Соловей и кукушка - Анастасия Разумовская
Барышня прыгала и летала по сцене, словно невесомый призрак. Отбивала ножкой ножку, а затем вдруг закружилась, и кружилась очень долго, невероятно долго, на одном месте, и, когда она закончила, зал взорвался рукоплесканиями.
— Несравненная! — кричал какой-то толстячок в цилиндре.
— Божественная! — рыдал офицер в соседней ложе.
Принц встал, молча взял меня за руку и вышел. Я последовала за ним, буквально обмирая от ужаса.
Когда ночь коснулась моего лица прохладными пальцами, Ролдао обернулся ко мне.
— Мне не понравилось, — сообщил бесстрастно. — И, знаешь, захотелось спалить дотла весь этот театр.
— Почему? — упавшим голосом уточнила я.
— Так не умирают, — жёстко ответил он. — Это ложь. Насквозь фальшиво и…
Я вдруг разозлилась. Ну конечно! Откуда несчастной актрисе знать, как ей следует умирать? Уж точно она понимает в этом деле меньше наследника.
— Поняла, — резко перебила его. — Пошли, я покажу то, что тебе понравится.
— Ты злишься? — недоверчиво уточнил он.
Я резко обернулась.
— Да. На себя. Что была такой дурой, и поверила, что музыка, и что искусство вообще… Что хоть что-то может тебя растрогать, может коснуться твоего сердца…
— У меня его нет. Нам далеко?
Ну конечно. А чей стук я слышала, когда скрывала выражение своего лица? Всё у тебя есть. Только мозги работают неправильно.
— Далеко.
Принц забрал у театрального служителя повод, поднял меня, усадив на этот раз перед передней лукой, а сам сел в седло. Чтобы удержаться, мне пришлось прислониться плечом к его груди.
— Куда? — спросил коротко.
— В нижний город.
Ролдао не стал задавать лишних вопросов. А я почувствовала, что на глазах закипают слёзы. Было ужасно обидно, что мои надежды не оправдались.
Глава 25
На краю ущелья
Криштиан пришёл, когда я уже крепко спала. И всё равно я почувствовала, что он лёг рядом и прижал меня к себе, согревая.
А я всё бродила и бродила по развалинам нижнего города, а за мной бесстрастной тенью шёл наследник. Я рассказывала ему про женщину, заваленную кровлей собственного дома, про детей, чьи трупики, накрытые тканью, видела, проезжая мимо. И боялась оглянуться, боялась увидеть на его лице знакомое выражение: расширенные зрачки, напряжённая линия чуть подрагивающих от возбуждения губ, раздувающиеся ноздри…
— Это — ваш народ, — говорила я, чувствуя, как по щекам текут слёзы. — Да, он может быть глупым, он может ошибаться. Может проявлять агрессию и вызывать отвращение, но это — ваш народ. Его жизнь и счастье зависят от вас. А вы зависите от него. Уничтожать его, всё равно, что отрезать себе ноги… Вы станете королём, Ролдао, а они — вашими детьми. Капризными, непослушными, упрямыми, но детьми. За которых вы отвечаете…
Я почувствовала, как тёплые мягкие губы касаются моих щёк, осушая слёзы.
Криштиан…
Вздохнула и прижалась к нему во сне.
Кажется, Криштиан пытался меня разбудить, когда уходил. И, кажется, я пообещала подняться, но, конечно, так и не проснулась. Моё пробуждение случилось совсем иначе.
— Вы не пришли на завтрак.
— Да-да, — пробормотала я, натягивая одеяло на лицо и пытаясь спрятаться от солнечного света. — Я потом позавтракаю.
— Ирэна…
Меня словно подбросило. До смутного сознания дошло, чей голос прозвучал надо мной. Я распахнула глаза и уставилась на наследника.
— В-ваше высочество? А что вы тут…
Ролдао пристально и сумрачно смотрел на меня, стоя посреди комнаты.
— Мне не нравится, когда мои приказы нарушают, — заметил он холодно, не отвечая на мой вопрос.
— Это моя спальня, — напомнила я. — Вы не должны сюда заходить.
— Вы не пришли на завтрак, — вновь повторил он.
— Я не умею спать по три часа в сутки, — я натянула одеяло до подбородка. — Мне нужно восемь полноценных часов на сон. Но ты, конечно, можешь требовать, чтобы я спала и два часа, и час, или вообще не спала, если ты хочешь, чтобы твоя игрушка стала плаксивой, дёрганной и больной. И сломалась раньше времени.
— Игрушка? — переспросил Ролдао, и глаза его блеснули. — Ирэна, на будущее: планируй своё время так, чтобы не нарушать мои распоряжения.
Непробиваемый чурбан!
— Ты пришёл лишь для того, чтобы отругать меня за пропущенный завтрак?
— Нет. Не только. Переодевайся, мы идём учиться стрелять.
Я вскочила, направляясь в душ. И замерла, осознав, что наделала. Косые лучи яркого солнца просвечивали мою ночную рубашку насквозь, делая ткань ненужным украшением тела. Конечно, я сама этого не видела, но поняла по глазам Ролдао. Он застыл, откровенно глядя на меня. Я попятилась, и тогда принц шагнул и властно сгрёб меня в объятья, прижимая к себе. Я замерла, стараясь не дёргаться. Пристально наблюдая за моим лицом, он провёл рукой по моей спине до самых ягодиц, и от его движения моё тело охватил пожар.
— Ты хочешь меня, — заметил Ролдао шепотом. — И чем больше боишься, тем сильнее хочешь. А тогда зачем сопротивляешься?
Сопротивляюсь? Да упаси меня Боже сопротивляться без уверенности в победе! Я не стану будить твои низменные инстинкты, мой принц.
— Кроме желаний тела, — прошептала я в ответ, с ужасом слыша, каким тонким становится мой голос, — у человека есть еще разум и воля. Другие желания, человеческие, не животные…
— Ты боишься умереть?
Я с трудом улавливала логику его мыслей, да и мои мысли и подлинные чувства словно растворялись в лихорадке.
— Все боятся. Любая тварь хочет жить.
Он усмехнулся.
— Смерть — это свобода, — заметил очень низким хрипловатым голосом. — Подлинная свобода.
Зачем же ты тогда сам живешь, мой принц? Я чуть не спросила это вслух… Но он понял несказанное.
— Я не боюсь смерти, хотя и не планирую кончать с собой, если ты об этом.
— Ты сам — смерть, — ответила я, вздрогнув. Раньше, чем успела взвесить свои слова.
Серые глаза вспыхнули удовольствием. Наследник прислонил свой лоб к моему, и мне показалось, что я упала в серое ледяное море.
— И тебя это притягивает. Однажды ты сама придешь ко мне.
Он вдруг выпустил меня из рук и направился к двери.
— Я жду тебя внизу, — совсем другим, жёстким и равнодушным голосом бросил мне. — Я умею ждать, но не люблю. Помни это.
В ванной я включила только холодную воду и стояла, пока не продрогла так, что зубы начали стучать друг о друга. Но, когда я спустилась к нему, миновав Марселию, высокомерно оглядевшую меня с головы до ног, то рассудок уже взял вверх над эмоциями.
— Я готова.
Стоявший под хвойными ветвями сосны, Ролдао оторвался от ствола и шагнул ко мне.
— Идем. У нас пятьдесят четыре минуты.
— Ты не смотрел на часы, — заметила я.
— Они у меня в голове.
Наследник привел меня в часть парка, которую я еще не видела. Это был просторный луг, похожий на тот, где стоял ангар. Судя по выстроенным мишеням, это место как раз и служило для отрабатывания навыков стрельбы.
— Покажи, что ты уже умеешь, — потребовал учитель смерти.
Я продемонстрировала навыки, полученные от Криштиана. Ролдао кивнул.
— Встань боком. Правое плечо вперёд. Так ты закроешь сердце и уменьшишь вероятность попадания в тебя противником. Раздвинь ноги, чтобы поза была устойчивой. Да, так. Голову немного назад.
Он встал сбоку, чуть позади меня и взял мою руку своей.
— Расслабь мышцы, — шепнул тихо. — Не напрягайся. Рука должна быть ровной, но не напряжённой, иначе она будет дрожать.
Легко сказать — не дрожать… Уверена, был бы рядом не Ролдао, а Криштиан, моя рука вовсе не дрожала бы. Присутствие наследника нервировало.
— Отойдите от меня хотя бы на пару шагов, — попросила я дрожащим голосом.
Но мучитель лишь отодвинулся назад и встал так, что я оказалась спиной плотно прижатой к нему. Слегка встряхнул мою руку, затем поднял её, прицеливаясь. Я слышала его дыхание над своим ухом.
— Смотри на мушку, — приказал он. — Она должна совместиться с прорезью и целью…
Я сглотнула и выполнила распоряжение.
— Стреляй.
Бахнул выстрел.
— Мимо, — заметил инфант. — Как думаешь почему?
Я потянула руку, пытаясь освободить её из его захвата, но он в ответ только сжал мои пальцы, не отпуская.
