Джанин Фрост - Обжегшись однажды
Влад слышал каждое слово моего мысленного обвинения, но он ничего не сказал, и его молчание было тому убийственным подтверждением. Я встала, подошла к нему и ударила его по лицу так сильно, как могла. Максим смотрел на то, как я ударила его, но в выражении лица Влад ничего не изменилось, за исключением ярко-красного отпечатка моей ладони, который быстро исчез.
Я вышла из комнаты, не оглядываясь, мой позвоночник скручивался от ярости, но мое сердце чувствовало, что оно рушилось прямо во мне. Марти оказался прав. Эти мысли преследовали меня, пока я поднималась по изогнутой каменной лестнице. Когда я, наконец, достигла своей спальни, я с уверенностью заперла дверь за своей спиной.
Глава 30
Как только солнце скрылось за горами, Максим вошел в библиотеку. Еще было не совсем шесть, но здесь очень быстро наступали ночи и тянулись они бесконечно, что в совокупностью с моим гневом и тревогой привело к бессоннице. Я провела большую часть вчерашнего вечера, гипнотизируя ручку двери, ожидая, что Влад придет и попытается принести извинения. Должно быть, это слишком много, что можно было ожидать от бывшего печально известного средневекового правителя или же нет. Но ручка моей двери так и не пошевелилась. Весь день я убеждала себя, что так было даже лучше.
— Звонил Шрапнель. Они скоро будут здесь, — заявил Максим. Его слова вызвали не малую степень облегчения. Я все еще была в ярости на Влада за то, что он следил за моей семьей, но все же они были в безопасности, а не в руках Шилагая. Это не могло изменить моего мрачного настроения, но из-за этого я не стану переходить на другую сторону от Влада. Если бы Шилагай не втянул меня в эту вражду нежити, заказав мое похищение, я бы до сих пор наслаждалась мягкой зимой с Марти в Гибсонтоне. И не сидела бы в Румынии, раздумывая, как мой отец и сестра отреагируют на то, что их перетащили по всему миру и на то, что они не смогут вернуться домой в самое ближайшее время.
Но когда я последовала за Максимом из библиотеки и увидела в конце зала знакомую темноволосую фигуру, мои нервы накалились до кипящего гнева. На этот раз я сразу же начала читать бредовые тексты в своей голове, скрывая свои мысли. Я ударила его прошлой ночью, и избегала весь день, но маленькая абсурдная моя частичка была разочарована тем, что Влад не искал меня. Чем ближе я подходила, тем больше рос мой дискомфорт. Он стоял ко мне спиной, сложив за ней руки, показывая тем самым, мне его манжеты с крошечными черными вшитыми камнями. Пальто Влада свисало с его колен, и материал выглядел таким же гладким, должно быть, это кашемир. Его штаны были соответствующие черными, а из-под них выглядывали сапоги. Когда я встала рядом с ним, я заметила, что его воротник тоже сверкал тонкой вышивкой, как и манжеты, но рубашка была достаточной темной, что делало всю его одежду элегантной, а не показушной. Его волосы были зачесаны назад, а суровое выражение лица заставило выглядеть его изогнутые брови подобно крыльям. Я также заметила его острые скулы, темные тени на челюсти и эти завораживающие глаза медного цвета.
Вдруг я почувствовала себя скромно одетой в своих коричневых брюках и бежевой футболке. Почему я не надела платье цвета индиго, и меня бы совсем не убило, наложи бы я хоть чуточку макияжа?
Губы Влада ухмыльнулись. Я осознала, что пока с восхищением оценивала его, я забыла оставить в своем сознании взрывную песню. Я устранила свою ошибку, но песня, звучавшая в голове "Ты действительно хочешь сделать мне больно", казалось, слишком сильно подходила к данному моменту.
— Кальтуре Клаб? — теперь его рот свернулся в отвращении. — И ты еще обвиняешь меня в жестоких и необычных наказаниях.
— Это не смешно, — пробормотала я, откидывая прядь черных волос на шрам, тянущийся по моему лицу. Это было большим, чем просто привычка подсознания, но когда он проследил за моим движением, его насмешливое выражение лица исчезло.
— Каждая твоя частичка красива, Лейла. В один прекрасный день тебе придется в это поверить.
Я посмотрела в сторону, проклиная биение сердца в груди от его слов и низкого резонирующего голоса. Комплименты не изменят того, что он сделал. Вот на чем мне следовало сосредоточиться.
Я снова прервала свою блокировку мыслей, но Влад не стал комментировать мои мысли. Он вынул из кармана длинную плоскую коробочку.
— Это для тебя.
Я посмотрела на то, что было в его руках. Что-то похожее на шкатулку, но судя по ее размерам, находившееся внутри было чем-то большим. Он что, был одним из тех парней, которые думали, что любой ужасный поступок можно загладить подарком какой-нибудь блестящей безделушкой?
Я задрала подбородок.
— Если я приму это, ты начнешь себя чувствовать так, будто между нами снова все хорошо, а это не так. Я не должна была ударять тебя, так что, я тоже ошибалась, но украшения ничего не изменят… ой!
Пока я высказывалась, Влад раскрыл коробочку. То, что было в ней, вызвало желание забрать свои слова обратно. Внутри лежала пара длинных черных перчаток, одна немного толще, чем другая. Я прикоснулась к ним, моргая от изумления. По ощущениям они были из резины, но выглядели как из кожи, и они были не больше, чем обычные перчатки.
— Материал тонкий, но уверен, они могут отразить до двенадцати тысяч вольт, — заявил Влад. Его тон окрасился малейшим намеком на злость, когда он продолжил. — И они совсем не блестящие.
Кто-нибудь, пожалуйста, убейте меня сейчас же.
От дальнейшего смущения меня спасла открывшаяся дверь, и мимолетный порыв холодного воздуха, прежде чем Шрапнель поклонился сначала Владу, а затем и мне, пока он придерживал двери открытыми для людей, шедших позади него.
— Только посмотри на этот огромный, черт возьми, дом! — воскликнул знакомый голос. Моя сестра, Гретхен, высказывалась с характерной ей нескромностью.
Я схватила правую перчатку и надела ее. Влад спрятал коробочку обратно в пиджак и протянул мне левую, с еще более тонким материалом, мне стало совсем неловко. Тем не менее, они были в тысячу раз меньше, чем промышленные перчатки, приобретённые Марти у электрика из Флориды. Никто не станет пялиться на них, и они не приведут к постоянным расспросам.
— Спасибо, — пробормотала я.
Его рука задержалась на перчатке, его тепло ощущалось даже сквозь материал.
— Добро пожаловать.
— Лейла!
Голос моей сестры вернул мое внимание к Гретхен. Она со страхом оглянулась, в тоже время, идя на меня с сердитым выражением лица. Ее прямые черные волосы были короче, чем в прошлый раз, когда я ее видела, но даже если она и летела на самолете более десяти часов, ее макияж был идеален, как обычно, акцентируя ее достаточно полные губы и вздернутый нос. Ее голубые глаза были на несколько оттенков темнее, чем у меня.
