Желанная для Альф - Ани Файер
— Значит так, — щурится Ярик и я чувствую, как от него исходит какая-то энергия. Тяжелая и мощная энергия, которая заставляет склониться на колени десяток голых мужиков и заскулить Борисика. Тот верещит так громко, что у меня начинает звенеть в ушах. Он, как красна девица, которую застали за ширмой в неглиже в момент переодевания. — Немедленно съебались все по домам! — рыкает Яр. — Это ваш последний шанс остаться в живых! Остальные уже мертвы!
Огромная спина моего Ярослава застилает почти весь обзор. Луна снова светит ярко, и я вижу раны на коже старшего из братьев. Моё сердце болезненно сжимается, а Кирилл, будто почувствовал мою боль и тревогу, гладит меня по спине, успокаивая.
Смотрю, что некоторые из голожопов, болезненно сжав челюсти и приложив руки к голове, начинают скулить и уходить проч.
— Стоять всем! Я кому столько плачу? Вы куда? Предатели! Ай-яй, Ярчик, остановись! Не надо-о-о! Только не опять! — пищит Жиров, сдавливая свою голову. А я широко улыбаюсь, осознавая силу моих мужчин. Но моя улыбка быстро меркнет, когда Кирилл опускает меня на землю и приказывает присесть и закрыть голову руками. Не понимаю почему. Ярослав быстро поворачивается ко мне, и я замечаю, что он еле-еле стоит на ногах. У него течет кровь из носа, которую он размазывает тыльной стороной ладони, пытаясь незаметно для всех смахнуть её. — Шкет, стреляйте в них! Вы же видите, что они не бессмертные! Быстрее же, ну! — кричит Борис Аркадьевич, пытаясь остановить и свою алую кровь из носа, что льётся из него, словно ручеёк, стекаясь вдоль широких губ на подбородок, второй и третий, портя белый воротничок дизайнерской рубашки.
— Яр, перекидывайся! — шепчет Кирилл брату, сжимая кулаки и напрягаясь всем телом. Физически ощущаю такую же энергетическую волну и от Кира, какая была у старшего брата. Борька снова верещит, сжимая пухлыми ладошками свою практически лысую голову. Ор его резко обрывается, и я слышу глухой стук. Смотрю между ног Кира, а там Борька стоит на коленях, ткнувшись лбом в землю, а затем переваливается на бок.
Неожиданный выстрел оглушает тишину. Дикий рёв раздаётся совсем рядом. Я ничего не понимаю, что происходит вокруг. Сижу на пятой точке, зажав голову между коленей, прикрывая её руками. Меня пихают лапой в спину, заставляя подняться и бежать. Бегу, а рядом огромный медведь прикрывает меня. Мой медведь. Прячусь между яблонями уже тех, что ближе к дому, пытаясь отдышаться. Вокруг меня кружит Ярослав и падает на землю, тяжело дыша, снова придавая своему телу человеческий облик. Выстрелы не перестают звучать, и мне безумно страшно за Кирилла. Меня всю трясёт от адреналина ми дикого ужаса. Я обнимаю бледного, словно полотно Яра, который лежит обнаженный и совершенно обездвиженный. Его обычно загорелый цвет кожи сейчас слишком белый при свете луны. Он тяжело и хрипуче дышит, не в силах произнести ни слова.
— Яр, миленький, ну ты чего? Вставай, любимый! — прошу я его, заливаясь слезами и пытаясь поднять мужчину. Крепко обнимаю его, подхватывая под руки, смыкая свои ладони на его мощной груди. А они вдруг становятся мокрыми и липкими, будто залезла в теплый жидкий гель. Лужа? Грязь? Нет, дождя же не было сегодня. Может это от полива клумб? Подношу к лицу дрожащие пальцы, и мой рот открывается в немом ужасе. Это кровь!
Эпилог
Неделю спустя
* * *
Анна
— Это слишком рано! — нервничаю я, глядя на себя в зеркало, вспотевшими ладошками поправляя полы летящего платья. Красивый легкий и длинный наряд в греческом стиле кремового цвета прекрасно подчеркивает мою фигуру, а венок из цветов украшает голову. Я прямо лесная фея, чтоб их всех! И, правда, очень красивая! Очень нравлюсь себе в этом образе. Даже не ожидала, что так быстро приду в себя после всех тех ужасающих событий недельной давности. После ранения Ярослава на помощь пришёл его отец с подкреплением. Ребята всех разгромили и вызвали полицию. Оказывается, и полиция есть специальная, не человеческая. Эта новость тоже привела меня в шок. Всех раненых забрали в больницу, тоже не совсем человеческую. Ветров Денис тоже сильно пострадал и был тяжело ранен, спасая свою Ольгу. Максима тоже спасли. Тот вообще ничего не понял, но долго извинялся передо мной и просил вернуться. Я тогда честно сказала, что не люблю его. На удивление он легко воспринял эту информацию, будто ожидал такого ответа от меня. Макс вернулся в лоно матери, точнее, в её дом. Пусть живут и дальше вместе. Его маменька непременно найдёт ему прекрасную партию, не то, что я. — Яр ещё не оклемался! — гневно поворачиваюсь к Рите. — Нужно было ещё немного подождать!
— Как зажимать тебя на больничной кровати — он оклемался, а как провести обряд Истинности — так ещё нет? Скажи просто, что тебе страшно! — улыбается рыжеволосая, подходя ко мне.
— Хорошо! Мне страшно! — быстро соглашаюсь, поджимая губы. — Довольна теперь? И он так быстрее выздоравливает!
— Ещё бы! — хмыкает Ритуля.
— Но за последнее время столько всего произошло, что, может, нужно было бы немного и притормозить! — произношу я.
— Вот после обряда и притормозишь. Месяцев на восемь. Наши Альфы вообще ничего не дадут тебе делать! — встревает в разговор восставшая из мёртвых шаманка Айва, навешивая по всей комнате какие-то травы для обряда.
Ничего не понимая, с выпученными глазами я смотрю на Риту, а та кивает мне и крепко обнимает.
— Да-да-да! — говорит она. Вижу, что эта девушка искренне за меня радуется, потому что слезы выступили на её зелёных глазах. А я не могу осознать то, на что они намекают.
— Что-о? Нет-нет! С чего… С чего вы взяли вообще? — не верю я. У меня ведь должны были вот-вот начаться критические дни. Я точно знаю! И грудь уже давно набухла и ноет, и живот немного потягивает. Да, точно! Вот же ж! Должны начаться… ещё эм-м… сейчас посчитаю… недели полторы назад! — Не может… Этого просто не может быть, Рит! Я ж бесплодная!
— Хватит говорить глупости! — снова встревает Айва. — Ты никогда не была бесплодной! Я сразу тебе сказала, что понесёшь от братьев! Видела это ещё на их посвящении! Близнецы будут у вас, разнояйцовые, правда, потому что от них обоих залетела ты! — хихикает бабушка.
— Но как же так? Как так могло произойти? — не верю я собственным ушам.
— Ты у меня спрашиваешь? —
