Ловец (СИ) - Медведева Анастасия "Стейша"

И я не очень понимаю, почему он спрашивает об этом у меня?..

— Что?.. — он вдруг резко останавливается, а затем оборачивается ко мне, и его напряженный взгляд мне не нравится, — Он позвонил господину Кану?.. — глядя мне в глаза, спрашивает Чону.

Я еще больше теряюсь.

— Что он сказал? — почти по слогам переспрашивает он, словно в ответ на чьи-то слова… и при этом продолжая смотреть на меня.

— Чону?.. — взволнованно зову его.

Некоторое время кареглазый сосед молчит, а затем опускает взгляд, стискивая зубы… и вновь поднимает его на меня.

— Ясно. Продолжай записывать. Да. Я понимаю. Я присоединюсь к тебе через десять минут. Буду искать по камерам. Да, выходит, это не его люди… скорее, это моя «подстраховка». Понял. Иду.

Сказав это, Чону вновь отводит глаза и пару секунд молчит.

— У меня несколько новостей, — наконец, произносит он и встречается со мной взглядом, — и ни одна тебе не понравится.

Глава 19. Слишком поспешные выводы

— Начинай с любой: выбор у меня все равно не велик, — отвечаю, напряженно глядя на Чону.

— Первую — ты уже слышала. Твоя подруга села в незнакомую машину рядом с твоим домом; и это было не такси.

— Сама села? — уточняю без интонаций.

— Нет, ее позвали и настоятельно попросили забраться в салон… но без применения силы, — отвечает Чону, внимательно следя за выражением моего лица,

— Все это попало на камеры, установленные во дворе дома. Думаю, на то и был расчет — чтобы мы видели, что она теперь «гостит» у наших союзников.

— Не уверена, что могу назвать их союзниками после подобной демонстрации, — произношу сквозь зубы.

— Они вернут ее, когда я завершу свою часть сделки. И вот здесь у нас возникает проблема: я думал, у меня будет чуть больше времени.

— Она не вещь, чтобы ее «возвращали», — отрезаю сосредоточенно, — И! Если она не появится дома в течении дня, ее родители позвонят в полицию, — произношу с угрозой.

Хотя, кого я пытаюсь напугать?.. Чону — который хочет мне помочь? Или неведомых похитителей — которым плевать на закон?

— Значит, наш дедлайн — полночь, — спокойно отвечает молодой человек, а затем его взгляд меняется, — не переживай, Стася. Они не тронут ее. Наоборот, будут оберегать. Она даже не заложница, она — гарант выполненных обязательств. С ней все будет хорошо.

— Вторая новость? — отводя глаза, произношу.

— Друг твоего отца…

— Что с ним? — взволнованно переспрашиваю.

Неужели и с ним что-то произошло?!

— Он позвонил господину Кану сразу после того, как ты вышла из кафе, — глядя на меня, отвечает Чону.

Опускаю голову, крепко зажмуриваюсь.

— Что он ему сказал? — спрашиваю негромко.

— Сказал, что ты попросила телефон для звонка отцу, потому что узнала нечто важное, — произносит Чону ровным голосом.

— Чем мне это грозит? — так же ровно уточняю.

— Это мы выясняем сейчас. Благодаря установленному жучку, все последующее общение владельца кафе с господином Каном будет доступно мне и моему напарнику. Сейчас ведется запись.

— Что… что я должна сделать? Я искренне не понимаю, что происходит. То, о чем ты говоришь — для меня это не показатель… но то, как ты смотришь на меня при этом… Глядя на тебя, я понимаю, что Геннадий Юрьевич совершил что-то непростительное, — запускаю руку в волосы, начиная ходить туда-сюда по узкому переулку, — выходит, он как-то связан с тем, что мой отец — в тюрьме? Ты это хочешь сказать? — останавливаясь, спрашиваю.

— Скоро мы все выясним. Но для начала нам нужно добраться до твоей квартиры и перенести часть вещей ко мне.

— Что? — поднимаю на Чону удивленный взгляд.

— Что бы ни произошло этим вечером, ты не должна находиться там, где тебя точно найдут, — поясняет он, — Сейчас мы вернемся по отдельности, как незнакомые друг другу люди; ты соберешь необходимое и спустишься по лестнице на этаж ниже. Я встречу тебя. Готовься к тому, что, как минимум, сутки ты проведешь у меня.

— Я работаю в ночь, — напоминаю ему на всякий случай.

О каких сутках вообще идет речь?!

— Не уверен, что это хорошая идея. Если ты хочешь, чтобы клуб стал местом для разборок — тогда да. Но я бы на твоем месте сегодня взял отгул, — советует Чону, прислоняясь спиной к стене.

— Я все равно должна прийти и показаться. На меня рассчитывают! — нахмурившись, отвечаю.

— Хорошо, — словно переступив через себя, отвечает молодой человек через пару секунд — совершенно отстраненным голосом.

Моя идея явно ему не по душе. Но меня повысили лишь на прошлой неделе! Я не могу просто взять — и не прийти! Не в пятницу вечером — когда у нас полная заполняемость.

— Идем, — Чону кивает, чтобы я следовала за ним.

— Ты недоволен, — замечаю, не глядя на него.

— Возможно, я поторопился. И сейчас рано пороть горячку. Но я привык перестраховываться, — ровно произносит мой кареглазый идеал.

— А я привыкла не подводить, — мягко отрезаю, — Если что-то начнется…

— Я буду рядом, — перебивая меня, заканчивает Чону.

Наши взгляды встречаются.

— Поторопись, у тебя не так много времени, чтобы собрать вещи, — произносит он, спустя несколько секунд, в течении которых мы шли и смотрели друг на друга…

— Я все-таки не понимаю, зачем мне перебираться к тебе? — качаю головой, стараясь скрыть собственное волнение по этому поводу.

— Потому что к тебе придут: сегодня или завтра. Но это неизбежно.

— Но почему? — искренне недоумеваю.

— Ты так и не поняла? — Чону смотрит на меня сосредоточенно, — Твоего отца подставил господин Кан.

Останавливаюсь.

— Это…

— Невозможно? — переспрашивает Чону, разворачиваясь ко мне, — Ты это хотела сказать?

— Ты не понимаешь. Со мной обращаются очень вежливо. Никогда господин Кан не позволял себе какого-либо пренебрежения ко мне. Если бы он подставил моего отца, то точно также спокойно избавился бы и от меня! — пытаюсь пояснить, — Какой смысл заботиться обо мне?!

— Пример перед твоими глазами.

— Что? — нахмурившись переспрашиваю.

А затем до меня доходит.

— Дина…

— Ее взяли в заложницы, чтобы мы с тобой четко следовали плану и не допускали самодеятельности, — кивает Чону, внимательно глядя на меня.

— Лин сказал, что я дура, когда я решила, что защита господина Кана досталась мне по наследству… выходит, раньше у отца не было никаких связей, — припоминаю я, пытаясь сопоставить все обрывки информации, которыми владею.

— Думаю, бизнес твоего отца и его друга не прогорел бы, имей они связи с господином Каном, — произносит Чону сосредоточенно, — из чего следует, что многое в их отношениях изменилось после суда: ведь Геннадий Юрьевич получил от него беспроцентную суду на свою кофейню.

— Боже, все это как-то слишком… — закрываю лицо руками.

— Слишком?.. — переспрашивает Чону.

— Грязно, — отвечаю, отводя ладони, — все это слишком грязно, — повторяю, глядя ему в глаза.

— Это бизнес. Он практически не бывает чистым.

Молчу, не зная, что на это ответить.

— Твой отец сел в тюрьму при каком-то условии… полагаю, не самом выгодном для себя. Поэтому было оговорено, что тебя не должны трогать.

— Ты же говорил, что я — что-то вроде заложницы? — немного сбиваюсь с мысли.

— Все так и есть. Ты — заложница. Гарант того, что твой отец будет молчать. Но также ты — ценный человек для обеих сторон. Пока с тобой все хорошо, никто не дергается, — поясняет Чону, — вот, почему господин Кан заботился о тебе все это время. И вот почему Лин начал так дергаться, когда рядом с тобой появился я.

— Кстати, он что-то затих в последнее время, — замечаю, вновь начиная идти вперед.

— Думаю, его отец узнал о том, что он натворил. Никак иначе нельзя объяснить тот факт, что Лин уже несколько дней не выходит из своего дома.