Грань судьбы (ЛП) - Эндрюс Илона

— Эта книга содержит профили твоих основных конкурентов, — сказала женщина с голубой кровью. — Из нее вырвана страница. Мне нужно, чтобы ты сказал мне, кого нет.

СНАРУЖИ ночной воздух холодил кожу Хелены. Мар вырвал не одну страницу. В книге не хватало Магдалины Лунного цветка с юга и Клайва Кинера с севера. Оба Эджера жили в тысяче миль друг от друга. Умно, подумала Хелена. Это тебя не спасет, болотная крыса. Гончая Золотого трона идет за тобой. Собаки убивают крыс, а этого она раздавит и отдаст Пауку. Это была бы достойная дань уважения.

Кармаш и Себастьян ждали ее. Ситуация требовала только одного возможного решения. Ей придется разделить свою команду. Они оба знали это, и каждый ждал, кто будет выбран.

Клайв Кинер орудовал всего в нескольких сотнях миль от их последней встречи, в то время как Магдалина Лунный цветок устроила свое логово на юге континента. Из них двоих Клайв был лучшим выбором.

— Кармаш.

Крупный мужчина шагнул вперед и опустился на одно колено, склонив голову, с его седых волос капала вода. Лицо Себастьяна было старательно бесстрастным.

— Возьми Сому, Муру и Коти и нанеси визит Магдалине Лунный цветок. Возьми виверну поменьше. Если вы найдете этого Мара, немедленно сообщи мне и не вступайте в бой. Только наблюдайте и не давайте ему знать, что его обнаружили. Я ясно выразилась?

— Да, миледи.

— Можешь идти.

Кармаш встал, развернулся и пошел прочь, выкрикивая приказы. Трое агентов, которых она назвала, последовали за ним в ночь.

Себастьян молчал.

— Ты более способный, — тихо сказала она.

— Благодарю вас, миледи. — В голосе Себастьяна прозвучало более глубокое рычание, чем обычно.

Она не часто снисходила до того, чтобы объяснить свои рассуждения, но воспитание негодования у ее заместителя привело бы к катастрофе.

— Не важно, кто разведает врага. Важно только, кто его схватит. Кальдар Мар змея, и, как змея, он умен и расчетлив. Если Кармашу удастся найти его и остаться незамеченным, он будет ждать, пока мы прибудем, чтобы захватить его. Если Эджер перехитрит Кармаша, твоя репутация в глазах нашего народа останется незапятнанной неудачей.

Себастьян уставился на Кармаша, исчезающего в Грани. Низкий, наполовину подавленный рык отозвался в его горле.

— Я ему не доверяю. Его не волнует безопасность страны или миссии. Он думает только о себе.

Хелена взглянула на него.

— Он один из лейтенантов моего дяди. Ты сомневаешься в суждениях Паука?

— Нет, миледи. — Себастьян склонил голову.

Она улыбнулась ему.

— А следовало бы. Я сомневаюсь в суждениях всех, включая и себя. Себастьян, ты должен помнить, что Кармаш часть «Руки», которая защищает колонию. Мы Гончие защищаем трон. У нас более утонченное чувство цели и долга. Вот почему я здесь, занимаю место своего дяди, пока он не сможет вернуться на службу. Я должна защищать честь нашей семьи и исполнять свой долг перед империей. Я рассчитываю, что ты будешь сражаться на моей стороне.

Себастьян склонил голову.

— Всегда, миледи.

Меньшего она и не ожидала.

— Пойдем. Мы отправляемся на север.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

КАЛЬДАР сидел в «Старбаксе» напротив входа в торговый центр «Сирс», потягивая кофе, который был слегка подгоревшим и горьким, и размышлял о своем здравомыслии. Вернее, об его отсутствии.

Одри была права, они торопили события. Им нужно было около десяти дней, две недели было бы лучше. Но «Рука» ждать не будет. В каждой афере наступал момент, когда план проваливался, и приходилось импровизировать. Этот не был исключением. Он привык влетать в последний вагон уходящего поезда и большую часть времени радовался этому. Часто, когда он был под давлением, всё чудесным образом становилось на свои места. Но сейчас он влетал не один.

Во-первых, в деле присутствовали дети. Как бы он ни успокаивал Одри, был небольшой шанс, что кто-нибудь из них споткнется. Правда, они оба могли защитить себя, но наличие потенциала не всегда означало гарантированный результат.

Потом была сама Одри. Прекрасная, милая Одри. Отвлекающая Одри. Одри, которая засела в его голове, когда он должен заниматься другими вещами, такими как планирование и расчет. Он понимал почему она бросила отца и брата, но использовать талант такого калибра, чтобы гоняться за изменяющими мужьями и страховыми мошенниками в Сломанном…? Ей нравилось то, что она делала, там, в доме Пены, она наслаждалась каждым мгновением. Воспоминание о ней, такой холодной, собранной и гладкой, как шелк, всплыло в его голове. Мммм.

Одри, Одри, Одри…

Почему она перестала воровать? Если и была когда-нибудь женщина, рожденная для того, чтобы стать вором-домушником, так это она. В Сломанном или в Зачарованном она могла бы жить как королева. Но что-то заставило ее прекратить. Жестокий эпизод с наркоторговцем сказался на ней, но не сломил. Она сделала сознательный выбор, отказавшись от использования своего таланта. Любопытство снова убивало его.

Он снова попытался украсть поцелуй, прежде чем высадить ее, и она бросила на него равнодушный взгляд, захлопнув дверь у него перед носом.

По своему опыту он знал, что женщины делятся на две категории: те, которые уже в возрасте или заняты, и те, кто не прочь повеселиться. При правильном подходе можно соблазнить большинство доступных женщин. Это не имело ничего общего с характером или полом, а касалось основной человеческой потребности в признании и внимании. Он был аферистом. Обольщение, будь то разлучение людей с их деньгами или завлечение их дружбой или романом, было его искусством. Он был в этом мастером.

Он хотел Одри. Он использовал правильное сочетание лести и игривости. Он делал ей комплименты. Он говорил правильные вещи и использовал правильные прикосновения, и все же они оставались на том же месте, где были в тот момент, когда встретились. Она по-прежнему не уделяла ему внимания. То тут, то там он выигрывал сражения, но в основном проигрывал. Он устал проигрывать. Он устал зацикливаться на ней. Это выводило его из себя и делало раздражительным. И что хуже всего, Кальдар знал, что в тот момент, когда она снова появится на горизонте, его раздражение испарится, и он будет полностью поглощен попытками заслужить улыбку. Как какой-то щенок.

Ему было тридцать два года. Слишком стар, чтобы зацикливаться на какой-то рыжей с пышным бюстом.

Его кружка опустела. Кальдар поднял голову, раздумывая, не взять ли ему еще кофе. Брюнетка в огромных темных очках улыбнулась ему через два столика. Хмм. Джинсовая рубашка, обнажающая загорелые руки, белые брюки с низкой талией, закрепленные на узких бедрах дорогим поясом, туфли «Ариадны Альто» на высоченном каблуке — он заметил их на обложке таблоида, когда зашел в магазин, чтобы купить кое-что для завершения своего преображения. Массивное ожерелье из карамельных стеклянных бусин завершало образ. У нее были деньги, и она безуспешно пыталась притвориться беззаботной и непринужденной.

На нем был образ бизнесмена, тот же, что был на нем, когда он пришел торговаться за информацию с Алексом Каллаханом. Скорее всего, она просто реагировала на правильную комбинацию сигналов, которые посылали его волосы и одежда. Он улыбнулся ей в ответ, приятно, но недостаточно соблазнительно для приглашения.

— Я оставляю тебя одного на несколько часов, и ты уже флиртуешь.

Кальдар обернулся. У него отвисла челюсть. Бледно-розовый костюм с черной каймой облегал идеальную фигуру Одри. Ее волосы были расчесаны и опрысканы, став блестящими и слегка жесткими. Широкополая шляпа сидела на ее волосах под углом. Ее макияж был тяжелым и безупречным. Ее драгоценности привлекли бы внимание любого уважающего себя афериста: раздутые золотые кольца, инкрустированные бриллиантами; бриллиантовый браслет, такой сверкающий, что почти граничил с вульгарностью; бриллиантовые серьги; и, в довершение всего, тяжелая цепочка из золотых бусин, усыпанных крошечными бриллиантовыми точками. Она выглядела как трофейная жена политика, не знающая отказа в деньгах и готовая «ходить по магазинам до упаду» и поднять это утверждение на следующий уровень. Она была абсолютно совершенна, от шляпки до острых носков ее тысячедолларовых шипастых каблуков.