Цитадель: дочь света - Марианна Красовская
Мне привели хорошенькую пегую лошадку – маленькую и складную. Она подошла ко мне, ткнулась носом в рукав и нежно заржала.
– Хорошая лошадь, – сказала она. – Хорошая хозяйка. Не бойся.
– Я не боюсь, – погладила я её. – Просто я не очень умею ездить.
– Я осторожная, – заверила меня лошадка. – Хорошо поедем. Яблоко?
Я засмеялась и беспомощно оглянулась на провожатых.
Иаир дал мне большое, нагретое в ладонях яблоко. Я благодарно кивнула.
– Ты береги Аарона, ладно? – попросил Иаир. – И не разрешай ему много поститься.
– Ладно.
– Я люблю тебя.
– Не надо, Иаир, – я зажмурилась, чтобы удержать слезы.
– Я люблю тебя, – повторил он мягко. – Ты помни… Если что-то случится, ты всегда можешь на меня рассчитывать.
Он взял мою руку, сжатую в кулак так сильно, что ногти впились в ладонь, и поцеловал костяшка пальцев, а потом отвернулся и быстро ушел.
– Я тебе этого никогда не прощу, – зло прошипел Аарон, когда мы чуть отъехали.
Он дернул поводья и устремился вперед. Замечательно! Я-то в чем виновата? Я сморгнула злые слезы и направила лошадку к Павлу.
– Паш, а с Олой что? Какая-то она бледная.
– Устала, наверное… Спроси сама, – рассеянно ответил Павел. – Ты извини, Гал, у меня к Аарону разговор.
Он тоже уехал вперед. Тогда я подъехала к Оле.
– Ола, что-то не так? Ты в порядке?
Она странно на меня посмотрела и отвернулась.
– Да что же это такое! – взорвалась я. – Я что, чумная что ли? Все дружно решили меня игнорировать?
– Уйди, а? – сквозь зубы сказала Ола. – И зачем я выбралась от орков? Лучше б меня убили. Лучше б меня тогда на костре сожгли! Только бы тебя, проклятая, не видеть! Зачем ты в земли эльфов пришла? За тобой смерть шлейфом идет, за тобой и за твоими друзьями.
Я удивленно и обиженно уставилась на неё.
– У тебя есть пророчество? – рыкнул снизу Геракл.
Я хлопнула себя по лбу! Как же я сама не догадалась! Ола пожала плечами.
– Ола, у Мары был сон про наступление орков. У тебя было что-то похоже?
– Они придут за тобой, – сказала Ола резко. – За тобой и за твоей подругой, той, что была нарисована на карте. Они будут убивать всех на своем пути.
– Ола, но это же лишь пророчество, – возразила я. – Это еще не факт. Для того Бог и посылает пророчества, чтобы подготовится к грядущему.
– Иди, подготовь свой народ к смерти, – огрызнулась Ола и дернула поводья.
– Зашибись, – сказала я Гераклу. – Я кругом виноватая.
– А то, – фыркнул пес. – Кто ж еще? Пророчество, значит. Ну-ну.
И хвостатый предатель тоже в несколько прыжков догнал мужчин и Олу.
Мне стало ужасно жалко себя. Что же это такое? Почему я никому не нужна? Родителям не нужна, друзьям не нужна, собаке не нужна, даже ведьме не нужна. Хотя, надо признать, для ведьмы я немного и сделала, в основном она сама справилась. Сильная женщина.
Вот так, молча, я и ехала до самого вечера. На привал не останавливались, ели на ходу. Сола всю дорогу бессовестно дрыхла, открывая глаза только на «поесть» и «в туалет». Мне бы так! Лошадка, моя «хорошая девочка», везла меня бережно и нежно, и у меня хоть и ломило тело, но не так сильно, как после черных коней.
Ехали мы все больше по широкой тропе, ровно ведущей по светлому, высокому лесу, изредка выезжая на заросшие мягкой травой и душистыми цветами поляны или спускаясь в овражки с ручьями. Лошади напьются, мы умоемся, разомнем ноги и снова в путь. На лесных полянах паслись беленькие чистенькие овечки и иногда лошади с жеребятами. Иногда к тропе выходили оленьи семейства. Один раз видели медведей – маму с двумя мохнатыми малышами. Хотели разбудить Солу, но потом подумали и осторожно проехали мимо.
Ближе к закату на тропу выскочил взлохмаченный эльф в длинном одеянии на коротконогой лошадке. Забавно – я первый раз видела кудрявого эльфа.
– Аарон, слава Богу, ты приехал! – закричал он. – Какое счастье, что ты здесь!
– Что случилось, Исав? – встревожился Аарон.
– У Лайлы ребенок…
– Уже родился? – обрадовался наш эльф. – Немного раньше срока, но ничего. Я как раз собирался её навестить, я не забыл!
– С ним что-то не то, Аарон, – выдохнул кудрявый, тараща испуганные глаза. – И Лайла не в порядке. Целыми днями плачет.
– Послеродовая депрессия? – удивился Аарон. – У эльфа? Странно. Тогда поедем быстрее.
Мы довольно скоро приехали в деревню на берегу небольшого пруда. Красивая деревня – везде цветущая сирень. Домиков немного – десятка три. Странно, вроде бы лето в самом разгаре, а тут сирень цветет!
Аарон умчался осматривать молодую мать, а нас разместили в домах эльфов. Свита осталась ночевать на улице – бдят. Мадам Аврелию, Олу и Солу – в дом к старосте. На этот раз это был нестарый еще, энергичный эльф с улыбчивыми глазами. Павла и Аарона разместил у себя Исав – местный целитель, пес вызвался спать на конюшне, а меня отвели к молодой паре эльфов. Они с радостью рассказывали мне, какое это счастье – быть молодыми и влюбленными, попутно угощая пирогом с черемухой, когда к ним заглянул Аарон.
– Галатея, пойдем со мной, – тускло сказал он. – Мне нужна твоя помощь.
Мне очень не понравилось его лицо. Оно было пустым, безжизненным.
Меня провели в светлый деревянный дом с высокими потолками. Детская, белая с золотым, с огромным окном, с трогательной люлькой, явно сделанной руками отца – красивого кудрявого парня с голубыми глазами. В этой деревне вообще много кудрявых. Вот и этот стоял бледный у окна, сжав руки так, что костяшки пальцев посинели.
Я заглянула в люльку и отшатнулась. Красивый пухленький эльфийский младенец. Мутные голубые глазки, махонькие пальчики. Крошечный какой – не больше двух килограммов. Морлок.
– Это морлок, – дрожащими губами сказала я. – Простите, простите.
Мужчина у окна разом постарел, сжался.
Аарон вздохнул:
– Уже четвертый за последний год. На этот раз мальчик. Раньше были только девочки.
– А Лайла? – тихо спросил отец ребенка. – Она умрет?
– Я не знаю, – отвел глаза Аарон.
– Остальные умирали.
– Может быть, Галла сможет помочь, – с тоской ответил Аарон. – Ты пока уйди… оставь его…
– Не могу, – поднял
