История Мадлен - Полина Ром
– Думаю, первый вариант пока куда более желателен, ведь люди, которых лишили всего и сразу не имеют страхов, они пойдут на все, чтобы утопить меня. Давайте припугнем, дадим понять, что у нас имеется много информации. Но они должны понять, что пока еще — они еще на плаву и только от нас зависит их видимая стабильность, – уверенно ответила я.
– Мадемуазель, вы не просто выбрали верный шаг, но и удивили меня. Чаще всего, женщины упиваются местью, даже не думая о её последствиях. Вы же оказались выше всех моих ожиданий – умной и мудрой одновременно. Я начну все, как только провожу вас, после обеда.
– После обеда? Сейчас еще завтрак. Обед лишь через пару часов, – удивленно ответила я сыщику.
– Я уверен, что вы все утро были так возбуждены моими новостями, что пренебрегли завтраком. Я прав? – он, улыбаясь, чуть склонил голову набок.
– Вы правы, месье — я благодарно улыбнулась ему.
– Так что сейчас вы отправитесь завтракать и отдыхать. А я, с вашего позволения, проводив вас, закончу приводить в порядок бумаги и доказательства и назначу встречу мужу вашей сестры. А что касается еще одного вашего дела…
– А то, что касается моего еще одного вопроса… – я не знала, как начать, потому что мой интерес к Жану-Полю де Морсену он мог истолковать по-своему.
– Так что же вас еще интересует? Вы уже могли убедится, мадмуазель Мадлен, что я не разбрасываюсь секретами своих клиентов — он чуть укоризненно покачал головой.
– Баронет Жан-Поль Морсен. Мне нужно знать о нем все, – будто выплюнула я, боясь, что не смогу произнести этого имени, но это сейчас было важнее того, что подумает обо мне сыщик. — Все, что вы сможете найти, как хорошего, так и плохого.
Глава 38
У меня появилась компаньонка, которую помогла подобрать Роза. Софи де Сент-Мор, вдова сорока трех лет, спокойная, элегантная и нелюбопытная. Что я и оценила в ней больше всего. Она с удовольствием принимала от меня маленькие презенты, но ни разу даже не попыталась заглянуть в святая-святых дома — мой кабинет. Она взяла на себя всю светскую переписку, подобрала недостающую прислугу, выстроила вполне удобный для меня график визитов. Через месяц я уже не понимала, как я раньше жила без нее.
Через девять дней после беседы с сыщиком я получила полный отчет о дальнейших действиях моих “родичей”,
Вследствие разговора с месье Лавуа, муж сестры счел за благо переехать на некоторое время в деревню для поправления здоровья. Чьего именно здоровья — не уточнялось. Возможно, нервы бедного месье были расстроены бесконечно воющими животными в его собственной псарне. Собак ему пришлось продать — это слишком дорогое удовольствие.
В течение недели он закончил еще каки-то дела в Париже, и отбыл в сопровождении рыдающей Бернардет в скромной дорожной карете.
Слуги сообщали, что между супругами прошла серия шумных скандалов, где муж упрекал жену в том, что она сгубила его жизнь, а жена верещала о недопустимой скупости супруга.
Уже по таким сведениям можно было догадаться, что сестрицу ничто не исправит. Так что я не жалела о том, что сделала. Зато себя я обезопасила надолго. Кроме того, думая о деревенской скуке и тоске, я надеялась, что у нее появится ребенок и поможет ей стать немного менее эгоистичной. Кто знает?
Городской дом четы Мюлан был выставлен на продажу, что говорило о том, что владельцы если и вернутся в Париж, то очень и очень нескоро.
С теткой, мадам Туссе, все было и проще, и интереснее. Один из её содержателей был весьма высокопоставленный человек, обладающий в провинции огромной властью, отличающийся, к тому же, злопамятным нравом. Посему Матильда, отложив на длительный срок, а может и насовсем, свои планы, написала под бдительным присмотром месье Лавуа, два письма для своих любовников, где объясняла, что серьезно больна и мечтает провести свои последние дни, по совету врачей, любуясь на меловые скалы Истборна и дыша морским воздухом.
Мадам Туссе дождалась от них ответов с прощальными подарками и была посажена на судно идущее в Англию людьми месье Лавуа. У нее и в самом деле там, в районе курорта Истборн, был крошечный домик. Конечно, изрядно разорив свои деревни и опустошив наследство после мужа, вдова сможет вести только самую скромную, зато — очень благочестивую жизнь. Ну, или завести еще пару любовников. Только теперь — англичан. Главное, делать это все она будет подальше от Франции.
Я выдохнула и постаралась навсегда выбросить из головы этот гадюшник со змеями, который судьба мне подсунула бонусом во второй жизни. Пожалуй, никаких бонусов мне и не нужно — сама все заработаю.
По, скажем так, техническим причинам мне, иногда, приходилось общаться с клиентками вне работы. Многим я просто не могла отказать. Например, той же мадам де Малин, тетке баронета. Но свое ближайшее окружение, людей, кому я смогу безоговорочно доверять, я хотела выбирать сама.
Из проблем оставался только месье Морсен, баронет Жан-Поль Морсен, который не просто не шел у меня из мыслей, но и активно напоминал о себе. Напоминал роскошными букетами и коробками пирожных, достаточно остроумными письмами, не пошлыми, а изящными, галантными и самую капельку — пикантными, дающими юной девушке возможность влюбится в такого потрясающего кавалера. И нравилось мне это все меньше и меньше…
Сведения о нем собрали, хоть и не так быстро, как я ожидала. Холост. Приехал искать в Париж богатую невесту. Не совсем разорен, но есть долги. В карты играет умеренно, страстный лошадник.
С женщинами щедр. Имеет двух любовниц, одна из них — демимонденка, Жюли Мюр, грудастая рыжая девка, несколько вульгарная, но молодая и крепкая, которой он снимает крошечный домик на окраине и тридцатилетняя вдова, баронесса де Шарлон, элегантная, достаточно богатая, от которой недавно получил в подарок безумно дорогую скаковую лошадку.
Судя по тому, что рассказал мне месье Лавуа, мадам де Шарлон просто завела себе мальчика для здоровья и, на свою беду, подпустила его слишком близко к сердцу. Во всяком случае в последние три недели она ведет
