Счастье в близнецах - Терин Рем
Минут через десять обильного слезоразлива, я всё же успокоилась, и подняла красное от стыда лицо, заглядывая в глаза Варону.
– Прости, мне очень стыдно. Не знаю, что на меня нашло, – попыталась оправдаться я, наверное, он считает меня истеричкой. Осторожно опустила ментальные щиты и утонула в чувстве нежности, исходящем от орка.
Вместо ответа Варон наклонился и несмело коснулся сухими горячими губами моей щеки, целуя мокрую от слёз кожу. Я вздрогнула от острого ощущения близости большого сильного мужчины, готового принять меня любой, не только с хвостом и рогами, к которым так прицепился Макс, но и с истериками на ровном месте.
После напряжения последних месяцев у меня впервые с души упал груз, мешавший даже нормально дышать, как выяснилось. С чувством благодарности я сама повернулась и поцеловала Варона. У орка сбилось дыхание, а в океане нежности, что исходил от мужчины, зажгись яркие всполохи жгучего желания, но внешне это никак не отразилось, только пушистые ресницы спрятали от меня его большие карие глаза.
Губы орка были мягкими и неожиданно нежными, провоцируя меня на более решительные действия. Я прикусила пухлую нижнюю губу парня, заставляя его тихо рыкнуть и усилить напор. Мы сладко целовались, полностью отдаваясь вспыхнувшему желанию, но мужчина неожиданно отстранился, нехотя отодвигая меня от себя.
– Не сейчас, не так – хрипло сказал Варон, упираясь своим лбом в мой. – Я не хочу, чтобы ты жалела. Мне пора.
Я могла бы обидеться, если бы сама не чувствовала, чего Варону стоило это решение. Мужчина меня хотел буквально до боли, заставляя мою капризную сущность сыто щуриться от бури его чувств, при этом внешне орк оставался все той же монументальной скалой, сплавом силы, грации и спокойствия.
– Спасибо, – единственное, что я могла ему сказать, ведь мне совладать со своими чувствами, подогретыми его откровенностью, было не так просто.
Варон поцеловал кончики моих пальцев и исчез за дверью. Я продолжала смотреть в темноту за порогом, пытаясь понять, что это было со мной.
Успокаивая бешено колотящее сердце, я поднялась наверх и набрала горячую ванну, добавив в воду свои любимые масла. Ароматная тёплая вода приятно обволакивала тело, вызывая приятные мурашки. Ещё не угасшее возбуждение постепенно отпускало, сменяясь приятной негой, только суматошные мысли метались в голове, лишая покоя.
Что на меня нашло? Почему устроила истерику? Зачем стала провоцировать Варона? От мыслей о последнем, на сердце потеплело, пожалуй, он самое лучшее, что случилось за сегодняшний бесконечный день. Я была безмерно благодарна волоокому орку за его поддержку, за то, что позволил опустить обиду и опустошение последних нескольких месяцев, но больше всего благодарна за то, что не воспользовался ситуацией и не позволил мне совершить непросительную ошибку.
Моё расслабленное уединение прервал настойчивый стук в дверь. При мысли о том, что вернулся Варон, передумавший отступать, настроение испортилось, отдавая горькой нотой разочарования.
Стук в дверь повторился, и я поспешила вытереться полотенцем, набросив на себя самый закрытый из моих халатов. Кинув быстрый взгляд в зеркало, осталась недовольна своим отражением, отметив, что выгляжу излишне откровенно: халат хоть и был длинным, но тонкая шелковая ткань эротично обрисовывала голое влажное тело, а я не хотела, чтобы мужчина решил, что я готова его принять. Хотела переодеться, но кто-то нетерпеливый продолжал тарабанить в многострадальную дверь.
Быстро спустилась по лестнице, с опаской впуская ночного визитера, и застыла от удивления.
– Ты? – глупо просила я, ошарашенно наблюдая, как Максим врывается в комнату, стремительно залетая наверх в мою спальню.
– Ну и где он? Уже ушел? – не скрывая ярости, спросил Макс, спускаясь назад ко мне.
– Ты о ком? – удивилась я.
– Так он ещё был и не один? – ехидничал парень, вызывая у меня раздражение.
– Не понимаю, чем ты недоволен? Не ты ли вчера распинался, что я тебе противна, и как ты спешишь поскорее обрести независимость?
– Что ты делала с этим орком? – не пожелав далее пререкаться, спросил Максим, больно впиваясь пальцами в мои предплечья.
– Какая тебе разница? Отпусти мне больно, – сказала я, пытаясь вырвать руку из железного захвата мужчины, но вместо того, чтобы разжать пальцы Макс притянул меня к себе и впился в губы властным, жестким поцелуем.
Я вырывалась, как могла, но предательское тело уступило, плавясь от близости того, кто постоянно меня лишает равновесия. Сильные руки проникли под халат, жадно почти грубо лаская мою грудь. Вопреки всему застонала от непереносимого удовольствия, подаваясь ближе к нему.
– С ним ты так же стонала? – саркастически хмыкнул Макс, демонстративно вытирая губы, а меня накрыла волна злости. Да сколько можно?!
– Пришёл в очередной раз унизить? Нравится, иметь надо мной эту власть? Скажи, тебе действительно так противна вся эта ситуация с переносом на Эзвейн, или просто доставляет удовольствие мучить меня? Ты хотел иметь выбор? Будет тебе свобода. Завтра я откажусь от опеки над тобой, дед Доран, как глава клана, возьмет эти обязательства на себя. Отправляйся к Инсаниэль, будешь её вторым мужем, раз не захотел быть моим единственным, у неё же нет ни рогов, ни хвоста. Что не знал, что Сани давно замужем? Не переживай, она тебя познакомит со своим нагом, все же вы будете одной семьёй, – не удержалась от сарказма. – А теперь, уходи. Мне надоело твоё лицемерие. Сам набрасываешься, а когда чувствуешь отклик, резко вспоминаешь о том, какая я дрянь. Убирайся. Обещаю, я найду способ вернуть тебя обратно в твой гниющий мир, где ты будешь счастливо просиживать штаны в душном офисе, зарабатывая копейки, чтобы оплатить свою жизнь взаймы.
Бросая парню в лицо всё, что накипело. Я толкала его к выходу и, закончив свою тираду, открыла дверь в непрозрачном намеке на то, чтобы он выметался из моего дома и моей жизни. Внутри от привычной обиды поскуливала моя демоница, но я, не слушая возражений этого лицемера, выставила его воздушной стеной и закрыла дверь, запирая её магией.
Оставшись в одиночестве, думала, что опять разревусь от обиды, но слёз больше не было, только мрачная решимость довести всё до конца. Как бы ни было больно, но пора признать, что я не хочу таких отношений.
