Темная тайна инкуба (СИ) - Гэлбрэйт Серина

— Смекалистая ведьма, — сдержанно похвалил Хильберт.

— Тёмная она и ужасная, как всякая ведьма. Неудивительно, что маггильдия вечно гоняет ведьмовское племя, как попрошаек от двери, — Радана взяла отца под локоть. — Папа, присядь, пожалуйста, ты же знаешь, тебе нельзя утомляться.

Старший инкуб позволил отвести себя к креслу, где прежде сидела Радана. Двигался он неторопливо, но скованности, тяжести я не заметила, да и на трость он опирался не так сильно, как показалось сначала.

— Чаю?

— Конечно, моя милая. А вы что же до сих пор стоите, будто слуги?

— Я предлагала, а они отказались. И присесть, и чашечку чая выпить. Совершенно невоспитанные нелюди. Хорошо, что не сложилось с этим инкубом. Что я сейчас с ним делала бы? Наверное, жила бы хуже моей мамы, — Радана подала отцу чашку с чаем. — Я хотела остаться в Нодкраде…

— Ты же знаешь, что оставаться тебе было нельзя, — отложив шляпу и прислонив трость к креслу, Хильберт принял чашку. — Благодарю.

— На здоровье, папочка, — Радана опустилась на край второго кресла.

— А почему, собственно? — заинтересовалась я. — Не спорю, Тёмная сторона действительно бывает жестока к полукровкам, но не больше, чем Светлая. В Нодкраде доступные инкубы закончились?

— О да, и каждый из них мечтает связать себя с полукровкой, на Светлой стороне взращенной, — с неожиданной язвительностью откликнулась девушка. — Эйден готовился стать Стражем, он был… не совсем чужим папе, и ему можно было всё объяснить…

— Вы скрыли, что она полукровка, когда организовывали это свидание вслепую, — догадалась я. — Поэтому такая секретность… чтобы не проверили раньше срока. Ты знал?

— Узнал позднее, — подтвердил Эйден. — К тому моменту эта информация уже не имела значения…

— Стража Хильберта в цитадели давно не было, и мчаться к нему с требованиями сатисфакции было бессмысленно.

Да и кому не случалось умолчать о чём-то компрометирующем во имя общего блага и собственного спокойствия?

— И всё же остаться она могла. Жизнь не ограничивается одним лишь замужеством.

— Не могла, — с нажимом повторил Хильберт.

— Почему? — не унималась я.

— Папа был ограничен в средствах, — раздражённо добавила Радана. — Он всю жизнь посвятил цитадели, не оставляя себе ни единой мелкой монеты. Стоит ли удивляться, что когда его вышвырнули отсюда, словно старого, больного и не способного работать как прежде слугу, у него не было за душой ровным счётом ничего? А известно ли тебе, сколько стоит жить в Нодкраде?

— Известно.

Только леди хотела жить как привыкла, ни в чём себя не стесняя.

— Я — не ты, Инарин. Я не имела намерений несколько месяцев кряду крутиться в какой-то сомнительной компании, жить на подачки…

— Я подрабатывала.

—…довольствоваться малым и прожигать жизнь в ночных клубах Нодкрада. Поэтому папа настоял, чтобы я вернулась домой. День за днём я очаровывала лорда Ризанта, внушала ему мысль, что моё замужество — зло, с которым ему дел лучше не иметь.

— Или Хильберт наигрался в дочки-папочки, — не сдавалась я. Выступила вперёд, глядя на поджавшую губы Радану. — Ты свалилась ему на голову почище снега весной и поначалу забавляла своего родителя, не видевшего дочурку с колыбели. Может, ты напоминала ему о его полузабытой любви к твоей маме, может, её саму, может, чувства родительские налетели порывом. И такое случается иногда, отчего нет? Он больше не Страж, заняться явно нечем, и почему бы не отдаться новому увлечению? Потом затея с Эйденом провалилась с треском, а искать инкуба на замену твоему папочке хотелось несильно. Ты желала жить в условиях привычного комфорта, но папа в средствах был стеснён, и ты всё чаще капризничала, требовала… Может, здесь ты ему маму свою точно напомнила, леди Ризант тоже была не в восторге, правда, от бытия в цитадели. И понял Хильберт, что в его почтенном возрасте уже поздновато становиться отцом взрослой избалованной девицы. Ему, может, тишины на старости лет хотелось, покоя, а тут ты с устройством своего светлого будущего. В конечном итоге папуля отправил тебя обратно под благовидным предлогом. И жить бы тебе с леди и лордом Ризант дальше, но вдруг ты понадобилась… для воплощения папиной задумки. Потому что ты всего лишь удобный исполнитель, Радушка, не больший, чем инкуб Дерек, которого из неизвестности выцепил твой отец. Он-то знал распрекрасно, откуда Эйден родом. Поискал, изучил окружение Эйдена времён его отрочества и нашёл подходящую кандидатуру. Неприметного сына соседей, бывшего тогда обычным мальчишкой из инкубьего рода. Наверное, побеседовал с ним обстоятельно, дабы тот даже не усомнился в своей неприязни и лютой зависти к тому, кто его даже не помнил.

Губы сжались так, словно Радана слово лишнее опасалась проронить, однако гневный блеск зелёных очей намекал недвусмысленно, что если она таки откроет рот, то словечки из него польются отнюдь не те, которые пристало произносить леди.

— Любопытно, кому из вас двоих пришла в голову занятная идея скинуть неугодную ведьму на Дерека? — кое-что я уже видела чётко, кое о чём догадывалась, а кое-где била вслепую, пальцем в небо. Впрочем, смысл всего этого мероприятия по-прежнему ускользал, я задавала вопросы и сама на них отвечала, надеясь, что или отец, или дочь — а в идеале оба — не сдержатся и разъяснят наконец, чего ради всё затеяли. — Вы понимали распрекрасно, что Эйден запросто меня найдёт. Связь дело такое. И получил бы он на руки попорченную ведьму… может, если не вовремя подоспел бы, то, авось, сразу Дерека убил бы… и вам с лишним свидетелем возиться не надо.

— Дерек глуп, подобно большинству инкубов в его возрасте, — неохотно, но на удивление спокойно заговорила Радана. Я ожидала реакции… более бурной.

— Как и милый Кол? — поддела я.

— Пф-ф, — леди возвела глаза к потолку, всем видом своим демонстрируя истинное отношение к несчастному влюблённому. — Он лишь человек…

— Влюблённый в тебя по-настоящему. Это ведь не результат суккубьего очарования.

— Нет.

— Но очарования женского и немного… много манипуляций.

— Кол и сам рад подчиняться мне, слушаться беспрекословно, выполняя всё что я ни скажу.

— И ты всё разыграла как по нотам.

— Разумеется, — Радана отвернулась к столику, взяла с тарелки круглое тёмное печенье и отправила в рот.

— Колин должен был верить в поставленный спектакль, — я глянула через плечо на мрачных донельзя Стражей, пытаясь понять по хмурым лицам, снизошло ли хоть на кого-то озарение. На меня ещё нет. — Искренняя вера Колина, что всё всамделишнее, и сделка со Стражем, и похищение, и тёмная ведьма из Форно, могла убедить и меня. Он не врёт, он честен, пусть и заблуждается, но так-то не подкопаешься, с какой стороны ни посмотри. Ты и дома всё подготовила… маму-то предупредила, поди? А папе… прошу прощения, лорду Ризанту в который раз глаза отвела, благо что тебе не привыкать. Потому и шум из-за твоего исчезновения не подняли, а слухи среди прислуги были только на руку… может, ты сама их загодя распространила? Заодно Колина по нужному адресу направила, а то с его сноровкой и сообразительностью он бы долго ведьму искал. И коли отец твой стеснён в средствах, а постановка пьесы такого уровня удовольствие не из дешёвых… актёры, аренда, декорации… доплата за молчание… то ты воспользовалась своим состоянием… точнее, состоянием человека, которого ты нынче папой не называешь.

Радана неспешно дожевала печенье, запила чаем и лишь затем удостоила меня снисходительным взглядом.

— Знаешь, Инарин, как сильно я удивилась, когда папа сказал, что та самая ведьмочка из клуба живёт недалеко от поместья лорда Ризанта? Одна живёт, фамильяра не считая, связей с Тёмной стороной не поддерживает и, кажется, ведать не ведает, что случайная ночь навсегда её со Стражем свела. Ох, Инушка, я не знала, плакать или смеяться над этакой насмешкою судьбы. Из-за тебя я одна осталась, но и ты счастья не обрела.

Подозреваю, если скажу, что была вполне себе счастлива и довольна все эти годы, то мне попросту не поверят. Действительно, женщина, даже ведьма, без мужчины пустое место и злостный вольнодумец тот, кто считает иначе. На костёр его, как в старые добрые времена, когда солнце светило ярче, травка была зеленее, а женщины благочестивее.