Юлия Фирсанова - Божественные кошмары, или живая легенда (СИ)
— Любовь — не еда, — сообразив, куда клонит богиня, заупрямился убийца, кончик меча мелко задрожал.
— О да, даже без самого любимого яства можно прожить, а вот без любви, боюсь, не получится, во всяком случае, не получится у Нрэна, — сочувственно покачала головой женщина. — Боги живут страстями. Ты желаешь принести ему спасение, а даруешь проклятие. Так, впрочем, часто получается у тех, кто занимается устройством чужой судьбы, не сподобившись посоветоваться с жертвой. Даже мы не всегда выбираем верный путь. Куда уж тебе…
— Ты лжешь! — военный попытался воспротивиться открывшейся истине.
— К чему? — почти равнодушно пожала плечами Элия. — Ты все равно не смог бы меня даже оцарапать. Если тебя учили лучшие, то я с ними росла.
— Ты убьешь меня? — смиряясь, даже почти надеясь, спросил молодой мужчина.
— Вот еще, — насмешливо фыркнула богиня. — Стоило тратить время на беседу с тобой, чтобы потом оборвать жизнь? Нецелесообразно. Прощай и не делай глупостей, о которых у тебя не будет даже времени пожалеть.
Элия уже не видела, но могла бы предсказать точно, как после ее последнихслов незадачливый убийца несколько минут смотрел на меч, а потом все-таки вложил его в ножны.
Глава 12. Любовь, любовью, о любви
Богиня перенеслась на Симган, где из-за разницы в течении времени вечер только-только получил почетное правоименоваться ее величеством ночью.
В доме было удивительно тихо, то ли вечные непоседы Джей и Элегор на пару умчались развлекаться в город, то ли вместо вина за ужином парни хлебнули снотворного и отключились, хотя, какое именно средство могло бы вырубить этих двух живчиков, Элии даже представить было страшно. Наверное, простого смертного оно разом ввергло бы в летаргический сон лет на десять.
Разрушитель же, страшным образом компрометируя собственную зловещую репутацию, мирно спал на диване в комнате с камином. Пребывание в психушке и экстренное излечение по божественной наплевательской методике не прошло для него даром. Сочувственно кивнув, принцесса осторожно прошла мимо и направилась к своей комнате. Пожалуй, тоже стоило отдохнуть. Не то чтобы богиня чувствовала усталость, но сон мог бы помочь поскорее адаптироваться под структуру и силу закрытого урбо-мира после пребывания в иных сферах.
— Ты вернулась, — в ночной коридор тихо открылась дверь комнаты Лейма, и принцвзволнованно спросил: — Как сестренка?
— Теперь все в порядке. У малышки были небольшие проблемы с контролем и регулировкой интенсивности эмпатического восприятия. Пришлось объяснить технику работы с возросшей силой, — обстоятельно ответила богиня, понимая, что кузен до сих пор не отправился в постель, тревожась за Бэль. Пусть он не кинулся в Лоуленд вслед за Элией, но не беспокоиться приказать себе не мог. — Готовь подарки, она принята Источником.
— Замечательно, — молодой бог искренне обрадовался чудесной вести. Он оживился и невольно подался к Элии, чтобы обнять ее, разделяя восторг. Но остановился, не дойдя пары шагов. Руки упали вдоль тела и сжались в кулаки.
— Что такое? — мгновенно уловив смену настроения собеседника, нахмурилась богиня.
— Все в порядке, — сквозь зубы выдавил или, вернее, выплюнул из себя Лейм, сведя черные брови.
— И я должна этому поверить? — Элия подошла к кузену сама.
— Поступай так, как тебе угодно, ты же всегда делаешь именно так, — горько констатировал принц. — Помогла Бэль, заодно навестила Нрэна.
— Да, — не стала отпираться богиня, — и я не собираюсь ссориться с тобой по этому поводу. Не время и не место сейчас для личных разборок. Чтобы исполнить поручение Сил, мы должны работать одной командой.
— И это все, что тебя интересует? — взъярился Лейм, его глаза так полыхнули бешено-алым, что Элия заметила вспышку даже в коридорном сумраке.
— Родной мой, тебе плохо? — мигом позабыв обо всех строгостях и необходимости держать дистанцию из-за видимости оскорбления, принцесса кинулась к кузену.
— Да, Элия, мне плохо, очень плохо, — глухо признался молодой бог, отворачиваясь. — Когда я думаю о тебе и Нрэне, изнутри поднимается волна такой злобы и тоски… Кажется, я готов уничтожить все вокруг, и самое страшное, я почти уверен, что мне хватит на это сил. Мне больно, я не знаю, как долго смогу еще бороться с собой, и боюсь, в конце концов, проиграю тьме в собственной душе, а может быть, просто рехнусь. Не знаю уж, что будет лучше.
— Посмотри на меня, — нежно и в то же время строго попросила принцесса, беря лицо кузена в ладони, тот поднял взгляд, где зелень и алое пламя сплелись в причудливом танце.
— Что ты видишь? — с любопытством вкуса полыни спросил Лейм.
— Я не отдам тебя безумию, — решительно заявила Элия, сделала последний шаг, прижимаясь к телу мужчины, и коснулась губами его губ.
— Жалость? Ты будешь со мной из жалости? — потребовал ответа принц, сам не зная, как поступит, если услышит утвердительный ответ. Найдет ли в себе силы отказаться от предлагаемого дара?
— Нет, глупый, — покачала головой Богиня Любви, покрывая худощавое лицо Лейма легкими, как бабочки, поцелуями. — Разумеется, нет. Просто мой маленький романтичный кузен вырос и не изменил своим чувствам. Время ожидания кончилось. Я не в силах защитить тебя от тебя самого. Теперь быть вдали от меня тебе будет хуже, чем со мной. Сила любви ничем более не может навредить. У тебя была возможность выбирать, моя совесть чиста.
— Выбирать? — светло и радостно улыбнулся принц, заключая возлюбленную в объятия. Злобный алый огонь покинул его, сменяясь иным, куда более чистым и могучим пламенем. — С того мгновения, когда я, мальчишка, тайком подглядывая за взрослыми, увидел тебя танцующей на маскараде, я сделал свой выбор раз и навсегда. Мне никогда не будет нужен никто, кроме тебя, Элия! Никогда! Ты ведь знаешь! Знаешь?
— Знаю, — с примесью легкой грусти согласилась Богиня Любви.
— Мне так давно хотелось сказать это вслух, любимая, — пылкая юная страсть и трепетный восторг звучали в голосе Бога Романтики.
— Хотелось только сказать? А может, в твоем сердце живут и другие желания? — бархатный шепот на ухо заставил молодого бога содрогнуться всем телом, и он пообещал в ответ:
— Я покажу!
Лейм подхватил возлюбленную на руки и понес ее в спальню, не как воин или охотник тащит добычу под свой кров, но как жрец возлагает на алтарь величайшую из святынь.
В сладчайших, драгоценных грезах своих, когда принц мечтал об Элии, он тысячи раз воображал себе как, когда и где все могло бы случиться. И пусть никогда, даже в бреду, он не мог представить, что заветнейшее из его желаний воплотится в убогом техномире, но и за все сокровища Вселенной Лейм не отказался бы от этих мгновений. Богиня Любви отвечала на его чувства, и ничто другое более не имело значения. Экстатический восторг затопил молодого бога и все возрастал по мере того, как он все явственнее сознавал реальность происходящего.
