Измена. Избранная для дракона (СИ) - Солт Елена

Так отвлекаюсь на изучение дракона, что вздрагиваю от неожиданности, когда мне на живот ложится ладонь Тиррэна:

– Я не знал, Эйви. Проклятье. Лекарь сказал, что это обычное дело, что все его пьют, для профилактики. Тогда это звучало легко и абстрактно. Перестраховка, на всякий случай. Я воспринимал это так. Хреновое оправдание сейчас, когда своими глазами вижу сына. Но ведь и ты не сказала о том, что беременна. Почему?

Захват на талии усиливается, словно дракон пытается переложить и на меня хотя бы немного ответственности за то, что едва не случилось непоправимое.

– А разве это что-то изменило бы? – усмехаюсь горько. – Я думала, всё и так очевидно, мы ведь не книжки по ночам друг дружке читали!

– И всё-таки. Ты не сказала! – рычит он.

– А если бы сказала? – приподнимаюсь с его плеча, опираюсь на согнутую в локте руку. – ТО ЧТО?

Несколько секунд мы молчим, буравя друг друга злыми взглядами. Вокруг искрит так, что впору водой тушить.

– Что бы это изменило? – повторяю настойчиво.

Ноздри дракона хищно раздуваются, губы плотно сжаты. Он первым отводит глаза. Забрасывает руки за голову и смотрит в потолок балдахина:

– Я. НЕ ЗНАЮ!

Отворачиваюсь. Сажусь на постели спиной к нему. Складываю на коленях дрожащие пальцы. Не стал лгать, хотя легко мог сделать это, потому что правды нам никогда уже не узнать.

Что было бы, если… Упущенные возможности. Не сделанные выборы. И сделанные.

– Вот и я НЕ ХОТЕЛА… узнавать.

Рассматриваю свои руки. Кожа сухая от здешних ветров. Прозрачные капли падают на розоватые костяшки пальцев. Немножко щиплет. Шмыгаю носом, глотая солёные слёзы.

Чувствую себя одиноко и потерянно.

– Эйви, – раздаётся за спиной, а в следующую секунду мои плечи сжимают горячие руки Тиррэна. – Я виноват, Эйви. Мне жаль.

Позади прогибается матрас. Дыхание Тиррэна щекочет мне затылок. Его рука оплетает меня выше ключицы, намертво приковывая к твёрдой груди дракона.

– Жаль, что вёл себя как последний придурок. Не хотел тебя отпускать, но и оставить не мог. От этого злился. Догадывался, что вторая роль тебя не устроит. Но и с церемонией надо было спешить. В те дни как раз начались похищения истинных, а до свадьбы связь хрупкая, не стабильная. Поэтому торопился, и от этого наделал глупостей. Отчего-то решил, что лучший способ сохранить тебя – это как следует припугнуть и надавить. Надеялся, что пока ты растеряна, всё утрясу с ней, а потом будет время спокойно объясниться с тобой. Но ты меня обыграла.

В последней фразе слышится невесёлый смех. Сижу с выпрямленной напряжённой спиной. Не двигаюсь. Хмурюсь, когда слышу вопрос:

– Любила его? – в глухом голосе из-за спины ни следа недавнего веселья.

В воздухе повисает напряжённая тишина.

– Да! – выдыхаю в пустоту. Чувствую, как напрягаются стальные мышцы дракона, как он тяжело сглатывает, принимая это моё признание. Выдерживаю паузу, задумываюсь, идти ли до конца в откровениях. Решаю, что оно того стоит. – Как отца. Почему ты не сказал мне, что это Освальд вынудил тебя пойти на поединок?

– Ты бы всё равно мне не поверила. И потом… мне нравилось, как ты злилась.

– Я столько жутких слов наговорила тогда.

– Знаю, звучит странно, – дракон зарывается носом мне в волосы, по-прежнему крепко к себе прижимая. – Но я ведь тогда уже знал про сына. Чувствовал себя последним дерьмом из-за того проклятого зелья. И был в этом какой-то извращённый кайф – слышать о себе правду. От тебя. Как будто себя наказывал, и становилось легче. На время. А потом чувство вины начинало жрать по новой.

– И сейчас? – слегка поворачиваю голову влево.

– Думаю, это будет всегда, – говорит так просто, словно речь о незначительном шраме. – Я всегда буду знать, что не заслуживаю ни тебя, ни сына, которого ты мне подарила. Но это не помешает мне любить тебя и его. Я всегда тебя любил, Эйви. Всег-да. Больше, чем кого бы то ни было в жизни. А знаешь, почему? Потому что я тебя выбрал САМ для себя, головой и сердцем. Ты – моя, созданная для меня, МОЯ избранная. Любимая.

Закрываю глаза, впитывая его слова. Осознавая их. Молчу.

Стальная хватка дракона ослабевает. Он не держит меня больше. А в следующий миг я чувствую нежный поцелуй в шею. Щетина царапает, вызывая на теле стаи мурашек, а горячие губы дракона тут же успокаивают раздражённую кожу. Эти поцелуи на грани болезненности и удовольствия.

Оборачиваюсь назад, смотрю на него неуверенно и с опаской. Взгляд Тиррэна направлен на мои губы. Очень медленно он касается моего лица, большим пальцем очерчивает контур нижней губы, подаётся вперёд и осторожно целует.

Не двигаюсь. Замираю.

Забываю дышать, сердце в груди трепещет и бьётся, будто взбудораженная пичужка в клетке. И я вдруг вспоминаю, каково это – чувствовать и жить. По-настоящему, а не словно во сне проживать день за днём.

Возбуждение внутри разрастается вихрем. Сердце уже колотится так, что я слышу в ушах его грохот. Боже, кого я обманываю?

Разворачиваюсь сильнее, подаюсь вперёд всем телом. Обхватываю мощную шею дракона непослушными пальцами. Размыкаю губы, отвечаю на поцелуй, целую его в ответ.

Руки Тиррэна жадно скользят по моему телу, беззастенчиво его изучая. Грудь, талию, бёдра, пробираются под юбку, оглаживают ягодицы.

– Аах! – вскрикиваю, когда вдруг теряю равновесие, а в следующую секунду осознаю себя сидящей верхом на Тиррэне, так близко и так порочно.

Он не прекращает целовать мои губы, шею, прокладывает поцелуи вдоль ключицы, в это время грубо расправляясь с «этой бездновой шнуровкой» у меня на спине.

Прихожу в себя, когда он жадно сминает рукой одну мою грудь, а вершинку второй втягивает в рот:

– Постой! – дышу часто-часто. – Что… ты делаешь?

– Разве не ясно? – закрывает мне поцелуем рот, одновременно с этим пробираясь под юбкой к чувствительной точке у меня между ног.

Годы воздержания дают о себе знать, и я едва не взрываюсь от первого же умелого касания к себе там. Вот это будет позорище! Пытаюсь свести ноги вместе, но у меня не получается. Удовольствие неумолимо нарастает, вот-вот уже… Приподнимаюсь вверх, отстраняясь:

– Нельзя, аах! Твоя… рана…

– Забудь о ней! – Тиррэн надавливает мне на поясницу, возвращая обратно. Чувствую под собой его ответную твёрдость. – Хочу тебя прямо сейчас, я пять лет этого ждал! Не для того, чтобы просрать всё из-за какой-то царапины. Ну же, Эйви, иди уже ко мне…

Он приподнимает меня, чтобы перевернуть и опрокинуть на спину, но я упираюсь ладонями ему в плечи:

– Нет! – выкрикиваю неожиданно громко даже для себя самой, тяжело и часто дышу, глотаю воздух.

Это слово вспарывает пространство и повисает в воздухе. Мы оба замираем, глядя друг на друга.

Сдуваю со лба надоедливую прядку, выбившуюся из растрепавшейся причёски. Тиррэн подхватывает её и очень осторожно убирает вбок. В синих глазах напротив растерянность и боль. Недавно горевший огонь стремительно тухнет.

Смотрю на него, а у самой грудь налилась и ноет, требуя ещё больше ласк, внизу живота тяжело, а между ног горячо и мокро. Я уже не помню, каково это. Только один-единственный мужчина действует на меня так!

В Бездну прошлое!

Несмело касаюсь его щеки. Останавливаюсь, привыкая к ощущениям. Всё так странно, будто в первый раз. В каком-то смысле так и есть. Мы заново сейчас открываем друг друга.

После предательства, расставания, после чужих смертей и рождений. Надежда, доверие, любовь – всё это в руинах, погребено под завалами прошлых ошибок. Найти, отряхнуть и сказать, что так и было – не выйдет. Не стоит и пытаться. Только отстраивать заново, зная, что на месте каменной крепости теперь стеклянный дворец. Чуть пошатнётся – и вдребезги, и уже не собрать. Пытаться сберечь его – чистое безумие. Но что, если оба хотят этого больше всего на свете? Вдруг, получится?

Тиррэн наклоняет голову навстречу моей ладони. Любуюсь им, таким, какой есть, без прикрас.

Властным, циничным, себялюбивым, с одной стороны.