Мой первый, мой истинный - Марина Эльденберт
Для того, чтобы удержаться на ногах.
Для того, чтобы успокоить ошалевшее от страха сердце.
Мне даже было почти все равно, если передо мной Шан! Но это был не он.
Знакомые ощущения под пальцами рассказали мне больше, чем зрение. Я вспомнила, как сжимала эту шерстку, когда ехала на этом волке домой. А может, чутье подсказало, что это Дэй. Точнее, его волк. Такой большой, но добрый.
Вокруг бушевала стихия, светлые всполохи рассказывали мне, что за окном очень близко бьют молнии, а яхту носило на гигантских волнах, которые я могла лишь представлять. Но мой мир сузился до ощущений горячего языка на моих ладонях и лице. Я рассмеялась, когда он так сделал: лизнул меня, пихая обратно на постель. Он потянул меня за подол платья, и я подчинилась: воспринимать этого здоровяка своим врагом точно не получалось.
Даже шторм стих, ушел для меня на второй план, растворившись в дыхании зверя и в размеренном биении его большого сердца. Я не чувствовала себя в безопасности рядом с Дэем-мужчиной, но уснула почти мгновенно на занявшем всю койку волке, обняв его как огромного плюшевого медведя.
Не знаю, когда все закончилось, но утром яхту не качало, а о визите вервольфа и о том, что он мне не приснился, напоминал лишь мускусный мужской аромат. Он был очень приятным и, кажется, въелся в плед, в наволочку и даже в мою кожу.
– Ничего не изменилось, – прошептала я сама себе, когда за дверью снова раздались шаги. На этот раз обоих братьев.
Я вся подобралась, потому что кроме вчерашнего вечера они приходили ко мне поодиночке. Как оказалось, волновалась я не зря. Потому что Шан выступил вперед и сказал:
– Изабель, мы на месте.
Глава 19
Несмотря на то, что меня привезли сюда, не спрашивая, мне очень хотелось увидеть острова. Красиво здесь? Или один их вид наводит ужас, просто потому что тут живут дикари-вервольфы? Почему-то мне представлялись непроходимые джунгли, через которые нам придется продираться.
Но увидеть их я не могла, только слышать, осязать, вдыхать новые ароматы. Песок под ногами: ботинки и туфли так и остались в каюте. Пение диковинных незнакомых птиц. Шум накатывающих на берег волн. Сладковатые запахи цветов. Меня пугало двигаться наобум, но братья уверенно, с двух сторон, сжимали мои локти, уводя куда-то вперед.
Присутствие других вервольфов я даже не услышала, скорее, почувствовала. Только после вздрогнула от шепота-шелеста, что донесся слева и справа, осознав, что мы не одни.
Нас встречали.
Рамиресы подвели меня к кому-то. К кому-то очень сильному и наделенному властью. И отступили. Потеряв опору в лице братьев, я тут же обхватила себя руками и тоже сделала шаг назад, споткнулась и… потеряла бы равновесие. Уверена, я бы села на попу перед всеми этими дикарями! Но мне не позволили упасть. Сильная мужская ладонь перехватила мою, дернув на себя. А потом ко мне принюхались, и мужчина, что держал меня, заговорил на незнакомом языке.
Только вот обращался он не ко мне, а к братьям. Кажется, заговорили все разом. Я лишь успевала угадывать голоса Дэя и Шана из этого звукового роя. Улавливать, конечно, улавливала, но ни беса не понимала. Этот мужчина какой-то местный вождь? И он недоволен тем, что братья привезли не ту девушку? Я не знала, но попыталась вырвать свою ладонь из крепкой хватки. Закрыть уши, чтобы не слушать этой какофонии. А лучше – улизнуть под шумок!
– Отец, ты ее пугаешь! – прорычал Дэй по-вилемейски, и меня мигом отпустили. Я отшатнулась, попав в знакомые волчьи объятия, и инстинктивно к нему прижалась, пряча лицо. Наверное, я стремилась к чему-то привычному. К тому, что я знала. К тому, кого знала хоть немного.
Только после до меня дошел смысл его слов. Отец?!
– Что вы с ней сделали? Почему она слепая? – заговорил отец Дэя и Шана на ломаном вилемейском. Очевидно, для того, чтобы я поняла, в чем спор.
– Потому что ваш сын выбросил мои очки за борт, – ответила, отстранившись от Дэя. – А так я плохо вижу с рождения.
Чем, кажется, привлекла внимания отца-вождя. Ничего не могла с собой поделать, он представлялся мне вождем.
– Приветствую тебя на землях джайо, верховная жрица! – его голос смягчился. Если не сказать больше – в нем мелькнула жалость, будто я была каким-то инвалидом. Хотя по меркам вервольфов, возможно, и была.
– Спасибо, – ответила я сухо.
– Не с рождения, – поправили меня мягким певучим голосом. У его обладательницы акцент был едва уловимым. – Зрение начало покидать тебя, Изабель, после пробуждения твоего дара.
Вокруг стало очень тихо, а я почувствовала, как женщина подошла ко мне и заключила мою лицо в ладони. Я даже не вздрогнула: было ощущение, что меня касается кто-то знакомый, очень близкий человек. Я не могла ее видеть, но была уверена, что она невероятно красивая. Такой свет может нести только истинная красота. От ее присутствия в моей груди будто раскрылся цветок, согревая меня душевным теплом.
Мне не хотелось ее разочаровывать, но я покачала головой:
– У меня нет никакого дара.
– Есть, – в ее голосе послышалась улыбка. – Просто очки не позволяли тебе по-настоящему видеть. Она сокрыли дар даже для тебя самой. Смотри.
Она надавила на точку между бровями, кажется, большими пальцами, и мир вокруг вдруг обрел резкость. Я увидела стоящую передо мной женщину: рыжеволосую и прекрасную, как я и представляла. Вервольфа за ее спиной, больше похожего на медведя, чем на волка, но в чертах его угадывались черты братьев. И других, что столпились вокруг нас кольцом. Они наблюдали за мной с любопытством и настороженностью, но не делали попыток приблизиться.
Кроме одной девушки.
Она вырвалась из круга, пронеслась, чуть меня не сбив, и буквально запрыгнула на Дэя с воплем, обхватив его руками и ногами:
– Муж мой!
Резкость исчезла так внезапно, что я удивленно заморгала. А в следующую минуту меня оттолкнули в сторону, прямо в ласковые объятия Сараси, а за спиной раздалось это радостно-визгливое:
– Муж мой!
Злость на дурную девицу во мне смешалась с изумлением: это что было?
