Гувернантка поневоле, или Зелье Судьбы (СИ) - Ягинская Алена

Анна наслаждалась нежным кремом, когда услышала:

– Дорогой, какая неожиданная встреча! Мы присоединимся?

Возле столика стояла леди Алессия в компании двух подруг.

– Извините, дамы, но мы уже уходим и здесь нет места, – сухо ответил граф Даниель. – Думаю, вам лучше занять другой свободный столик.

Он подал еле уловимый жест, и к леди невесте тут же подошел распорядитель.

– Леди, позвольте проводить вас за столик, – он почтительно склонился в поклоне. 

Леди нервно фыркнула, облила Анну презрительным взглядом, круто развернулась на каблуках и поцокала за распорядителем. Еще одна леди, которую Анна видела в первый раз, растянула губы в столь фальшивой улыбке, что Анну передернуло, и двинулась следом. Лишь леди Кэтилана искренне улыбнулась, слегка развела руками – мол, вот такие мы, и пошла вслед за подругами.

Настроение у Анны пропало.

– «Дорогой?», – переспросила леди Саккирел, когда дамы удалились. – Ты официально представил обществу свою подругу?

– Нет, матушка. Леди Логапон, как обычно, торопит события, – граф равнодушно пожал плечами. 

– А ты? – невзначай спросила леди, делая вид, что крем из пирожного ее занимает гораздо больше.

– А я не люблю, когда мной пытаются манипулировать, матушка.

Леди промолчала на этот раз, достоверно делая вид, что наслаждается нежным вкусом десерта.

***

– Завтра вас хочет видеть моя тетя, нам придется посетить дворец. Горничные придут с самого утра и помогут собраться. Надеюсь, в гардеробе найдется все необходимое, если что-то понадобиться  – сообщайте мне сразу. Я еще раз прошу прощения, что не уделили этому вопросу достаточно внимания. – Граф склонил голову, и только Анна хотела заверить, что “нет, нет, ничего не надо”, как он ловко сцапал ее ладонь, поднес к губам и поцеловал пальчики, проникновенно глядя в глаза.

Девушка смутилась, покраснела, а Даниель также ловко изловил вторую ее ладонь и прижал ее к своей щеке. 

– Спокойной ночи, дорогая Ани.

И ушел. Растерянная Анна осталась одна. Ей было о чем подумать. “Интересно, ”дорогая” – это что-то значит? Если дядя – король, то тетя – королева?  Обязательно идти во дворец? Она же не умеет вот этого всего этикетного! С другой стороны, если тетя – жрица богов, то это может быть полезно! Ладно, как говорится, будет день – и будет пища, все завтра! Но граф хорош, зараза! Не-не, даже и не думать!  А девчонки бы сдохли от зависти... ” Мысли метались от одного к другому, от предстоящей встречи (“ужас, мне нечего надеть!”) до “ой, не думать, не думать, я сказала!”. Уснула Анна только под утро.

А утром к Анне пришли девушки-горничные и леди Ирма Саккирел. 

– Так, девочки, леди Анна должна блистать. У вас три часа!  Платье доставят через час! Ани, детка, не волнуйся, все будет хорошо. Ах, да! Сейчас придет исс Андре, он поможет тебе с дворцовым приветствием.

Леди величественно удалилась, девушки захлопотали вокруг Анны, ахая и охая над ее невыспавшимся лицом. Только Анна смирилась  с их щебетом, как появился молодой человек, представился учителем танцев, выгнал горничных и принялся наставлять Анну в тонкостях отвешивания придворных поклонов и реверансов. 

– А палочку возьмите в левую руку, отставьте ее назад, вот так, изящно-небрежно, склоните голову вперед и немного набок и прогнитесь, – вещал он.

– Это не палочка, это трость, я опираюсь на нее и не могу убрать ее назад! – пыталась вразумить его Анна.

– Ну что вы такое говорите, право, – сердился учитель на непослушную ученицу. – Вы вполне сможете пару минут простоять вот так, – он склонился в каком-то странном вычурном движении.

– Вот так – Анна тростью указала на парня, – я смогу лишь изящно-небрежно рухнуть под ноги их величествам. Или в этом и есть весь смысл? Так сразу и скажите, к чему вот это вот все? 

Со злости она попыталась повторить сложно-вычурную позу, за что тут же и поплатилась. Распластавшись перед этим павлинистым, по сути еще пацаном, ей стало так невыносимо стыдно, горько и обидно, что она не выдержала и попросила:

  – Уйдите, пожалуйста. Мне надо побыть одной.

Учитель танцев гордо вздернул голову и вышел, не потрудившись даже подать Анне руки.

“Проклятая нога! Как же я тебя ненавижу! Вернусь домой – пройду полное обследование, потрачу все деньги, но буду ходить нормально!”

Она хотела подняться, но трость она “изящно и небрежно” откинула в сторону и не могла сейчас до нее дотянуться, чтобы опереться. Стало обиднее вдвойне и она заревела, размазывая по лицу злые слезы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

– Ани, дорогая, что случилось? – в комнату вошел граф Даниель, он одним движением поднял хрупкую девушку и прижал ее к себе.

Анна уткнулась лицом ему в камзол и, всхлипывая, проревела:

  – Домой хочу-у-у!

– Конечно, милая, конечно. Мы только сходим во дворец к тете, попросим у Светлейшей артефакт и сразу отправим тебя домой, да? Только не плачь, пожалуйста! А то глазки красные будут, совсем некрасивые…

– Я и так некрасивая-я-я, – Анна вспомнила, что ее лицо в шрамах, она ведь так и не воспользовалась подарком целительницы, и зарыдала еще сильнее.

– Ну что ты, милая, ты у меня самая красивая! Сейчас еще отвар выпьешь и совсем красавицей будешь. 

Он гладил Анну по волосам и по спине, успокаивая, как много раз утешал свою дочь. Девушка постепенно перестала всхлипывать и дрожать, подняла на него заплаканное лицо и спросила:

– Обещаешь?

– Обещаю, милая! Присядь, – он усадил ее перед зеркалом,  – давай я, – он забрал у нее платок и аккуратно стер слезинки. – Что тебя так расстроило?

– Я не могу вот это все – поклоны, реверансы, этикет. Я не знаю этого, не умею, я опозорю тебя! То есть вас, ваша светлость, и леди Ирму тоже. – Анна внезапно сообразила, что разговаривает с работодателем и аристократом, и родственником короля, и вообще ведет себя не по-правилам.

– Не умеешь и не надо. Светлейшей до этого вообще дела нет. Просто будь собой – милой, искренней, настоящей. Какая разница, кто что подумает, если через пару дней тебя здесь не будет? – Даниель спрятал платок в обшлаг рукава.

– Но плохо подумают о вас! – горячо возразила Анна.

– Тебе не все равно, что обо мне подумают?

– Конечно, нет!

– Почему?

Анна в отражении видела, что мужчина смотрит на нее с интересом и ждет ответа.

– Ну… – Анна замялась. Ну, не признаваться же, что граф ей симпатичен? – Ванесса моя воспитанница, плохо будут думать и о ней, пострадает ее репутация.

– Я понял. Мы это переживем – и я, и Ванесса. Ты успокоилась, я зову горничных?

Анна кивнула. Мужчина вышел. Анна посмотрела в зеркало на свои шрамы, подумала – не воспользоваться ли ей чудо-мазью, а потом решила, что раз уж ей все равно возвращаться, то не стоит ничего менять. 

Впрочем, чудо сотворили горничные – они уложили Анне волосы, подкололи хитрым способом, что они не выглядели короткими, кремами и пудрой почти скрыли шрамы. Платье Анне тоже понравилось – закрытое, с вырезом лодочкой и приталенное, с пышной юбкой до щиколоток, оно обнажало только ключицы и руки и подчеркивало хрупкость фигуры. Анна казалась себе в нем невесомой фарфоровой статуэткой. Она посмотрела на себя в зеркало и... решительно убрала трость.

Когда Анна спустилась в гостиную, оказалось, что леди постаралась и у всей семьи Саккирел костюмы в одном стиле  – камзолы мужчин, платье леди и платье Анны. 

Даниель галантно накинул на Анну плащ, отороченный мехом, протянул руку, позволяя опереться на нее, и тихо шепнул на ушко, склонив голову:

  – Ты великолепна, Ани.

Анна зарделась и покрепче ухватилась за мужской локоть. Ее ждал дворец!

Глава 17. Во дворце

Анна сидела в кабинете в ожидании, когда ее пригласят на аудиенцию. Кабинет был небольшой, уютный с множеством книг. Граф Саккирел лично сопроводил ее сюда, помог устроиться в кресле, проверил, чтобы не дуло из окна, разжег огонь в огромном камине и ушел, сказав “Не скучай!”.