Служба устранения магических конфузов - Зинаида Владимировна Гаврик
Даже не представляю, как я выслушала эту возмутительную речь и не заорала вслух от злости. Вот как он им это представил! Конечно, он не упомянул ни о том, что понятия не имел о моей устойчивости, когда отправлял меня в квартиру ведьмы, ни о том, что мне предлагали работу у аристократов, высоко оценив мои навыки, о которых Пырщ тоже до того момента не имел ни малейшего представления! Он всё выставил так, будто без его опёки такая неблагодарная недотёпа, как я, и шагу бы не ступила.
А они охотно поверили!
И смотрят на меня теперь свысока, как на безграмотную недоразвитую человечку, пригретую высокоразвитым обществом магов из жалости. А я ещё и не ценю эту высочайшую милость, дурында такая.
Что ж, раз так, значит, буду играть роль дурынды. При правильном подходе это поможет мне обернуть подставу Пырща против него самого. По крайней мере, я на это очень надеюсь…
Ненавижу давить на жалость, но другого выхода пока не вижу.
Пырщ наверняка думал, что я начну злобно спорить и настрою комиссию против себя ещё больше.
А я опустила голову и, едва не плача, призналась:
– Простите… вы, конечно, правы. Да, мне сложно принять, что со мной возятся и помогают. Я росла сиротой, без родителей… поэтому привыкла постоянно защищаться и отвергать чужую помощь. Я искренне стараюсь поверить, что мне действительно желают добра, но получается не всегда. Ведь не раз было такое, что люди притворялись сочувствующими, а потом использовали меня в своих интересах…
Примерно минут пять я грузила их таким образом и сама себя разжалобила так, что глаза и впрямь заслезились.
– Мы поняли, – прервала меня блондинка, наконец. Её голос стал на градус теплее. «Главбух» при этом смотрела недоверчиво, но вроде бы без прежней ненависти. Мужчина же выглядел сочувствующим. Однако мне показалось, что он больше изображает эмоции, чем ощущает их. Такой, как он, вполне способен тем же сочувствующим тоном заявить что-то вроде: «Ну что ж, у нас не остаётся другого выхода, кроме как активировать печать, девочка. Ничего тут не поделаешь».
Что ж, в любом случае мне удалось немного сдвинуть их отношение в сторону жалости, пусть и чуть брезгливой. Это уже что-то. Однако всё очень быстро изменится, если они узнают, что я совершенно не готова к экзамену.
Что, если сейчас они начнут меня расспрашивать о том, чему я научилась?
Я закрыла лицо руками и издала длинный всхлип, будто собираюсь зареветь.
– Можете идти, – раздался голос блондинки. Ура! Но она тут же добавила: – Только, Маргарита, учтите – если вы не соберётесь и через три дня на экзамене не продемонстрируете хороший результат… слёзы и рыдания вам не помогут.
Я только вздохнула. Ещё бы. Члены комиссии – совсем не дураки. По крайней мере, не все. Поэтому действовать надо осторожно и не переусердствовать со своей ролью сироты.
Уже шагнув к двери, я обернулась и робко уточнила:
– Скажите, экзамен очень сложный?
Внезапно в разговор вступил мужчина, впервые за всё время.
– Не очень, – вполне себе по-человечески заверил он и даже ободряюще улыбнулся под осуждающим взглядом «главбуха». – Первичные чары вы наверняка уже освоили и отточили на тренировках, а значит, проблем не возникнет. Зато если сдадите экзамен, то это уже практически гарантия того, что финальное собеседование вы тоже пройдёте. А если нет… до финального собеседования вас, как вы понимаете, никто не допустит. Поэтому очень постарайтесь, милочка.
Глава 26
Первое, что я увидела, когда вышла из кабинета, – это злорадную физиономию Пырща.
Однако же стоило в холле появиться моему недавнему сопровождающему, как выражение лица белобрысого интригана сменилось на сочувственное.
– Как прошло? – кинулся он ко мне, будто и в самом деле волновался. – Всё в порядке?
– Вроде бы да, – пролепетала я, моментально включаясь в эту сценку, разыгрываемую исключительно для зрителей. – Всё благодаря вашей поддержке, куратор… Спасибо, что так носитесь со мной, неблагодарной.
Он явно удивился, так как ожидал, что я буду выбитой из колеи и эмоции контролировать не смогу.
Шагнув ещё ближе, Пырщ сочувственно похлопал меня по плечу, а сам очень тихо и зло прошипел:
– Пройти экзамен у тебя нет ни шанса! Ты даже не представляешь, что там будет…
Вот, значит, как? Ну тогда получай ответочку.
Я громко ахнула, отшатнулась от него, будто ожидала затрещины, и слезливо запричитала:
– Нет-нет, только не это, куратор! Я сделаю всё, чтобы вас не подвести! Честно-честно!
Выглядело со стороны так, будто он мне прошептал какую-то угрозу.
Сам Пырщ такого резкого перехода не ожидал, поэтому качнулся следом со словами:
– Ну ты чего, девочка? Я же тебе только добра хочу!
Однако выглядело это ненатурально. Как раз в этот момент к нам подошёл мой сопровождающий, который, чуть нахмурившись, наблюдал за этой сценой.
– Что происходит? – уточнил он.
– Всё хорошо, – опередив Пырща, заверила я и выдавила улыбку. – Куратор очень меня поддерживает, и я сделаю всё, чтобы его не подвести!
Конечно, это только усугубило впечатление. Теперь что бы ни сказал Пырщ, это выглядело бы попыткой угнетателя скрыть свои гадкие методы воздействия.
Поняв это, он промолчал. Мой сопровождающий кинул на него задумчивый взгляд, а мне сказал:
– Обратно доберётесь сами. Там вас уже ждёт ваш работодатель.
Ага, значит, крысаны здесь.
Я несколько раз кивнула, потом почтительно поклонилась куратору и почти бегом направилась к двери, будто не желала оставаться с ним наедине. Будем надеяться, это небольшое представление заложило некоторые сомнения хотя бы у одного мага. И, если повезёт, он поделится ими с комиссией. При этом поймать меня на несправедливых обвинениях в адрес Пырща они не смогут, ведь я всё время его благодарила,
