автобусы и иже с ними. А на метро получался слишком большой крюк…
Уфф. Ну что, можно притвориться, что пробежка – это именно то, о чем я мечтала после полутора часов сна.
– Джу, не ищи сумку, ищи рюкзак!
– Мя?
– Вводные изменились. Мы побежим.
Тут уже пришла очередь Сигизмунда закатывать глаза.
– Евгения, а тебе никогда не говорили, что взрослым девушкам бегать неприлично?
– Неприлично? – расхохоталась я. – А что еще неприлично делать взрослым девушкам? Ходить по бордюрам?
– Поребрикам! – отрезал Сигизмунд.
– …Рисовать мелками на асфальте? Варить дома сгущенку, а потом отмывать всю кухню после того, как банка взорвалась? Передразнивать прохожих на улице? Устраивать дурацкие флешмобы? Есть в пицце только серединку, а корочки выбрасывать? Ты мне четко расскажи, где проходит эта самая грань приличий? В пяти шагах на север от старой березы?
– Положим, что именно там.
– Надеюсь, что я и в девяносто лет ее не найду и буду продолжать ходить по бордюрам…
– Поребрикам!!!
– …И пикироваться с Сигизмундом к нашему обоюдному удовольствию.
– Да ты оптимистка.
– Какая есть. Выросла, но не повзрослела. Хотя… – Я посмотрела в зеркало и за рекордные двадцать секунд превратила прическу «взрыв на макаронной фабрике» в элегантный пучок «хипстерский небрежный шарм». – Если подойти с линейкой, то поймешь, что вырасти тоже толком не получилось. Вот в чем твоя ошибка, Сигизмунд.
– В чем?
– В том, что у тебя нет линейки.
В этот момент в комнату вбежала Джу с победным видом, таща в зубах нечто, похожее на рюкзак.
Я скептически изучала это нечто секунды две, но все же решила, что сойдет. Это был компрессионный чехол для утяжки спальников. Вот тут мы и проверим, мнутся ли гардины. А если мнутся, то придется проверять мой навык красноречия.
– Эти ужасные складки на платье из гардин, – пропыхтела я, запихивая самый упорный и свободолюбивый кусок юбки в чехол, – не случайны. Они характеризуют бедность южан после Гражданской войны в США…
– А в нормальном чехле довезти не судьба? – ядовито поинтересовался Сигизмунд.
– Тут ведь как, – ответила я, стремительно зашнуровывая кроссовки. – На одной чаше весов – мятое платье. На другой – угроза вылететь из шоу из-за опоздания. На какую чашу ляжешь сам, на какую хвост свой положишь?
Бежала я не то чтобы быстро, но очень целеустремленно, обгоняя одну за другой машины в пробках и на светофорах, женщин с колясками, старичков с палочками, а также всех встречных пешеходов. Джу сидела сзади за плечами, придерживала когтями горловину мешка, шнурок на которой так и норовил развязаться, и придавала мне сил доверчивым сопением.
– Прогуляйся по Петроградке… – выдыхала я, притормаживая на светофорах. – Помнишь, Инна говорила мне прогуляться по Петроградке? Чую, сегодня на всю жизнь… уффф… нагуляемся!
И ох, как мы нагулялись!
Несмотря на довольно ранний час, на улице было уже много людей, и мне казалось, что они специально все медленно и размеренно расхаживают туда-сюда, безмятежно рассматривая архитектуру и заглядывая в витрины магазинов, всем своим видом показывая, что утро прекрасно и удивительно, и надо пить его не спеша, как изысканное вино. А вовсе не хватать воздух ртом, задыхаясь, как марафонец на сорок втором километре.
– Потому что… – пропыхтела я, – потому что нам надо пробежать в десять раз меньше! Всего-то!
И мы пробежали. Почти. Мимо сада Андрея Петрова и музея Кирова, мимо дома Розенштейна с крутейшими башнями и дворца культуры Ленсовета, мимо кафе и магазинов, мимо шиномонтажа, универа и диспансера, по Каменноостровскому мосту, потом забрали чуть вправо – я хотела показать Джу улицу Лунных кошек, а крюк получался совсем небольшой, – и к парку Тихого отдыха… Но тут я остановилась, тяжело дыша, с осознанием, что если хотя бы кусочек этого самого отдыха не достанется мне, то наступит полное и безоговорочное фиаско.
– Мяу? – обеспокоенно спросила Джу.
– Все в порядке… Мы успеваем… Наверно…
Тут я достала смартфон и поняла, что и вправду успеваем! Нам оставалось меньше двух километров до Елагиноостровского дворца и целых двадцать минут. Вместо того чтобы ждать такси, стоять в пробках и волноваться, мы, получается, даже выгадали время…
Газоны, покрытые нежно-зеленой ровной травкой, и лавочки с коваными спинками так и манили
