Проданная - Елена Кондрацкая
– Одну ночь?
– Да.
Хозяйка заглянула в толстую книгу и зацокала языком.
– К сожалению, все комнаты заняты. Свадьба, сами понимаете, родственники молодых со всей Империи едут. Я бы рада помочь…
– Подскажете, кто из местных может к себе пустить? – не сдавался Робб.
– Вы недооцениваете масштаб свадеб в Старой Руте, – засмеялась хозяйка.
– Мы попытаем счастья, – улыбнулся Робб.
– Не надо никого пытать, – встрял в разговор мужчина средних лет, взявшийся, как показалось Лане, из ниоткуда. – Я уступлю вам свою комнату. Всё равно едва ли деревня сегодня будет спать.
– Спасибо, сколько…
– Деньги оставьте себе, – подмигнул мужчина, – отплатите мне хорошим тостом за праздничным столом! Моя дочь будет рада поздравлению от доблестного воина, генерал.
– Мы знакомы?
Лане показалось, что Робб напрягся, но, возможно, это было лишь отражение её беспокойства.
– Едва ли вы меня знаете, но я вас никогда не забуду. Меня зовут Игон, я бился в сражении за Северную Пустошь под вашим командованием. Это была ваша первая кампания, если не ошибаюсь. Правда, для меня она оказалась последней, – мужчина приподнял штанину на правой ноге, продемонстрировав металлический протез.
– Сожалею, – покачал головой Робб.
– Не стоит, – добродушно улыбнулся Игон. – Я исполнял свой долг. А подобный исход, – он хлопнул себя по бедру, – позволил мне посвятить всё время семье. Я теперь продаю ткани, а две из трёх моих дочерей защищают границы Империи. Ну, а третью сегодня судьба велела выдавать замуж.
– Поздравляю с этим событием, – Лана заполнила возникшую паузу.
– Спасибо! А вы, госпожа?.. Супруга генерала?
Лана опешила и бросила растерянный взгляд на Робба.
– Анна. Советница, – нашёлся тот. – Возвращаемся ко двору с дипломатической миссии. На этом всё.
– Понимаю-понимаю, – закивал Игон. – Что ж, тогда отдохните с дороги, а через час спускайтесь к ужину – как раз накроют стол во дворе.
– Он не поверил, – заключила Лана, когда Робб закрыл за ними дверь в комнату.
– Ни на секунду, – усмехнулся Робб. – Надеюсь, он не узнает, кто ты, и решит, что мы просто любовники, пожелавшие уединиться в глуши. Возможно, так будет даже лучше.
– Ты разве не боишься слухов? – Лана прыгнула на мягкую кровать, единственную в этой комнате, и скинула с ног сапоги, облегчённо вздохнув.
– Он больше не мой солдат, и я не могу приказать ему молчать. А если прикажу, то это только усилит любые подозрения, – Робб последовал примеру принцессы и тоже снял обувь. – Но завтра к закату мы доберёмся до Красного Замка, и это будет уже не важно.
Лана ему не поверила. Слишком уж обеспокоенный был у Робба вид. Хоть Робб и убеждал её, что в Империи всё иначе и никто не смотрит в чужую постель, она понимала, чем могут обернуться слухи о том, что невеста Императора спит с его родным братом. Ничем хорошим. И если на благоразумие одного только Игона ещё можно было надеяться, то на молчание всей деревни – едва ли.
– К ужину нам лучше не ходить, – заключила Лана.
– Ты удивишься, – Робб рухнул на кровать за её спиной. – Но лучше будет сходить. Пусть думают, что нам нечего скрывать. Вряд ли кто-то из гостей знает тебя в лицо.
– Тебя-то узнали.
– Я в этой стране чуть более популярен, чем ты, – Робб закрыл глаза.
***
Двор перед заезжим домом в Старой Руте заливал тёплый желтовато-рыжий свет: круглые фонарики покачивались от ветра на нескольких натянутых меж деревьев верёвках. Длинный накрытый белой скатертью стол ломился от яств и корзин с цветами. Гости смеялись, чокались и пили за здоровье молодых так громко, что музыкантов, расположившихся под старым каштаном, едва было слышно.
На появление Ланы и Робба, казалось, никто не обратил внимания. Только Игон любезно проводил их к единственным двум свободным местам – рядом с собой и невестой.
Гости пили и ели, говорили тосты и разливали вино на скатерть.
Жених и невеста сидели во главе стола, красивые и счастливые. Невольно Лана загляделась на молодую жену: пшеничные волны её волос с вплетёнными белыми фиалками почти касались земли; голубые глаза светились радостью, а щёки – румянцем. Она беззастенчиво хохотала, запрокидывая голову, пила вино большими глотками и играла плечами в такт музыке.
Жених держал любимую за руку, то и дело подносил к губам и целовал. Невеста, слушая чей-то очередной тост, томно клала голову ему на плечо, целовала в щёку, тыкалась носом в шею. И подобная близость, кажется, никого вокруг не беспокоила.
А спустя несколько бокалов девушка потянула жениха и ещё нескольких гостей танцевать. Хотя нет, не танцевать, плясать – настолько их движения были широкими, смелыми, яркими, что назвать их танцем язык не поворачивался. Белое лёгкое платье взвивалось и металось, оголяя стройные девичьи ноги, отбивающие ритм.
И вот уже за столом почти никого не осталось. Гости слились в стремительный хоровод, единственным центром и точкой притяжения которого была прекрасная невеста.
– Она такая… – прошептала Лана невольно вслух и осеклась.
– Свободная? – закончил за неё Робб.
Кроме них за столом осталась пара стариков и какой-то мирно уснувший мужчина. Лана хотела было ответить, но в разговор вклинилась порядком захмелевшая старушка, сидевшая напротив.
– А вы, детишки, чаво не пляшете? – проскрипела она и блеснула золотым зубом.
– Да как-то не хочется, бабуль, – пожал плечами Робб.
– Ой-ли, – протянулся бабка. – Тебе, болезный, мобыть и не хочется, а девица твоя вона изъёрзалась вся.
Только сейчас Лана заметила, что, правда, покачивалась из стороны в сторону и постукивала ногой в такт музыке.
– Нет-нет, что вы! – Лана замахала руками.
– А мне-то чего, – хохотнула старушка. – Это не я тута годы свои молодые просиживаю с бабками да дедками.
На этих словах уснувший мужчина красноречиво всхрапнул.
– Хочешь танцевать? – Робб посмотрел на Лану.
Принцесса залилась краской:
– Н-ну…
– Так чего же ты сидишь? – удивился Робб
