Темная правда королевы - Дарья Юрьевна Быкова
Она качает головой. Если посмотреть, ну или хотя бы попытаться посмотреть отстранённо, в словах её отца есть смысл. Всё на словах. С другой стороны, она читала дневник Арсенно, который собственноручно вынесла из хранилища Света, так что на него она может полагаться. А вот всё остальное… Дневник Лайдора — его дал Виир. То, что всё наладится — сказал Виир. Виир-Виир-Виир…
— Понимаю, — медленно кивает королева, поднимается из кресла: — Спасибо… отец! Я рада, что пришла поговорить.
— Арея… — зовёт он, и королева снова отмечает, как постарел. Время никого не красит, по крайней мере, начиная с определённого возраста… — Будь осторожна. Если нужна помощь…
— Я обращусь к Свету, — заверяет она. — Спасибо.
И она обращается. Вернувшись во дворец, направляет письмо Аррису, в котором многословно жалуется на преследование тёмным магом, странные сны, Тьму по углам и прочее, и прочее… И уже к вечеру, кажется, не протолкнуться во дворце от служителей Света. Они расставляют какие-то ловушки, притащили свои амулеты и готовы к охоте на Тьму. А саму королеву прячут в Обители Света.
И она сидит там всю ночь, под охраной принца Роберта, и только под утро, когда уже светает, и все решили, что ночь позади, и угроза ослабла, королева и её спутник, усыпив охрану сонным порошком, идут вниз. В святую святых, и это вовсе не то хранилище, куда водил её Аррис в прошлый раз…
Дверь заперта на ключ, но у Ареи он есть. А дальше длинная тёмная лестница, и она позволяет Роберту взять себя за руку и вести туда. Ступеньки кажутся бесконечными, но в какой-то момент появляется снизу слабый свет, который становится всё сильнее. Вот уже и факел не нужен… Она забирает ладонь у принца, испытывая отчего-то укол вины: да, она пользуется им. Да, давно. И да, продолжит пользоваться, хоть и понимает, что её дружба и благодарность — не то, что ему на самом деле нужно…
Вот они уже так близко от источника света, что приходится прикрывать глаза рукой. Арея осторожно протягивает ладонь и кристал, вспыхнув ещё ярче, кажется, сам ложится ей в руку. Он совсем небольшой, лёгкий, и удивительно, как он светит настолько ярко…
Но отчего-то с каждым шагом наверх кристалл становится всё тяжелее. И уже всего на десятой ступеньке подъёма Арея сжимает ладонь в кулак, ибо держать становится сложно, а впереди ещё не менее сотни… И она чувствует себя маленькой и ничтожной, какой она всегда и была. Прав, сотню, тысячу раз прав был Виир, когда говорил, что за ней ничего нет… Пустышка. Красивая кукла на троне… Бесполезная марионетка, которая только и может гордиться тем, что хотела хорошего… Хотела, но не осилила. Неудачница по всем фронтам. И ничего стоящего не сделала, и ребёнка не родила, и в любви несчастлива… Разве может она справиться? Разве можно было вообще за это браться?..
Роберт идёт рядом и, кажется, не понимает, отчего королева хватается за его руку и замедляет шаг. Точно не понимает:
— Быстрее, — просит он. — Скоро начнут возвращаться служители из дворца…
— Иду как могу, — сквозь зубы цедит королева. И теперь чувствует сильную злость. Да, слабая. Да, ошибается, как и все. Но кто сказал, что это — повод опустить руки? Арея любит. Она любит свою страну, болеет за неё, и хочет делать жизнь лучше, даже если эффект не моментальный, даже если никто за это её не поблагодарит… Любит своих немногочисленных друзей. Того же Роберта, к слову. Свою верную фрейлину, виконтессу Деррзи, Ильташа — ей хочется верить, что он где-то есть, и да, чёрт побери, любит Виира. И она как раз как никто его понимает — меньше всего нужна жалость от того, кого любишь, и вовсе не должен человек быть удобным, он же не диван!..
Лестница кончилась незаметно. Арея с облегчением толкнула дверь, представляя, что ещё буквально несколько секунд, и можно будет шагнуть в портал. Или же швырнуть туда несчастный осколок, который жжёт ей руку, но уже снова почти невесом…
В комнате были маги. Во главе с Главой магического Совета, каким каламбуром это ни звучало. Роберт шагнул вперёд, закрывая её собой, но она очень хорошо и остро поняла-почувствовала: не поможет здесь никто. В такой близости от кристалла, заставляющего мир выплёскивать магию, маги практически всесильны. И, кажется, это кружит им голову…
— Ваше Величество, что вы делаете?! — в суеверном ужасе спрашивает один из них. Молодой. Арея помнит его — он появился при дворе совсем недавно, кажется, его отец попал под её репрессии год с небольшим назад.
И Виир здесь не поможет. Территория Света, куда Тьме заказан вход, как бы она ни стремилась. Иначе уже давно бы, без всякой её помощи, тёмный маг дотянулся бы Тьмой до кристалла…
— То, что должна, — отвечает она, поколебавшись пару мгновений. Нет, она сомневалась вовсе не в том, что делает, а стоит ли отвечать… Право слово, кажется, что этот разговор ничего не изменит, а потому — лишний. С другой стороны, он даёт ей немного времени, чтобы собраться с мыслями…
— Арея, одумайся! — говорит отец. И она не понимает, блестят его глаза так сильно от волнения за неё или от близости к магии, к которой Свет не подпускает обычно не только Тьму, но и магов, чтобы тем не сносило крышу от всемогущества.
— Господа, вы что же, бунтуете? Смеете удерживать силой королеву? — недобро прищуривается она, а у самой сердце заходится перепуганным крольчонком. Некстати вспоминается Виир, и как он говорил, что требовать можно, когда за тобой реальная сила. Сейчас за ней ничего и никого, только жалкий осколок души несчастной женщины, жившей столетия назад… И она понятия не имеет, что делать.
Пытается Роберт:
— С дороги! — требует, доставая клинок. И тут же сдавленно ругается себе под нос, когда клинок рассыпается пеплом.
— Моя дочь, — с сожалением говорит отец, и, кажется, он и в самом деле сожалеет, — попала под влияние тёмного мага, и, увы, не понимает, что делает. Мы должны не позволить королеве совершить ошибку и предать свой народ, принести его в жертву Тьме!
Маги переглядываются, и Арея чувствует, как начинает вокруг неё застывать воздух. Немеет рука, сжимающая кристалл, и королева почти не чувствует пальцы, которые, тем не менее, крепко сжаты. А Роберт задыхается, падает на колени, и это так похоже на далёкий эпизод с Вииром, что дрожь берёт. Они одинаковые. Все маги одинаковые.
— Если тебе хоть немного дорог этот влюблённый дурак, — говорит отец, — ты сейчас
