Надежда Феникса - Марина Индиви
— Хотите, я помогу вам распутаться, Надежда? — мягко спросил он. И так же мягко поцеловал.
Губы дракона были сильными, горячими, раскрывающими мои. Поцелуй получился внезапным, возможно, именно поэтому я замерла и не отстранилась сразу же. А потом подумала, что, может, стоит поцеловать его подольше, чтобы распробовать? Не все раскрывается сразу, некоторые букеты ароматов и вкусов могут раскрываться подольше. Качественное вино, например. Я виноделом не была, но такой факт сама по себе знала. В том, что этот дракон качественный, сомневаться не приходилось. Он действительно многое для меня сделал, многое рассказал, многим поделился. Может, и поцелуй мне понравится? Ну правда…
На этой мысли я и сдалась. Потому что Миранхард не заслужил такого. Он заслуживал, чтобы женщина, которая с ним целуется, сходила с ума от этого взаимного чувства, терялась в его объятиях до головокружения. Уж точно не того, чтобы она в уме прикидывала, как бы раскрыть вкус этого поцелуя и продумывала, когда это произойдет.
Поэтому я положила ладони ему на грудь и мягко, осторожно отстранилась.
— Простите, — пробормотала, избегая смотреть ему в глаза.
— За что вы извиняетесь, Надежда? — Дракон оказался коварным: наклонился, и мне невольно пришлось встретить его взгляд.
— За это вот все… — я неопределенно обвела руками себя, природу, пикник.
— За это?
— За поцелуй.
— Поцеловал вас я, предположим. И тоже в корыстных целях, так что мне стоило бы просить прощения первым. Но я не буду.
От неожиданности я даже вскинула голову: на губах дракона играла легкая полуулыбка, которая, впрочем, тут же исчезла.
— Думаете, я не замечал, как вы смотрите на Леграна? — поинтересовался он. — Или как вы сегодня оглядывались в холле?
— Внимательный вы, — буркнула я.
— Вы даже не представляете, насколько. Особенно по отношению к женщине, которая мне очень нравится, — Миранхард усмехнулся. — Поцеловал вас я потому, что посчитал, что, возможно, все поправимо. Что у меня еще есть шанс.
Я даже не представляла, что на такое ответить, поэтому промолчала.
— Ну и в конце концов, я поцеловал вас, чтобы вы распутались. По–хорошему, мы сейчас оба распутались. Правда, Надежда?
— Правда, — призналась я.
Почему–то и в самом деле стало легче. Легче признать, что я ждала Леграна, чтобы он меня остановил, сделал что–то, но после всего, что я узнала, я даже не могла его винить за то, что не сделал. Его наверняка воротит при виде меня, бабушки и сестер. Так что не одна я тут думала, что приношу великую жертву во имя спасения Веры. Для него ночь со мной тоже наверняка была сродни пытке. Вот поэтому ничего и не получилось… к счастью.
Вздохнув, я перевела взгляд на водопады.
— Не грустите, Надежда, — Миранхард коснулся моей руки.
— Я бы очень хотела. Но у меня не получается. Все это время я думала, что он просто самодур, но я понятия не имела, что все так. Получается, ему есть за что меня ненавидеть.
Дракон приподнял брови:
— Не просветите, за что?
— За то, что я… то есть мои предки сделали с его родом. За то, что погиб его отец из–за недостатка силы. Да за все, наверное…
— Надежда, к проклятию вы не имеете никакого отношения. Вы. Лично вы. Я думаю, что это понятно всем. То, что произошло в прошлом — трагедия, но не вы спровоцировали это.
— И что вы мне предлагаете с этим делать?
— Поговорите с ним.
— Поговорить? С ним?! — теперь уже я усмехнулась. Не стала объяснять, что каждый наш разговор с Леграном заканчивается либо ссорой, либо вообще… рукоприкладством. И да, я до сих пор не считала, что он имел право шлепать меня, как ребенка, даже учитывая все, что произошло.
— Он слишком горд для того, чтобы рассказать вам все, как есть, — Миранхард сложил руки на груди, — но, подозреваю, что вы ему тоже небезразличны. Очень–очень небезразличны.
С моих губ сорвался весьма саркастичный смешок.
— Иначе бы он не сорвался за вами сюда, — закончил дракон. — Подумайте сами, Надежда. Зачем императору бросать все и тащиться в Драонастрию?
— Чтобы вернуть свою силу? — предположила я.
Миранхард загадочно промолчал. Настолько загадочно, что мне оставалось только вернуться к поглощению забытых сэндвичей, прочих закусок, фруктов и сладостей. Под жевание очень хорошо думалось, поэтому я жевала и думала. О том, что, поговорить с Леграном все–таки стоит. Что надо поговорить теперь, когда я знаю всю подноготную и могу оперировать фактами. Ну или по крайней мере, лучше понять, почему император так себя ведет.
В конце концов, я ничего не теряю. Если я уйду в свой мир, не поставив для себя окончательную точку во всем этом, то буду постоянно думать и вспоминать, прокручивать в голове то, что могло бы быть. А так — все завершится здесь и сейчас. То есть не здесь и сейчас, но здесь. Думать будет больше не о чем.
При мысли об этом мне стало совсем грустно. Почему я так привязалась к этому миру, вопрос больше не стоял. Но с другой стороны, мне же не обязательно уходить туда? Я вполне могу уйти сюда. На земли алых сирин.
Само это маленькое предположение отозвалось внутри трепетом и невероятным восторгом. Даже сердце забилось чаще, а магия заструилась внутри с удвоенной силой.
— Вижу, вы приняли какое–то очень интересное и приятное решение, Надежда, — произнес дракон.
Я же поняла, что улыбаюсь. Просто широко улыбаюсь, так легко и так счастливо, потому что вернулось это самое прекрасное в мире ощущение: «Я дома». Что бы ни случилось, я дома, и это ощущение переполняло меня, грозя превратить в воздушный шарик и унести в небо. Поэтому я поднялась, если не сказать, вскочила:
— А пойдемте во дворец, Миранхард? — предложила я. — Там может быть не убрано, но вас это вряд ли смутит.
— Вряд ли, — легко согласился дракон, тоже поднимаясь. — Но если здесь все сохранилось в таком идеальном порядке, не думаю, что что–то изменилось и во дворце.
Я наклонилась, чтобы собрать пикниковые принадлежности и остатки продуктов в корзину, когда снова услышала: «Память сильнее забвения!»
На этот раз было еще громче, будто я проглотила колонку, от басов которой
