Мне не страшно теперь умирать - Любовь Дмитриевна Бурнашева
— Нашел что-нибудь? Я сколько мог, записал, — Роман протянул ему несколько листков с текстами. — Не знаю есть там её стихи или нет. Но некоторые я бы даже слушать не стал.
— Нашел, одно, — Слава поднял глаза на Романа, — Мне кажется, это то что я искал. Её та девушка поет, одна, без парней. Там есть всё, что я видел во сне. Вот, послушай.
Я на ступеньках февраля
С тобою встречусь.
Зима-разлука пролетит,
Ты не заметишь.
Обида, ревность, боль пройдет,
Весной растают,
Любовь подснежником взойдет,
Нас не оставит.
Я в доме у дороги три свечи,
Зажгу, поставлю.
Ты только мимо не пройди,
Я след оставлю.
Там на ступеньках февраля,
Уже под вечер.
С тобой мы будем песни петь,
Про нашу встречу.
— Тут всё и февраль, и сон я видел про ступеньки и опять эти три свечи. Рома, это подсказка, я уверен, — Слава устало улыбнулся, — Я понял, что наша встреча будет в феврале. Но мне не понятно где эта встреча должна быть? Какой дом у дороги? Где его искать? И как? В каждое окно заглядывать и искать в каком горят эти три свечи? Ничего не понятно.
— До февраля неделя осталась. Жди может ещё какую подсказку найдём.
— Я жду, мне больше ничего не остается. Я жду, Рома.
Тень слетела с портрета. Показывая вдаль рукой, она наклонилась над спящим Славой и тихо повторяла, шепотом:
— Дом у дороги три свечи, дом у дороги три свечи. Я жду тебя.
Накрыв его туманом повела за собой. Слава увидел большое здание, стоящее в лесу и вокруг него много подсвечников, в каждом по три огромных горящих свечи.
— Вот он, дом у дороги три свечи, иди ко мне.
Слава резко открыл глаза. Взглянул на портрет жены, её глаза на портрете улыбались.
— Лиля, девочка моя, сколько можно загадками разговаривать? — Слава прошел несколько раз по комнате, — Ты смерти моей хочешь? Где мне взять силы, чтобы разгадать их? — Он остановился возле портрета и обращаясь к нему спросил, — Где, подскажи мне, уже февраль за окном, сколько мне ещё тебя искать? Ответь мне.
Звук включившегося компьютера, заставил его оглянуться. Слава сел за него и набрал в поисковике слова, которые крутились в его голове, не переставая — «Дом у дороги три свечи.» Увидев результат, он схватил телефон:
— Рома, я нашел эти три свечи. Это название гостиницы, или постоялого двора для водителей. Собирай парней, поехали. Что? Кто хозяин? Сейчас, взгляну. Там не хозяин, хозяйка. Скинуть тебе её фамилию? Хорошо. Сейчас всё перекину. Ладно, один не поеду, вас подожду. Поищу пока всю информацию по этим «Трём Свечам.» Да, точно, один не поеду. Не кричи на меня.
Положив телефон, он подошел к портрету:
— Спасибо, счастье моё. Теперь мне надо набраться терпения и подождать. Как сдержать себя, девочка моя, если я знаю где ты?
Он, сдерживая дрожь в руках, схватился за край стола, мысленно приказывая себе успокоится. Сердце колотилось в груди, его звук казалось раздается по всему дому. Немного успокоившись, снова сел за компьютер.
— Как дела? Что нашел? — В дом с шумом ввалились трое парней, — Мы тоже много чего узнали.
— Короче так, — Роман достал блокнот, — Про этот дом. Хозяйка женщина, живет при этой гостинице, у неё есть племянница. Угадайте кто? Правильно. Это та девушка из группы. На одном форуме я нашел комментарий водителя. Пишет, что там вечерами выступает с песнями девушка, но, — Роман помолчал немного, — Это не племянница хозяйки. Эту девушку запрещено фотографировать и снимать на видео. Она сидит в кресле, а её лицо в тени, и она играет на гитаре. Слава тебе ничего это не напоминает? Правильно, рассказ доктора. И ещё я нашел фото, его незаметно кто-то сделал. Я его скинул тебе, Слава, открой посмотри.
— Это она, — Слава всматривался в экран. — Руки её, фигура, это она, я свою девочку всегда узнаю. Чего мы сидим, поехали быстрее.
— Подожди, — Роман схватил его за руку, — Там ещё пишут, что она, родственница хозяйки и она, Слава, она слепая, — Роман продолжал держать Славу за руку.
— Да всё равно, поехали, я всех докторов на уши подниму, я её вылечу, — Выдергивая руки, Слава направился к двери.
— Да подожди ты, — Роман загородил собой дверь. — Нам ехать туда часа три- четыре, не больше. Она начинает петь в восемь вечера, а сейчас два часа дня.
— И что, я тебя не пойму, ты понятнее объясняй, — Слава начал от злости краснеть.
— Помнишь, мы с тобой говорили, — Роман замолчал, пытаясь подобрать слова помягче, — Про то, что она может быть у них в заложниках. Если мы сейчас приедем, даже с полицией, а её там может не быть? Может они её к выступлению привозят из другого места?
— Так, что ты предлагаешь, я никак не пойму, у меня сейчас голова разорвется от твоих объяснений.
— Я предлагаю приехать туда к началу, ну чтобы они её уже вывели, и она начала петь. И тут мы входим. Как вам? И Фрема надо к нам увезти, неизвестно на сколько дней мы там задержимся.
Слава сел, опустив руки. Его трясло от нетерпения. Еле сдерживая себя, сказал:
— Ты прав. Я бы этот дом уже весь перевернул. Ладно два часа потерплю. Надо заехать цветы купить, много белых роз. И ещё чего-нибудь.
— Чего? Оружие? — Парни засмеялись, — С женщинами воевать надо их оружием, розами закидаем?
— Вы дебилы, это для Лили розы, вы думаете, я ещё кому-то их дарить буду? — Слава подошел к портрету, — Потерпи. Моя королева, я скоро приеду, освобожу тебя.
В холле стоял полумрак. На столах горели свечи в подсвечниках, огоньки колыхались от движения людей. Татьяна, оглядывая посетителей стояла возле лестницы. Их было немного. В основном местные с соседних поселков и несколько оставшихся на ночевку водителей. Она посмотрела на Лилю. Та сидела в кресле, поглядывая на входную дверь и нервно перебирала струны. Татьяна заметила, что она сильно нервничает и пытается спрятать радость на лице. Сегодня Лиля одела свое любимое зеленое, длинное платье.
Входная дверь широко открылась, в неё
