Любовь венценосного - Наталья Соколина
Настя никогда не узнала, что десятки орлов-воинов весь день летали над дорогой, вглядывались в джунгли, нагоняя ужас на всё живое.
Глава 17.
И снова джунгли.
Она проснулась, когда на джунгли упали тени. Спросонья не поняла, где находится. Ей показалось, что она всё ещё ищет крааль Создателя, а рядом с ней Крелл. Она пошарила рукой, но его не было. Тут же, дёрнувшись, окончательно проснулась и с ужасом подумала, что с ней что-то случилось. Откуда эти странные мысли о том, что рядом с ней спит Крелл, что они вместе куда-то идут? Не нравилось ей, что мысли всё время к нему возвращались. Нужно перестать думать о нём. Она совершенно чётко знает, что должна держаться от него подальше.
Настя не спеша поела, попила водички. К этому времени в джунглях окончательно стемнело, можно идти. Она вышла на дорогу и посмотрела на тёмное небо. Венценосных видно не было. Возможно, её страхи напрасны, и её никто не ищет? Над этим надо подумать. Думать не хотелось, потому что мысли-валуны никуда не делись, тяжело ворочались в голове. Насте хотелось подумать о чём-то другом, кроме как о безудержном стремлении во Фриканию и о том, что от Крелла нужно держаться подальше, но другие мысли ускользали, расплывались. Спать не хотелось, но голова была тяжёлой. Всё же она сосредоточилась на станции, куда ей необходимо добраться. Там она сможет некоторое время пожить, пока не появится кто-нибудь из мархуров. Пешком более ста километров ей не пройти. Как ни странно, эта мысль далась ей легко. Всё, что связано с винторогими запросто обдумывалось.
Она шла по дороге всю ночь. Иногда останавливалась на отдых. Наскоро перекусив и выпив воды, снова шла. Звуки ночных джунглей не пугали её, потому что слышались в отдалении. Гораздо хуже было то, что заканчивалась вода, а искать ночью бутылочное дерево стало бы явным самоубийством. Ещё она обдумывала вопрос о своём дневном убежище. Не факт, что ей опять повезёт и под утро она сможет найти какую-нибудь пещерку. Настя посмотрела по сторонам: громадные деревья подступали к дороге. Опутанный лианами густой подлесок выглядел непроходимой чащей. Думать об убежище было тяжело, потому что связывалось с венценосными. Она решила, что ближе к утру просто свернёт в джунгли, а там что-нибудь придумает.
Настя окончательно выдохлась, когда, наконец, забрезжил рассвет. Она свернула в джунгли и пошла параллельно дороге, стараясь не рубить лианы, а проскальзывать между ними. Ей не хотелось оставлять за собой заметную тропинку. Солнце ещё не встало, но джунгли уже проснулись. Над головой промчалась стая обезьян и осыпала Настю бананами. Девушка с радостью подобрала несколько штук. Два оказались надкусанными, но остальные были целыми и очень спелыми. Дорогу ей преградило большое поваленное дерево. А, может, оно само упало от старости, таким толстым и могучим был его ствол. Она попробовала заглянуть под него в надежде опять обнаружить уютную пещерку, но, увы, ствол плотно лежал на земле. Настя приуныла. Она присела около него, но тут же вскочила. Первые солнечные лучи осветили виднеющуюся в просветы между кустами дорогу. Нужно было искать убежище. Перелезть через упавшего великана она не смогла, поэтому пошла в обход, углубляясь в джунгли. Оказалось, дерево переломилось на высоте Настиного роста и упало, сминая подлесок. Привстав на цыпочки, она заглянула в громадный пень. Понятно, почему дерево упало. Вся сердцевина сгнила и представляла собой высохшую труху. Настю осенило. Она повернулась к упавшему стволу: так и есть, в нём зияла большая тёмная дыра. Трухлявая сердцевина давно осыпалась, и дерево рухнуло. Настя торопилась побыстрее укрыться в этой норе, но во-время остановилась. Схватив сухую ветку этого же дерева, сунула её в ствол. И едва успела отскочить. Большая длинная змея выскользнула из темной дыры и скрылась в зарослях. Переждав немного, Настя снова сунула ветку, выбрав, на этот раз, длинную. Ветка почти целиком ушла в ствол и упёрлась во что-то твёрдое. Девушка поняла, что сердцевина выкрошилась не полностью. Жильцов в упавшем дереве больше не оказалось, и Настя со спокойной душой, ногами вперёд, полезла в темноту.
В стволе оказалось довольно просторно. Сесть, конечно, было нельзя, но она, перекатившись на бок, аккуратно постелила одеяло и легла на него. Рядом даже разместился мешок. Клаустрофобией она не страдала, да и светлый кружок над головой слегка разгонял темноту её убежища. Настя сняла сапоги и спокойно уснула.
Она проснулась оттого, что захотела в туалет. Очевидно, что была середина дня, потому что удушливая жара окутывала тело. Настя проползла к выходу из ствола, высунула наружу голову. И замерла. Прямо перед ней, на большом пне, в который она заглядывала, спиной к её убежищу сидел венценосный. Большая чёрно-серая птица настороженно вглядывалась в джунгли, а Настя, затаив дыхание, тихо-тихо поползла назад. Лишь скрывшись глубоко в стволе, она позволила себе вздохнуть. И обругать себя последними словами. Ведь она даже не обратила внимания на то, как замерли джунгли, какая тишина царит вокруг. Она боялась пошевелиться, помня о прекрасном слухе орлов-воинов. Спустя какое-то время шум крыльев возвестил о том, что венценосный улетел. Она подумала, не Крелл ли это был, но тут же болью ударило в виски, и возникла мысль о том, что ей нужно держаться от него подальше.
В туалет, всё же, хотелось, поэтому выждав некоторое время, Настя вылезла из ствола. При дневном свете она увидела недалеко бутылочное дерево и набрала воды. Затем, не желая рисковать, вновь улеглась на одеяло и продремала до самого вечера.
Станция.
Наступившая ночь ничего примечательного не принесла. Настя снова шагала по дороге, рассекающей джунгли, и прикидывала, что станция, где они ночевали с мархурами, должна быть уже недалеко. Так оно и вышло. В первых лучах солнца путница увидела вдалеке поляну с большим каменным домом, окружённым высоким забором, а, оглянувшись, заметила высоко в небе чёрную точку, быстро увеличивающуюся в размерах и вскоре превратившуюся в большую птицу, энергично машущую крыльями. Тогда Настя побежала. Она сама не
