Если бы меня спросили (СИ) - Лабрус Елена

— Мы говорим не о них, и не об искусстве, а о тебе.

— Да, я не монашка.

— Вот именно об этом я и говорю, — вздохнул Вадим.

— Мы словно ходим по замкнутому кругу, — пошла Ирка. И он пошёл рядом. — Ты упрекаешь меня в том, что я не такая, как тебе хочется. Обвиняешь в том, чего я не делала. Я объясняю, что ты не прав, но ты меня не слышишь.

— Да, я всегда неправ, — обречённо кивнул он. — Это я ревнивый, а не ты ведёшь себя развязно. Это я вижу, что не много для тебя значу, а не ты всячески стараешься не пустить меня дальше порога в свою жизнь. Это всё я. Ну пусть так и будет. Не о чем спорить. Я так я.

— Ты видишь, что хочешь видеть или что решил видеть. То, чего нет.

— Хорошо, — кивнул он, снова соглашаясь. И это было хуже всего — ему было всё равно.

Или Ирке так казалось, что всё равно.

— Красиво получилось, — сказал Воскресенский и показал на веранду, когда Ирка открыла калитку.

— Очень красиво. Спасибо тебе!

На застеклённой, покрытой тёмным лаком террасе приветливо горели фонари. Её мечта сбылась. Он её исполнил. Хотя ходили они по-прежнему через гараж: веранда стала настолько красивой, что её жалко было топтать.

— Не за что. Мне это ничего не стоило, — вяло отмахнулся Вадим. — И ты уже благодарила.

Его холодность разбивала ей сердце. Его равнодушие ранило так больно, что хотелось выть. Но Ирка ничего не могла с этим сделать. Как растопить лёд, сковавший его сердце, она не знала.

— Зайдёшь? — пригласила она.

— Как-нибудь в другой раз, — ответил он.

— Ты встретил другую? Я тебе надоела? Ты меня разлюбил? — шагнула к нему Ирка.

— И хотел бы, но нет, — подтянул он её к себе. Ткнулся губами в волосы. Вдохнул запах. — Я никогда тебя не разлюблю. Я не знаю, что с этим делать, но знаю, что буду любить тебя до последнего вздоха, — прошептал он.

Опустил руки и пошёл прочь…

«Откройте колпачок. Поместите под струю... или в ёмкость… Подождите», — читала Ирка инструкцию к тесту на беременность.

— Ну, господи благослови! — выдохнула она, стараясь соблюсти все указания.

Положила использованный тест на стиральную машинку. Засекла время и закрыла глаза.

65

65

— Высокая, стройная, длинноногая, с копной каштановых волос. Вот как тебя описала бы я, — по громкой связи ответила Ирке Аврора. — А ещё добавила: гордая, сильная. Непокорная. Безумие, тайна, огонь, а не женщина. Манящий, живой огонь. А не вот это всё, что понаписали на том сраном сайте знакомств под твоей фотографией. И уверена, Воскресенский со мной согласится.

— Аврора Андреевна, стыдитесь. Сраный — вообще не из вашего лексикона.

— Ну так выбесили! — решительно возразила Рорка. — И думаю, не только меня.

— Угу, Воскресенский злится, — вздохнула Ирка, — да и про копну это ты погорячилась, — потянулась она с унитаза, где сидела на закрытой крышке, чтобы увидеть себя в зеркало. Шмыгнула носом. Вытерла слёзы. — Я её вчера состригла.

— Зачем?!

— Ну вот, сходила в парикмахерскую на свою голову. Хотела сегодня хорошо выглядеть на вечеринке. Будут все его друзья, знакомые, для Вадима это знаковое событие, что бы он ни говорил — успешный старт его игры. Он три года над ней работал. Да и стрижка вроде ничего выглядит, — поправила она модно, рвано обрезанные концы волос. — Если бы на душе не было так скверно.

— Ир, не ты создала эту страницу. Не ты переписывалась со всяким озабоченным сбродом. Ты не можешь отвечать за других людей.

— В том-то и дело, что я понятия не имею, кто это. Кого придушить, чьи космы или яйца выдрать с корнем, что обиднее всего. Я даже не ходила ни разу на тот сайт, пока Вадим не сбросил мне чёртову ссылку.

— Ну он же у тебя айтишник, программист, разберётся. Кто, если не он?

— Если захочет разбираться. Пока он просто ткнул мне её в лицо. И его расстроила даже не страница, а откровенные фотографии. А они… ну ты знаешь, настоящие.

— Ну, блин, да, настоящие, но ты имеешь право сниматься голой. Во-первых, это полезно — видеть себя со стороны, во-вторых, на память, чтобы в старости любоваться. И вообще, со своим телом можешь делать что хочешь, в том числе фотографии. Ты не виновата, что у тебя их спёрли. Ты их на ноуте, что ли, хранила?

— Ну а где ещё! А теперь уже и не удалишь — по всему интернету поди растащили. И найти при желании их мог любой желающий, у кого есть доступ в сеть, если постараться. Найти и скачать.

Ирка уже пыталась вспомнить, кто имел доступ к её ноутбуку. И список этот был, увы, большим. Начиная с мамы, которая иногда им пользовалась и брала с собой, когда ездила к подруге в Благовещенск, заканчивая мастерской, куда Ирка сдавала ноут в ремонт. А уж по сети, умеючи, и вообще мог подключиться каждый желающий, она даже пароль не ставила.

— Ну и плюнь, пусть мастурбируют. Я бы, конечно, тоже не прочь узнать, кто тебя подставил. И зачем? Из ревности или зависти? И с радостью помогла бы тебе выдрать те космы. Но ты не реви! Не стоит оно того.

— Да я не реву, — покосилась Ирка на лежащий на стильной машине тест на беременность. Улыбнулась. — Это гормоны.

— Гормо?.. Что?! Ты беременна?

— Прикинь.

— А-фи-геть! Поздравляю!

— Спасибо!

— Ну ничего себе! — выдохнула Рорка в трубку. — Вот это да! Воскресенский ещё не знает?

— Ты первая, — вздохнула Ира. — А ты? В декрет не собираешься?

— Ой нет, что ты, — вздохнула Аврора. — Мне бы институт закончить. А там ординатура, специализация, какой ребёнок. Да и…

— Что и?

— Неважно, — отмахнулась Аврора.

— Ты на вечеринку-то придёшь? — спросила Ирка.

— Ну, конечно, приду.

— И муж тебя отпустит?

— У меня очень продвинутый муж, он пойдёт со мной. Надеюсь, — добавила она подумав.

В дверь постучали. Ирка повернула голову.

— Ира, ты здесь?

— Здесь, мам.

— Там Петя приехал.

— Кто?! — ей показалось, она ослышалась.

— Север, кто. В общем, имей в виду, ждёт в твоей комнате.

— О, чёрт! — выдохнула Ирка. — Только его сегодня не хватало.

— Кого? — услышала её Аврора. Слава богу, услышала не всё.

— Да так. Надо идти. Увидимся, Рор! — сказала она и отключилась.

Плеснула в лицо холодной водой. Глаза всё равно были красные — Петька заметит.

«Да и чёрт с ним, пусть замечает. Да, я плакала. Имею право. Я девочка, в конце концов».

Она взбила руками едва доходящие до плеч волосы, что ещё вчера были по пояс.

Гордо подняла голову.

— Ты ревела, что ли? — нахмурился Петька.

— Тушь в глаз попала, — равнодушно отмахнулась Ирка. — Как твои дела?

— Нормально, — пожал он плечами.

— Как старая карга?

— Ответ тот же.

— Ясно, — села Ирка на угол стола. На её любимом месте на подоконнике сидел Петька.

— Тебе идёт, — кивнул он на стрижку.

— Ну, такое, — поправила волосы Ирка. — Непривычно. Голова на грудь падает.

— Привыкнешь, — усмехнулся он. — Что говорит адвокат Воскресенский про мамино дело?

— Говорит, всё получится. Просто сейчас глава Дальневосточного отделения в отпуске, а Борис Викторович не хочет говорить ни с кем, кроме него. Поэтому ждём, когда вернётся.

— Ты уверена, что так и есть?

— Конечно. Что ты такой недоверчивый, Петька? Я сама звонила в Газпром и лично слышала их разговор с замом. Лично подслушивала, но не суть.

— И правда, не суть, — улыбнулся он. — А суррогатную мать он уже нашёл?

— Нашёл. Она сейчас должна приехать в Москву, в клинику, где её обследуют, подтвердят, что она не носитель ВИЧ, не болела гепатитом и прочее, и тогда уже он полетит со своим эмбриончиком, — улыбнулась Ирка. — Или она прилетит сюда.

— Воскресенский счастлив?

— Ещё нет. Волнуется. Переживает.