...Встретимся в октябре... (СИ) - Моран Маша

Я отключился и погнал на предельных скоростях.

То, что я сейчас ощущал, было похоже на ступор после первого убийства. Меня не трясло, не рвало, как многих парней. Я не плакал и не хвастался за бутылку. Просто… как будто впал в эмоциональную кому. Понимал, что нужно двигаться, говорить, делать то, что правильно и к чему привык. Но внутри не ощущал ничего. Ни одной эмоции. Нужно было выполнять задание дальше. Продолжать быть солдатом. И ни в коем случае не думать о том, что выпущенная тобой пуля отняла чью-то жизнь.

Почти то же самое я чувствовал в эту самую минуту. Как будто из меня вынули все эмоции. Осталась только боевая задача и несколько минут на ее выполнение.

И все-таки, в глубине души, мелькали две эмоции, которым я просто не мог позволить выбраться наружу. Ярость. Бешеная и черная. И страх. Сумасшедший страх за Настю.

Если сейчас я позволю им набрать силу, то не смогу ее найти.

Поэтому, лучше кома. Лучше вообще без эмоций. Без чувств.

К дождю примешался снег. Огромные комья налипали на стекла, скрывая и без того едва различимую дорогу. Ни фары, ни фонари не давали достаточно света, чтобы пробраться сквозь это ледяное месиво.

И все-таки я разглядел машину родителей. Она ехала от поселка, медленно пробираясь по начинающей покрываться льдом дороге.

Я резко развернул машину, перекрывая дорогу. Отец с визгом затормозил. Я выбрался наружу и рванул дверцу пассажирского сидения.

Вжавшаяся в кресло мать сразу же выпрямилась.

— Дима?! Ты сдурел?! Что ты творишь?!

Ветер швырял в лицо снег, хлестал дождем. За секунду одежда промокла насквозь. Дрожь пробирала до костей. И это меня – крепкого здорового мужика. А каково сейчас Насте?

— Где кот?! – Я понял, что практически рычу, по-звериному, едва разборчиво. Но это не пугало. Даже если я превращусь в животное, плевать.

— Ты чокнулся?! – Глаза матери бегали.

— Дима… ну что ты… – Отец нагнулся вперед, видимо, пытаясь заслонить мать.

— Лучше молчи! – Я наклонился ниже и снова прорычал матери: – Куда ты дела кота?!

— Выбросила, понятно?! – На этот раз она тоже заорала. – И шлюху бы твою наглую тоже выбросила, если бы дома застала! Эта тварь посмела…

Я рванул ремень безопасности, вытаскивая мать из машины, прямо под дождь и снег. Тут же выскочил отец, повис на моих руках, но я сейчас готов был разорвать обоих.

— Куда ты его дела?! Куда?!

— В лес! Отвезла и выбросила! Чтобы эта мерзость дорогу обратно не нашла! Сначала убить хотела, понял?! А потом решила выкинуть. Чтобы эта твоя сука знала, что ее кот медленно где-то подыхает. Она тебя что, приворожила? Ну чем она тебя напоила? – Мать перекрикивала дождь и снег, но у меня в ушах все было забито ватой. Звук как будто доходил издалека. Неожиданно она ласково погладила меня по щеке. – Димочка… она ж точно тебя какой-то гадостью поила. Или порчу навела… Мы с папой найдем бабку, всю гадость с тебя снимем. Хорошую невесту тебе подберем.

Я отшатнулся от нее, внезапно возвращаясь в прошлое. Передо мной словно снова был Шипилов-младший. Только теперь он примерял на себя лицо моей матери. Такого отвращения я не испытывал еще никогда.

— Это не я чокнулся. Это ты больная…

— Что?! – Ее голос снова сорвался на визг. – Я – твоя мать! Вот что, Дима, решай: или я, или – она. Только знай, я для тебя лучшего хочу! Из кожи вон лезу, чтобы подобрать тебе…

Тут уже не выдержал я – заорал так, что сорвал горло:

— Зачем? Заче-е-ем? Чтобы лезть и дальше в мою жизнь? Чтобы обвинять ее в том, что она ни черта не умеет и в подметки тебе не годится? Чтобы рассказывать всем, какая ты идеальная, а твоя невестка – бездарная?! Для этого? Что тебе от меня нужно?! Ты своего добилась. Хочешь, чтобы я выбирал! Ну так я выбрал. Настю. С первого дня, как она появилась в моей жизни я выбрал ее.

— Что?.. – Несколько секунд мать просто смотрела на мена, а потом начала лупить кулаками по груди: – Не смей! У тебя больше не будет матери!

Я развел руками и повернулся к отцу:

— Куда вы отвезли кота?

Слава богу, он сообразил, что сейчас лучше сказать мне правду.

— В лес. Он сразу за поселком. – Опустил голову и уже тише добавил: – Там дерево такое большое есть… Возле него оставили. Не хотел он убегать, как мы его не пугали. Сел у корней и остался…

Я развернулся и побежал к брошенной машине.

Мать что-то кричала вслед, грозила мне кулаками, отец пытался ее удержать, а я мог думать только о том, что Настя там одна. В холодном темном лесу. Под дождем и снегом. Не хотела убегать? Они над ней издевались, а она оставалась там, потому что ждала меня…

Ни дождь со снегом, ни ледяной ветер не могли потушить тот лихорадочный пожар, что бушевал внутри.

Мне казалось, что я горю. Изнутри. По коже бегут языки пламени, которое медленно и мучительно сжигает меня.

Объехав машину родителей, я рванул по покрывающейся ледяной коркой дороге. Только продержись там. Дождись. Никуда не уходи. Я найду.

И поселок, и лес показались впереди черными размытыми пятнами. И где-то в центре этой черноты была Настя.

Да, сейчас я боялся. Боялся, что не успею, что она убежит, что не простит меня за это. Такого ужаса я не испытывал еще никогда.

Я же не смогу без нее… Не выживу. Потому что она стала частью меня. Забралась под кожу, в голову, оплела сердце, сжала его своими изящными пальцами. Такое чувство, что она вытянула из меня все вены и сплела из них веревку, которая затягивалась вокруг моей шеи. Затягивалась так плотно и туго, что я начинал задыхаться.

Кислорода не хватало.

Я не мог больше без нее. Не мог.

Разбитая сельская дорога превратилась в грязное болото, которое стремительно покрывалось ледяной коркой. Даже если придется все здесь перевернуть вверх дном, я найду Настю. Обязательно найду.

Лес уже различался на фоне темно-бордового неба угловатыми мазками. Голые, покрывшиеся наледью деревья выглядели зловеще. Каково там сейчас Насте – я старался не думать. Только изо всех сил вдавливал педаль газа в пол.

Вот он, блестящий ото льда и снега лес. Даже то чертово дерево видно, не смотря на стену из дождя.

Откуда появился грузовик, я так и не понял.

Он яростно сигналил, скользя по ухабистой дороге. Его швыряло из стороны в сторону, словно водитель пытался сохранить управление, но ему это плохо удавалось.

Я крутанул руль в сторону, чтобы убраться с пути фуры, но его несло прямо на меня.

Свет фар на секунду ослепил. Я даже успел подумать, какого хрена у такой развалюхи так ярко светят фары.

Удар оказался неожиданно сильным. Настолько, что меня бросило прямо в лобовое, а сама машина начала переворачиваться. Я даже не пристегнулся…

Голова во что-то врезалась, в кожу впились осколки, посыпавшиеся градом. Как оказался на земле, я так и не понял. Во рту застрял привкус крови, грязи и колючих снежинок. А внутри все горело от адской боли. Только какой именно – разобраться я не мог.

Из меня как будто вынули все нутро, сунув вместо органов раскаленные камни.

Я осознал, что лежу на животе, утыкаясь лицом прямо в разбитую ледяную корку. Застонав от боли, попытался перевернуться на спину. С трудом открыв глаза, я смог разглядеть очертания собственной перевернутой машины. Колеса до сих пор крутились, а по дну пробегали язычки пламени.

В спине и голове пульсировала отчаянная боль, от которой хотелось выть, но я смог только прохрипеть имя Насти.

Я должен… должен ее найти. Я уже рядом.

Мне удалось снова перевернуться на живот. От боли все тело свело судорогой. По холодному воздуху поплыл запах бензина, от которого в голове помутилось еще больше.

С трудом я пополз в сторону леса. Ничто мне не помешает найти Настю. Я смогу… Это всего лишь авария. Всего лишь…

Я видел только окровавленный лед и грязь под ним. Лес превратился в мутное пятно, кляксу.

— Настя…

Я уже не знал, кто произносит ее имя. Голос был одновременно и моим, и чужим. Позади раздался какой-то треск, а потом меня обдало волной жара.