Попаданец для драконши - Алиса Рудницкая
— Вот… собака, — Лука буквально подскочила со своего места и я к удивлению своему понял… что она не шатается. Более того — она вообще не пьяна в отличие от меня. — За ними кого-нибудь послали?
— Не успели, — покачала головой Джус. — Но заметили, что они встали на третий с половиной воздушный путь…
— Помоги нам свет, — прикрыла рукой глаза Лука. — За что нам все это? И что делать теперь?!
— Совет маскарада собирать, что еще остается. Обязанности управляющей я временно беру на себя, — вздохнула Джус, а потом повернулась ко мне. — А ты иди в свою комнату. Я пришлю змею с микстурой от опьянения. Чтобы через два часа был трезвый и свежий, парень. Ты нам сейчас как никогда нужен…
— Хорошо, — выдавил из себя я. — Прости, Джус.
— Да что извиняешься-то! — прикрикнула на меня тетя-лошадь. — Это лисе надо по морде дать — решила напоить тебя в такой ситуации… Катись давай отсюда уже, дай поговорить наедине.
Мне ничего не оставалось делать, кроме как их оставить. И пока я ехал до своей комнаты, виляя из стороны в сторону, все никак не мог понять, что же меня больше беспокоит — то, что Лука была все это время трезвой и притворялась, или то, что мы вдруг остались без королевы.
24. Три броши
То, что королева пропала, увы, не стало для Джус достаточно веским поводом чтобы отменить рыцарский турнир. Потому вечером следующего дня состоялись смотрины.
Чем дальше я знакомился с местной культурой, тем больше понимал, что Вадгард — далеко не средневековье. Его вообще сложно было — лично для меня — отнести к какому-то знакомому мне временному периоду на земле. Однако факт оставался фактом — общество мирка, в который я попал, было гораздо более цивилизованным и прогрессивным, чем мне показалось на первый взгляд. Мы в ходе эволюции нашей морали отринули и рыцарские турниры, и дуэли, и пиры, и балы… все это превратилось в соревнования, дебаты, званые ужины и дискотеки. А местные все эти штуки не выкинула, а оставили. Оставили — но переварили в плане моральном, дополнили своими личными традициями, сохранив при этом особый шарм этих мероприятий.
Потому я вовсе не удивился, когда ища информацию о рыцарях узнал, что им устраивают смотрины. На деле это было похоже на отбор невест. По крайней мере именно такое впечатление у меня сложилось, пока я сидел на троне и приветствовал одну прибывшую девушку за другой.
Всего на вакансию моего рыцаря претендовало семнадцать девушек. Целых, блин, семнадцать! Большую часть я не знал, и Лука мне старательно их представляла, заостряя внимание на самых, по ее мнению, талантливых. Если быть точнее — на здоровенной медведице, волосы которой действительно походили на короткую, жесткую медвежью шерсть, и на шакалихе — ехидной высокой девчонке, которая улыбаясь хищно обнажала десны. Однако что первая, что вторая, мне не понравились. И дело было вовсе не в красоте. Все девушки пришли в лучших своих нарядах — кто в платьях, кто в военных кителях, кто в чем-то наподобие легкой брони. Нет, все они были в общем-то кто симпатичными, кто красивыми, кто просто обычными, но вот характер и отношение к делу меня не устраивали. Для большинства я был просто источником престижной работы, ничего более.
Потому, наверное, я так сильно обрадовался, когда к нам подошла моя любимая собачка, что караулила, кажется, круглосуточно мою комнату. Я даже не узнал ее сначала без маски. Нет, маска-то была… но все рыцарши надели их кто на ухо, кто на макушку, кто вообще на затылок. Узнал я свою любимицу только тогда, когда она заговорила, улыбаясь левым углом рта.
— Че, сон Ганс, скучища смертная? — спросила она, и от девушку в красивом синем платье в пол со шлейфам услышать такое было как-то странно. — Может, вам на веках глаза нарисовать? Вздремнете, никто и не заметит.
— А ты что тут делаешь? — удивился и оживился я — действительно ведь от этой официальны загибался.
— Выпить на халяву пришла! — скаркастически заявила собачка. — Ну вы чо, сон, я ж тоже не мышь какая-нибудь, а рыцарь! Причем не последний в клане псов. А че вы думали, что если я говорю как портовые карлики, то значит все, не умею махать мечом?
— Не сомневаюсь, что ты умеешь, — озадачился я. — Просто не думал, что псы тоже участвуют.
— Ну… — почесала в затылке рыцарша, — Сона Тонильф сначала была против, но потом чет как-то передумала после вашей истерике. Ворчала чет ходила про то, что невыгодно кормить чужака в замке. Ну я и послала меня. Так че, вы меня примете? Или за мое… как это…
— Косноязычие, — подсказала ей Лука, которая все это время стояла за троном и слушала внимательно нашу беседу.
— Во-во, вот из-за него самого вы меня того, пинком под зад и пока? — с некоторой жалостью спросила у меня собачка.
— Для меня будет огромной потерей, если ты перестанешь разбавлять эту официальщину своим косноящычием, — заговорщицки подмигнул я ей — большего маска не позволяла. — Задай им всем жару. Кстати… имя-то твое как?
— Отна сона Тонильф, — расплылась в улыбке девушка.
— Родственница? — удивился я.
— Элла набирала своих собачек из бесфамилья, — мурлыкнула Лука. — Сироты, безотцовщины, просто отказавшиеся от своей семьи девушки. Потому у всего клана псов одна фамилия.
— Да, мы большая собачья свора, — сказала Отна, а потом, замявшись, протянула мне деревянную шкатулку. — Ну… на крутой подарок у меня денег не хватило… транжира я… но хоть такой примите. Только не надевайте, а том мне стыдно как-то…
Я открыл шкатулку и обнаружил на красной бархатной подушечке небольшую брошь — очередную, в мою коллекцию. Она была действительно простенькой, железной. Дружелюбная собачья голова — уши острые, торчком, как у добермана. Ошейник шипастый. И все это на фоне скрещенных мечей.
— Знаешь, будет упущение если я ее однажды не надену, — сказал я честно Отне. — Из всех моих брошей эта — самая мужская. Спасибо за подарок, я буду ее беречь.
— Уф, а я боялась что вы ей в меня запустите, — облегченно выдохнула девушка, а потом зыркнула в сторону зала и поклонилась, прижав руки к бокам. — Прошу простить, ухожу. А то всю халявную выпивку без меня слопают эти дармоедки!
— Выпей за меня, — попросил ее я. — И удачи на соревнованиях.
Собачка отбыла и я чуть выдохнул. Еще пара рыцарш… и стало совсем
