Сильная и независимая - Марианна Красовская
— У Элен был любовник. Дин Альберг. И они сильно ссорились в последнее время.
— Откуда информация? — отрывисто бросил Вальтер, напрягаясь.
— Из борделя.
— Откуда? — с изумлением переспросил Кайл.
Пришлось рассказывать.
— И ты веришь этой… Мие?
— Да. Ей нет смысла врать. Она вообще лицо незаинтересованное.
— У нас только предположения, — медленно произнес Вальтер. — Нам даже нечего ему предъявить. Но я добуду бумагу на обыск. Альберг — это вам не Этьен Эдленберг, за него никакой дедушка не встанет. Но что нам даст обыск?
— У меня есть идея получше, — заявил вдруг Кайл. — Отпечатки пальцев!
***
В дом Альбергов неожиданно заявилась полиция с сержантом Орнсом во главе. Нет, у них не было дозволения на обыск, его не так-то быстро получить. Зато у них были чернила, валик и листы бумаги. Эдвард Альберг никак не мог понять, что от него хотят, но пропустил полицию в гостиную — как будто у него был выбор!
— Не волнуйтесь, это не больно, — «утешил» его Вальтер Орнс. — Мы всего лишь снимем у вас отпечатки пальцев.
— Что это вообще такое?
— О, это новейшая разработка полиции. Методика, заимствованная в Тальяне. У каждого человека, знаете ли, отпечатки пальцев индивидуальны. Вы знаете, Элен Эдленберг сначала оглушили, а потом задушили. Мы нашли орудие преступления. Оно гладкое, на нем остались следы. Мы сняли с него отпечатки пальцев. А теперь вот собираем отпечатки всех, кто присутствовал на том самом вечере.
— Так Луиса Ресскина арестовали, — с любопытством напомнил хозяин дома, без всякого страха протягивая руки ладонями вверх.
— У него тоже сняли отпечатки. Не он.
— Серьезно? — подала голос присутствующая в гостиной Сандра. — А ничего, что все присутствующие гости были в перчатках?
— Далеко не факт, что убийца их не снял, — совершенно спокойно ответил полицейский. — На предмете же были отпечатки…
— Так его могли трогать слуги… или сами хозяева, — нервно возразила девушка, хмуря брови. — Мало ли, кто хватал там эти статуэтки. Вы ищете не то и не там.
— А откуда вы знаете про статуэтки? — насмешливо спросил Вальтер. — Я ни слова не сказал, какой был найден предмет.
Сандра побледнела. Потом покраснела. Открыла рот и пискнула:
— В-вера рассказала. Мы с ней подруги, она мне все рассказывает.
— Неужели? Я спрошу у нее. А пока — господин Альберг, госпожа Альберг, вы арестованы. Оба.
Эдвард — высокий блондин с волосами, завязанными в хвост, вдруг расхохотался.
— Бросьте, — сказал он. — Сандра тут совершенно не при чем. Это я убил Элен. Она… стала слишком навязчива. Много требовала. Эта самая метресса Ресскина была в борделе, верно? О, ей там многое могли рассказать!
— Да, мы знаем, что вы с Элен — любовники. Были. И она требовала, чтобы вы развелись с женой…
— Ну, такого она не требовала. Только ребенка. Но я еще не самоубийца.
— Просто — убийца.
— Да. А Сандру оставьте в покое. Она ничего не знала.
— А если я вам скажу, что убийц было двое? — тихо спросил Орнс.
— Нет. Я не буду сопротивляться, дам показания. А вы — не трогаете Сандру.
— Договорились, — сержант кивнул своим людям, они тут же отбросили ненужные уже листки бумаги с опечатанными на них пятернями Эдварда. — Нет, не нужно применения силы. Господин Альберг не будет сбегать. Верно?
— Верно, — глухо отозвался Альберг.
Он спокойно попросил жену собрать вещи — хотя бы смену белья. Вальтер разрешил. Опустился в кресло, обхватив голову руками. Сандра, всхлипывая, пыталась было возражать, но один лишь взгляд, брошенный на нее мужем, заставил ее замолчать.
— Веди себя достойно, — ровно сказал блондин. — Мы не какие-то там простолюдины, чтобы устраивать истерики. Во всяком случае, я. Про тебя, дорогая, не знаю.
Женщина вскинула голову, в ее глазах на мгновение мелькнула ненависть, но она быстро спрятала ее под ресницами. Кивнула, неслышно удалилась. Вернулась спустя четверть часа с небольшим саквояжем в руках. Вальтер, извинившись, проверил его содержимое. Нет, только подштанники, рубашки, теплый шарф и чистые носки.
— Всё в порядке, — сообщил он. — Можно идти. Если желаете — мы можем вывести вас через черный ход.
— Зачем? — небрежно пожал плечами Эдвард. — Все равно же узнают. Будет суд, будет скандал. Что мне дадут ваши милости?
Сандра вдруг упала в кресло и разрыдалась, всхлипывая и некрасиво кривя губы. Ее муж поморщился и отвернулся. Орнс кивнул ему и вышел первым. Залез в закрытую карету, где уже сидел Кайл Ресскин.
— Ну как?
— Даже лучше, чем мы рассчитывали. Он признался.
— Отпечатки пальцев — прекрасная вещь. Даже если мы не умеем их снимать.
— Точно. Но я научусь. Уверен, не так уж это и сложно.
Эдвард Альберг, который залез в карету следом, нахмурился, но ничего не сказал. Да и что он мог бы теперь сказать?
В карету сел еще один полицейский. Еще двое заняли место кучера. На всякий случай Кайл запечатал холодом двери — взгляд Альберга ему очень не понравился. Он догадывался, какие мысли бродят в голове у его знакомого. И совершенно точно знал, как бы он сам поступил на его месте. Ему вдруг стало жаль Эдварда. Он уже знал, как можно натворить глупостей из-за женщины.
— Скажи мне, Альберг, она того стоила? — спросил он блондина.
— Кто? Элен? Или Сандра? — уныло откликнулся арестованный.
— Не знаю. Ради кого ты это сделал?
— Да я и сам не понимаю. Элен — она была удивительная. Талантливая, умная, очень несчастная. И Сандра тоже — удивительная. Тоже — несчастная. Все женщины несчастны в этом мире, Ресскин. Они несвободны. Они вынуждены искать в нас, мужчинах, свободу, которая нам дарована от рождения. А мы ничего не можем им дать, Ресскин. Только любовь.
— Любовь? — с глубоким изумлением переспросил Кайл.
— Любовь. Мы думаем, что им нужно золото, драгоценности, подарки… Удовольствие в постели, в конце концов… А они хотят только любви, причем — только к единственной. А я никак не мог дать это Элен, потому что люблю их всех одинаково — женщин. Каждую люблю, они все прекрасны.
— Спасибо.
— За что?
— Неважно, — Кайл сдвинул брови и уставился в окно, предпочитая не замечать насмешливо-понимающего взгляда Вальтера.
Глава 34. Любовь
Эдварда Альберга нашли мертвым в тюремной камере. Подозревали яд, но доказать ничего не могли, да и не стремились. В протоколе написали — сердечный приступ. Тем более, что накануне
