Экземпляр номер тринадцать - Мира-Мария Куприянова
Вот тут я совершенно не кстати вспомнила светящиеся ледяным светом глаза инквизитора, его странную привычку нюхать меня и здороваться. А еще свои дрожащие колени и экстазмические стоны в процессе банального слюнообмена.
Я передернула плечами и неуютно поерзала на сидении, бросив недовольный взгляд на замершего напротив гадкого инквизитора. Фу. Не буду об этом и думать. Дичь какая-то. Чего сразу истинность-то? Может я просто траванулась чем. Бывает.
Тем более, что у меня имелись проблемы посерьезнее.
Печать единого союза была на моей руке!
Принять этот факт я не могла, как ни старалась. Как? Как это могло произойти? Почему именно со мной? Да за всю историю существования ни одна Адаль не попадала в подобную передрягу. С самого начала меня учили, что я и только я управляю ситуацией, как бы не казалось экземпляру. Да и какой охотник за Искрой в здравом уме откажется от совершенно ни к чему не обязывающей ведьмовской связи в пользу печати, которая на обе стороны накладывала определенные обязательства? И, прежде всего самую страшную из возможных проблем: объединение сил.
Нет, чаще всего, супруги так и продолжали при этом жить каждый со своей Искрой внутри. Но единый союз позволял и кое-какую хитрость.
Появившись на заре зарождения Империи, как раз в годы кровавых войн и междоусобиц, которые и сотворили нынешнюю карту континента, этот ритуал, найденый жрецами Единого, изначально предназначался именно для того, чтобы будущая Империя не лишилась своих сильнейших магов.
Древнейшие рода отправляли на поля сражений своих лучших сыновей, сильнейших одаренных. И теряли их.
Наверное, не было семьи, которую бы обошла стороной страшная потеря. Но вместе со скорбью в дом приходила и еще одна беда. Ветви великих древ гасли, забирая надежду на возрождение легендарных Искр. Многие и многие исключительные способности магов канули в лету вместе с наследниками, единственными носителями оных, убитых в битвах. Угасали фамилии. Гасли, уже не возрождаясь в потомках, сильнейшие дары.
И тогда Единый даровал ритуал.
Объединяя рода, он объединял, так же, силы их носителей. Теперь, когда очередной маг шел на войну, Искра его отдавалась супруге. Сам маг легко пользовался ею, соединенный со своей второй половиной незримыми нитями союза. Но если и погибал, дар не уходил в небытие вместе с ним, а передавался наследникам. Причем, находился в теле своего временного хранителя, даже если она заключала брак с другим. И уже их дети могли принести в мир Искру угасшего в одном из сыновей.
Схема работала обоюдоостро: Искру вполне могла и жена передать мужу. К примеру, если неизлечимо заболевала. Часто, ради сохранения силы рода в таких случаях даже специально заключали брак, дабы сохранить фамильный дар. Благо, что Единый требовал лишь согласия обеих сторон. Истинные причины союза при этом его мало волновали.
В общем, очень разумно, удобно и рационально.
Если бы не одно «но».
Именно в моем конкретном случае это означало, что я не могу отнять Икру у своего тринадцатого экземпляра!
Ведьмовской обряд хранил именно тело второй половины. А вот дар я легко могла забрать себе. При этом, как и и полагалось, потерявший Искру сразу умирал. А я жила дальше. Лишь бы и тело при том оставалось живым, покуда вязь обряда не сойдет.
А вот при едином союзе… Здесь ситуация была обратной. Во время войны, всем было исключительно плевать на тело мага — даже больше того, как раз предполагалось, что он именно погибнет физически. Важно было хранить дар. Поэтому забрав себе Искру супруга я лишь меняла место ее обитания. Ни трансформировать ее в собственные годы, ни убить этим самым мужа я не могла! Он бы просто так и жил дальше. И даже своей Искрой бы пользовался. Ну, разве что недоуменно уточнил бы, на кой я конкретно у себя его любимую черную звезду теперь храню. Но, в целом, не принципиально же?
И как в данной ситуации мне было избавляться от своего преследователя?
Я знала только одну схему своей бесконечной, в потенциале, жизни: заключить ведьмовской обряд (что дает супругам легкое право призывать Искру друг друга), обескуражить охотника тем, что Адаль сильнее и при призыве не идет за чужим даром, а забирает его к себе. Отнять Искру и, тем самым, убить выбранный экземпляр. Быстро погрузить тело в статический гель, чтобы не начался процесс разложения тела, а то моя же вязь меня и погубит. Держать это самое тело нетленным, пока все та же вязь ведьмовского обряда, своей неактивностью гарантирующая мою «невиновность» для органов власти, ежели они явятся, не сойдет с моей руки. И вуаля! Я свободна и, практически, бессмертна!
И что же получилось сегодня?
Все погибло! Моя, годами отточенная методика сама приказала долго жить. Ни о каком скором вдовстве, достижимом проторенный путем, и речи теперь идти не могло.
Единый союз позволял моей Адаль хоть каждый день приглашать в гости Искру инквизитора. Он от этого даже не чихнет! Смерти от потери дара не будет, в колбу сажать некого. Напротив. Памятуя о том, что инквизиторы отличаются исключительным долголетием, впереди у меня маячили долгие и долгие годы счастливой семейной жизни. И вот как-то с трудом верилось, что новоявленный супруг с полным пониманием отнесется к моему маленькому хобби в виде коллекционирования следующих экземпляров в гигантских колбах. Как бы я не старалась расписать ценность моей, никому к слову не мешающей коллекции.
Что дальше? Жить и, потихоньку, тянуть уже набранные силы? Обманывать мужа, что в семьдесят я выгляжу на двадцать потому, что у меня просто гены хорошие? Да и вообще, ведьмы знают способ не стареть? Ну, может и потянет объяснение, под коньячок. Лет до девяноста. Но что потом? Да и однажды, моя коллекция все равно иссякнет. Как жить после? Увядать
