Их любимая кукла - Алекса Адлер
С каждым его словом моё лицо всё больше вытягивается. А глаза потрясённо округляются.
Этого не может быть! А как же эти две ночи? Как же это нестерпимое желание? Это возбуждение, которое вспыхивает во мне, стоит кому-то из них меня коснуться?
− То есть… как? – выдыхаю я, абсолютно ошарашенная и выбитая из колеи. – Вы… всё убрали? Это я… сама?
− С-сама, Ж-шеня, − усмешка Са-арда становится хищной и очень удовлетворённой. – Вс-сё, что ты позволяла нам с-с-с тобой делать, и вс-сё, что делала с-с-с нами, всего этого ты хотела с-сама. И раз уж-ш, мы определили, что никакие установки тебе в этом не меш-ш-шают, обращайся ко мне на «ты», как и положено обраш-щаться своему мужчине.
Оглушив меня окончательно, Са-ард накидывает на сорочку китель, ловко застёгивает все невидимые магнитные застёжки, и на ходу подпоясываясь, направляется к двери. Даже волосы в косу не собрав.
А я так и остаюсь сидеть, с отрешённым видом таращась на дверь.
Это как же так? Почему я не поняла? Хотя... замечала ведь, насколько реакции этого тела похожи на мои настоящие. Ещё удивлялась. И каждый раз, когда мне было сложно принять свои желания, я говорила себе, что это всё тело виновато.
Чёрт.
Всё, что я себе напридумывала, чем оправдывала свои порывы и необузданные желания, все эти отговорки потеряли смысл в один миг. И вдруг оказалось, что это неимоверно сложно – вдруг осознать, что все оправдания, которыми я себя успокаивала, были лишь самообманом. Что я хотела своих на-агаров просто потому что хотела их, а не потому что моё тело было запрограммировано на это желание. И удовольствие от секса получала именно я.
Хм. А ведь последняя мысль ощущается не такой уж и ужасной. Даже наоборот.
Если успокоиться и вдуматься, то по-настоящему меня раздражает в услышанном только то, что мне не объяснили этого раньше. Почему-то эти хитросделанные на-агары решили скрыть от меня тот немаловажный факт, что я теперь абсолютно вольна в своих реакциях и действиях. И неизвестно, сколько бы ещё скрывали это от меня.
Но зачем? Зачем им, спрашивается, было так поступать со мной? Чего они хотели этим добиться?
Гадать можно очень долго. И выводы напрашиваются не самые приятные. Лучше я спрошу. А то такого напридумываю, что хвостатым мало не покажется.
Чувствуя, как шок неумолимо сменяется на самую настоящую злость, я вскакиваю с кровати и решительно топаю в очистительный отсек. Там забираюсь в душевую кабинку, настраиваю воду и, закрыв глаза, поднимаю голову. Тёплые потоки обрушиваются на меня тропическим ливнем, смывая усталость и частично ту самую злость. А когда я вспоминаю, как вчера принимала душ с Шоа-даром, как он стонал и дрожал от моих ласк, мои губы и вовсе невольно растягиваются в довольной улыбке. Ну и кто кем в тот момент управлял?
То, что мои любовники ещё те манипуляторы, это факт неоспоримый. Но и я не такая уж беспомощная перед ними. И я многое могу, если захочу. А если не захочу, меня никто не заставит. Ни они, ни программные настройки. Это ведь хорошо. Могли ведь и не убирать эти установки. И я бы ничего с этим не сделала.
В таком ракурсе их поступок выглядит совсем иначе. И немного сглаживает факт молчания.
Честно говоря, я совсем не ожидала, что на-агары лишат себя такого рычага давления. А вчера Са-ард и вовсе продемонстрировал немыслимый уровень доверия ко мне. Дал столько невероятно важной и полезной информации, позволил управлять кораблём. И даже готов был оставить этот корабль мне, чтобы я вернулась домой без них, если они сами не смогут выжить.
Как на него злиться после этого?
Ладно. Не буду ругаться. Просто спрошу и всё. Как адекватный человек. Или совсем ручная землянка, не желающая терять ежедневную дозу столь необходимого ей внимания.
Хмыкнув саркастично в ответ на эту непрошенную и не самую лицеприятную для меня мысль, провожу руками по лицу. Опускаю голову. Открываю глаза… и с диким визгом шарахаюсь назад.
Обнажённое тело обжигает ледяным холодом, кожа практически мгновенно покрывается изморозью. А душу сковывает животным ужасом. Потому что стенки душевой кабинки куда-то исчезли. Как и весь очистительный отсек. И весь корабль.
Я по-прежнему стою в белой чаше душа. А вокруг меня один лишь безграничный космос. Звёзды, далёкие и близкие, мерцающие во тьме.
И словно этого мало, я вижу, как плывут мимо меня огромные глыбы астероидов. Рядом с которыми я сама себе кажусь беспомощной песчинкой.
Боже, что происходит? Как это происходит? Я же в душе была.
Чуть не плача от страха, сжимая озябшие плечи и путаясь в окоченевших, я кручусь вокруг своей оси. И вдруг замечаю ещё какое-то движение между астероидами. Что-то чернильно-тёмное. Будто концентрированная тьма. Это что-то словно плывёт. Как гигантский кит в океане. Я даже плавники вижу. И длинный-длинный хвост, оставляющий после себя чернильный след.
Только это же… космос. Открытый космос. В нём никто не может плавать.
А я не могла тут оказаться.
И как мне удаётся дышать?
Боже. Я поняла. Это бред. У меня бред. Такого не бывает. Я сошла с ума.
Дрожа всем телом, я в ужасе таращусь, как плод моей больной фантазии, вильнув гигантским телом, вдруг направляется прямо ко мне. На широкой булавообразной голове распахивается добрый десяток мерцающих глаз. А потом эта космическая тварь, которой просто не может существовать, вдруг распахивает свою пасть. И я понимаю, что меня сейчас проглотят.
С диким визгом я сигаю вниз, забыв обо всём. Больно приложившись обо что-то невидимое сворачиваюсь клубком, накрывая голову руками и вопя на одной ноте. Перед глазами всё темнеет. Плечи вдруг словно стальными тисками сжимает.
− Ж-шеня, очнись сейчас ж-ше! – врывается в моё сознание шипящий голос Са-арда.
А в следующий миг я ощущаю, как меня поднимают на руки.
На руки? Но… космос… и тварь…
Крутя головой на все стороны, я слепо таращусь вокруг. И лишь спустя секунды, показавшиеся мне вечностью, темнота наконец отступает. И я начинаю различать реальный мир. Очистительный отсек. И душевую кабинку в стороне. И Са-арда, прижимающего меня к своей груди.
− Что произош-ш-шло? Почему ты кричала? – требовательно смотрит он мне в глаза.
Я распахиваю рот. Пытаюсь выдавить хоть звук. Но вместо этого судорожно всхлипываю и бросаюсь
