Ларисса Айон - Темная страсть
Рейт раскурил сигарету прямо перед Эйдолоном, в комнате отдыха для персонала. Демоны не подвержены раку легких, но у Эйдолона сохранились предубеждения еще со времени обучения в человеческой медицинской школе, и он ненавидел дым. Отчего избыло так забавно дымить в больнице.
— Проклятие, Рейт! — прорычал Эйдолон, но больше ничего не сказал.
Какая жалость! Ему срочно требовалось сорвать на ком-то свое раздражение. Шейд звонил час назад, сообщив, что уже в пути и хочет поговорить с ними, а ожидание убивало его. Частично из-за того, что он беспокоился за Шейда, а частично потому, что ему не терпелось рассказать много нового братьям.
Вчера вечером, уйдя от Кайнана, он отправился поохотиться, но не за кровью. Он отыскал Рамзеса, старше го члена Совета семинусов, после чего попытался выудить кое-какие сведения у неуловимой древней колдуньи, которая его на дух не переносила. Пришлось умасливать ее — в постели — чуть ли не всю ночь. К счастью, выжать его досуха не так-то легко. И теперь он обладает сведениями, которые помогут и ему, и Шейду.
Потом он исследовал ближайшую к Порталу местность в Северной Ирландии. Не нашел ничего, но сегодня собирается вернуться туда и проверить южную часть острова. Он отыщет Роуга, и тогда страдания брата станут легендой, которую спустя века самые злые демоны будут рассказывать своим отпрыскам перед сном.
Дверь распахнулась, ударившись о стену. Шейд стремительно ворвался, жуя жвачку, весь затянутый в черную кожу, включая руки. Должно быть, прикатил на своем «харлее».
И, с завистью отметил Рейт, у него на шее красовался новый узор. Он прошел Перелом.
— А где Руна? — спросил Эй.
— В лаборатории.
Эйдолон вскинул брови, и Шейд покачал головой:
— Нет, я не оставил ее ни с кем из мужчин. Доктор Шэкван делает пробы, о которых ты говорил.
Рейт выпустил струю дыма.
— Это из-за бондинга, да?
Эйдолон кивнул.
— Почему-то сразу после бондинга ты становишься ужасным собственником.
Вот еще одна причина, по которой Рейт никогда, ни за какие коврижки не свяжет себя с женщиной. Благодарим покорно. Ему не терпится поскорее окунуться с головой в мир постэсгенезиса. Хочется жить, не заботясь ни о чем, кроме одного — трахаться до потери пульса, дни и ночи напролет. А если он слетит с катушек, братья убьют его.
— Так в чем же дело? Не пора избавиться от Руны?
Руки Шейда сжались в кулаки.
— Поговори у меня.
— Шейд? — мягко спросил Эйдолон. — Что с тобой?
Кулаки разжались и опять сжались, и у Рейта возникло отчетливое впечатление, что брат что-то скрывает.
— Все хорошо. Просто я хочу избавиться от этой проклятой ликантропии. Теперь я знаю, что чувствует пес, сидящий на цепи во дворе. Есть уже какие-то результаты проб?
— Пока нет. Наберись терпения.
— Терпения, будь все трижды проклято! Я не хочу пережить еще одно такое полнолуние. — Шейд опустился на кушетку. — Но у меня кое-что есть. Военные ставили на Руне эксперименты. Они пытались вылечить ее, и в результате их лечения она приобрела способность превращаться по желанию.
Эйдолон разволновался, как всегда, когда сталкивался с какой-то медицинской загадкой.
— Это многое объясняет. Часть ее ДНК оказалась настолько аномальной, что я уж начал думать, что где-то у нее в роду имеется демон. Но если причина этого — эксперименты… ты сэкономил мне массу времени.
Шейд наклонился вперед и оперся руками о колени.
— Возможно, у нас еще одна проблема. Наш любимый новообращенный доктор.
— Кайнан? А что с ним?
— Очевидно, брат Руны и Кайнан вместе служили в армии. Вероятно, какое-то секретное подразделение. Руна тоже вовлечена в это дело, и ее послали найти Кайнана. Они знают о больнице, и, думаю, это Кайнан сообщил им.
— Вот черт. — Эйдолон взглянул на часы. — Он сейчас на дежурстве. Мы с Рейтом потолкуем с ним немножко. Ты слышал про Циску?
Рейт нахмурился:
— А что с Циской?
— Она умерла сразу после того, как ты принес ее.
— Циска? Умерла?
Потрясение и горе столкнулись с замешательством.
— Что? Как?
Рейт был с ней только вчера вечером. У него в кабинете. На столе. И через час они снова должны были встретиться.
— Что значит — как? — спросил Эйдолон. — Ты же видел ее. Она изувечена.
Рейт швырнул окурок в раковину.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
— Ты что, забыл, что передал ее Джем?
— Ты правда думаешь, что я мог забыть такое?
Эй с минуту не сводил с него пристального, изучающего взгляда, словно решая, чему верить. Наконец сунул руку в карман и вытащил что-то.
— У нее во рту было послание. Оно адресовано тебе.
Рейт взял у брата окровавленную тряпку. «Я знаю, что ты сделал». От этих слов озноб пробежал у него по позвоночнику.
— Ад и все дьяволы! — прорычал Шейд. — Это Роуг принес ее.
Рейт переменился в лице.
— Роуг был здесь? В больнице?
— Ублюдок! Проклятый ублюдок! — рявкнул Эйдолон и стукнул кулаком по буфету.
Довольно долго он стоял, опершись руками о стойку, повесив голову. Рейт узнал эту позу, которая говорила: «Я возьму себя в руки, пока не убил брата», — только в кои-то веки не он этот брат.
— Что означает послание? — наконец спросил Эй голосом, в котором звенела с трудом сдерживаемая ярость. — Что он знает?
Первый побуждением Рейта было солгать, но не для того, чтобы защитить себя. Правда причинит боль Шейду, а у него в последние дни ее и без того было с лихвой. И Эйдолон… это может стать для него последней каплей. Рейт не дурак и прекрасно понимает, что Эй держит его в штате, чтобы присматривать за ним, не дать ему вляпаться в очередное дерьмо. Но после этого брат, возможно, махнет на него рукой.
— Рейт? — Голос Шейда был низким, успокаивающим. — Давай-ка выкладывай все начистоту.
Эйдолон развернулся, и выражение его лица подтвердило все, о чем думал Рейт. Уже сейчас разочарование промелькнуло в его глазах. Что ж, тут нет ничего нового.
Рейт прочистил горло, потому что в нем, похоже, застрял огромный ком. Оба брата напряглись, словно собирались с силами перед тем, что он выкинул на этот раз.
— Пожар в «Бримстоне» — моя вина. Я подкупил эгиса, так как знал, что Роуг будет там. — Он встретился взглядом с Шейдом. — Я послал его на смерть.
Эйдолон закрыл глаза и покачал головой, но его больше беспокоила реакция Шейда. Ведь из-за него Роуг возжелал мести и убил Скалк.
Шейд остался сидеть с непроницаемым лицом.
— Ну скажи что-нибудь, — попросил Рейт.
Взмолился, в сущности. Шейд снова промолчал, и тогда Рейт сделал глубокий вдох, чтобы узнать чувства брата, но не ощутил ничего. Никакого запаха, кроме запаха его женщины. И секса.
