Брак по-тиквийски 2. Призрак Риаведи - Натали Р.
— Госпожа, я щедро заплачу. Только скажите, сколько.
— Я вам не проститутка, ясно?
— Н-но я не имел в виду ничего такого… Это же не оплата, а моральная компенсация. Пожалуйста, госпожа! А может быть, вам нужна услуга?
Слово «услуга» заставило Терезу задуматься. Ильтену необходим врач. Не сдаст? Если попытается сдать, то и она его утопит.
— Услуга дерьмового врача недорого стоит, — проворчала она.
— Я очень хороший врач! — возразил он, поправив очки. — Может, не гений, но если мои пациенты умирают, то лишь оттого, что судьба так распорядилась, а не потому, что я назначил плохое лечение.
— Любого послушать, так одна судьба во всем виновата, — буркнула Тереза и потребовала: — Тысячу. С каждого. И услуги в любой момент, как понадобятся. И заявление я все-таки напишу. Отдам доверенному человеку из службы охраны безопасности, который при малейшем вашем взбрыке прижмет вас к ногтю.
— Так несправедливо, — заныл Эберт. — Получается, наша свобода будет висеть на волоске…
— Можешь лишиться ее прямо сейчас, сопляк, — холодно выплюнула Тереза. — Одно мое слово — и ты на каторге.
— Почему вы обращаетесь ко мне на «ты»? — возмутился он.
— Кретин! — осадил его доктор. — Заткнитесь, если не можете сказать ничего умного. Если господин Тлинк еще тупее, это не значит, будто вы сколь-нибудь удовлетворительно соображаете. — И заискивающе обратился к Терезе: — Вы позволите мне снять наличные? У меня нет при себе такой суммы. Или мне сделать вам перевод?
Студентов Тереза презрительно проигнорировала. Они тут явно бесправны, ибо тупы даже по отзывам собственного руководителя. То есть пользы от них никакой. Дай-то судьба, чтобы сподобились учителю долг отдать.
Латло Нихес, как он отрекомендовался, мужчина средних лет и среднего роста, казался адекватным. Опытный врач и ревностный преподаватель. Не алчность, не похоть, не жажда адреналина, а желание научить обормотов толкнуло его на сомнительный поступок, который можно было трактовать и как преступление. Осознав, как попал, он старался загладить вину. Заплатил за себя и за подопечных и готов горы свернуть, лишь бы его и двух олухов не упекли на каторгу.
Тереза поставила ему задачу: открыть шкафчики с вещами больных, расположенные в приемном отделении. Доктор Нихес тут же связался с ответственным, заморочил ему голову и узнал код. Пришлось потратить время, чтобы перешерстить все ячейки — Тереза не знала, в какой именно одежда Ильтена. Наткнулась на форму Маэдо, но трогать не стала. По-хорошему, вещи Ильтена тоже не стоило забирать: пока лежат, никого не колышут, вроде как и не нужны никому, но пропажа непременно привлечет внимание. Она оставила и рубашку, и брюки, хоть те были еще довольно новыми и недешевыми. Достала только расчетную карточку из заднего кармана. О ней, вероятно, никто и не знал, но в хозяйских руках целее будет.
Доктор Нихес помог аккуратно закрыть ячейки и деликатно осведомился, чем еще может быть полезен. Тереза стребовала с него домашний адрес, сказав, что навестит его позже. Возможно, это звучало, как обещание свидания, но доктор не выказал никакого удивления, смирившись с тем, что госпожа некоторое время будет им помыкать. Он еще не подозревал, сколь долго продлится это время. Госпожа Ильтен не из тех, кто легко выпускает добычу из когтей.
— Ну? — Маэдо потребовал отчета от подчиненных. — Вы нашли этого гада, который в меня стрелял?
Высшему командиру стало лучше, и он созвал совещание. Прямо в палате, ну а что? Лучше — это не значит настолько хорошо, чтобы надевать форму и пилить в управление.
— Э-э… — Старший командир, начальник следственного отдела, отвел глаза. — В общем-то, стрелка задержали.
Маэдо нахмурился. Неуверенный тон собеседника ему не понравился. Что за «в общем-то»? Его команда должна была не просто достать стрелка из-под земли, но и вытрясти из него все необходимые показания.
— И что? — задал он вопрос. — Мерзавец отказывается говорить?
— Не отказывается, господин Маэдо. Как он может отказаться-то? — Следователь наклонил голову набок: мол, сами понимаете: не хочет — заставим. — И заказчика сдал с потрохами, тот тоже арестован. Но…
— Проклятье, какое еще «но»? — Он сердито поправил трубочку капельницы.
— Господин Маэдо, стреляли не в вас.
— В смысле? — Под дозой лекарств он не сразу сообразил, в чем дело. — А в кого же?
— Убить хотели господина Ильтена.
Что?! Кому нужна жизнь безобидного сотрудника Брачной Компании? Это у Маэдо полно недругов: скольких он отправил на каторгу, скольких оштрафовал нещадно, а кого-то и убил в перестрелках. Немудрено, если бы объявились какие-нибудь мстители. А в Ильтена-то за что стрелять? Неидеальную жену кому-то подсунул? Ну так плохая все равно лучше, чем никакая, радоваться надо.
— Снайпер струсил, когда понял, что попал не в того, — продолжил следователь. — Знает, что за покушение на охранника безопасности отхватит вдвойне. По его словам, вы в тот момент резко поменяли положение. Господин Ильтен ушел с траектории выстрела, отодвинувшись от стола и развалившись в кресле, а вы, наоборот, подались вперед. Стрелок так настаивает на этой версии, чтобы избежать обвинения в нападении на вас, что не отрицает самого факта преступления. Ему заплатили за смерть господина Ильтена. И заказчик, что характерно, это подтверждает. Не стесняется даже: мол, таких подонков, как Ильтен, надо душить в колыбели.
— Да-а? — заинтересовался Маэдо. — Чем же господин Ильтен не угодил заказчику? Вроде вежливый и опрятный мужчина, приятный в общении… Прямо любопытно!
— Господин Ильтен отказался принять у господина Веланса заявление на жену. Поступив тем самым, по мнению Веланса, оскорбительно, непрофессионально и вообще неприемлемо.
— Господин Веланс так и сказал?
Старший командир слегка смутился.
— Разумеется, нет. Вы же знаете, как обычно выражаются подследственные. Но я не вижу смысла воспроизводить его брань дословно. И, честно говоря, я решение господина Ильтена поддерживаю. Незачем этому индивиду иметь жену, такие не должны размножаться.
Маэдо удивленно поднял бровь. Начальник следственного отдела слыл человеком сдержанным, даже бесстрастным, много повидавшим на своем веку и разучившимся давать событиям и людям излишне эмоциональные оценки. И чашку он предпочитал синюю.
— А что говорит господин Ильтен? Вы его уже допросили?
— Разумеется, господин Маэдо. — Следователь помялся. — Правда, госпожа Ильтен была недовольна…
Ясное дело, Тереза была недовольна! Заказчика взяли среди ночи и тут же, еще до рассвета, явились допрашивать Ильтена. Другого времени не нашли! Не то чтобы Тереза хотела помешать следствию, она просто выместила на безопасниках все, что пережили они с Ильтеном. Пронзительный, настойчивый звонок в дверь в самый сонный предрассветный час, всколыхнувшиеся старые страхи, заполошно колотящееся сердце, и секунды на решение:
