Пленница Карателя. Время вспять (СИ) - Лесневская Вероника

— Я помню, каким был Каратель, — продолжает Журналистка. — И вижу, как ты изменила его. Но… не перестарайся.

— Я не… — виновато моргаю и осекаюсь.

Мое внимание опять переключается на близняшек. Они успели отойти от отца, видимо, все-таки не добившись, чего хотели, и сейчас берутся за руки.

— А ну, не сметь! — рявкаю на них сердито.

Когда девочки вместе и объединяют силы, то способны перематывать время. Именно это они и собираются сделать сейчас.

— Он жульничает, — кивает Ника на Никиту.

Сын Командира, в свою очередь, демонстративно активирует силу — и исчезает, сливаясь с окружающей обстановкой. Аня рассказывала, что это проявилось в нем не так давно. И осталось наряду со способностью выставлять вокруг себя невидимый щит, которой Никита обладал с рождения.

— Вот видишь! Я же говорила! — топает ножкой Ника.

Зато отпускает руку сестры. И я выдыхаю с облегчением. Когда близняшки по отдельности, то время им неподвластно. Думаю, это своеобразный отголосок моих прыжков в прошлое. И следствие того, что сестры из разных реальностей. Чем дольше я размышляю, тем больше склоняюсь к выводу, что одна была зачата в изначальной, куда я вернулась в конце концов, а вторая — в параллельной, и перенесена сюда в моем теле.

Вика и Ника, такие разные внутренне, практически противоположные, а по сути — один человек. Но им об этом знать не следует. Пока что…

Стоит мне отвлечься, как Ника подбегает к Никите и игриво чмокает его в щеку. Маленькая зараза! Я ведь в курсе, что именно она сделала: «украла» его силу. Подтверждая мои догадки, Ника активирует чужую способность. Правда, вместо того, чтобы исчезнуть, она выставляет щит вокруг себя.

— Ника, верни немедленно! — подходит к дочери Карим, который в курсе ее «шалостей». Однажды она забрала его «молнии», за что была наказана надолго. Больше не рискует.

И сейчас перечить отцу не смеет. Возвращает ошеломленному Никите его способности, а сама буквально испепеляет мальчика серебристым взглядом.

— Невыносимые, — шепчу я обреченно. — Почему они так ненавидят друг друга?

— О нет, это отнюдь не ненависть, — хихикает Аня, а я недоуменно смотрю на нее. — Я ведь чувствую их эмоции. Между Никой и Никитой энергетическая связь. И когда они подрастут, то обязательно придут друг к другу. А пока что… пусть ссорятся. Таков их путь.

Тем временем Вика занимает место за детским столиком, слегка взмахивает пальцем — и игрушки, разбросанные на поверхности, вдруг сливаются друг с другом, смешиваются, как куски пластилина. Секунда — и из странной массы образуется сказочный замок, отдаленно напоминающий мне один из тех, которые «строил» для меня Герман из льда.

Вздохнув, Вика рушит его, а потом поднимает взгляд на свою сестру и сына Командира. Один взмах ресничек — и между ребятами вырастает кирпичная стена.

Вика умеет моделировать пространство, перестраивать его, видоизменять предметы. Малышка очень сильна. Подозреваю, именно она — из параллельной реальности. Гостья в этом мире. Но слишком нужная и любимая, чтобы чувствовать себя чужой.

— Так, все, — раздается за спиной голос Пиротехника. — Аля уложила Олечку спать. Правда, мы вам немного комнату разгромили. И подожгли, — Андрей виновато смотрит на Руслана, а тот лишь смеется в ответ.

Аля и Андрей поженились практически сразу же после падения «Альтаира». А полтора года назад у них родилось огненно-шустрое счастье. Малышка переняла способности сразу обоих родителей. И доставила им массу проблем, пока не научилась управлять собой.

— Бывает, — сквозь хохот выдавливает из себя Командир. — Раз уж все в сборе, то идем обедать? — кивает Ане.

Дожидаемся Алю, после чего Журналистка приглашает всех в столовую.

Но я не спешу покидать гостиную. Вместо этого подхожу к Кариму и беру его под руку. Прокручиваю в голове слова Ани, и чувство вины начинает грызть меня изнутри.

Каратель перенес столько страданий, даже мою смерть. И заслуживает быть счастливым. Абсолютно и безоговорочно.

— Карим, — зову тихо и целую его в шершавую щеку.

— Ты как себя чувствуешь? — мгновенно откликается он. — Болит что-то?

После моих сложных первых родов Каратель безумно боится за меня. Он вообще был против того, чтобы я беременела еще раз. Готов был пожертвовать своей мечтой о мальчике-наследнике, лишь бы мною не рисковать.

Но судьбе виднее…

— Я в порядке, не волнуйся, — рисую пальчиком невидимые узоры на его предплечье.

Подбираю нужные слова, чтобы сказать мужу кое-что важное…

— Как там малыш… кхм… малышка? — поспешно исправляется он, следя за моей реакцией.

— Малыш, — улыбаюсь загадочно. — У нас будет мальчик, Карим, — наблюдаю, как теплеет черный взгляд. — И я надеюсь, он вырастет похожим на тебя.

Тянусь к губам мужа и целую, впитывая его эмоции. Радость, ликование и… любовь. Растворяюсь в наших чувствах, которые с каждым годом только крепнут.

Бонус. Спустя годы

Тринадцать лет спустя

Анжелика

— Ника бы не сбежала, если бы ты на нее не давил! — фыркаю я, не сводя возмущенного взгляда с Карима.

— Да она вообще от рук отбилась! Избаловали окончательно. Я всего лишь запретил ей шляться с подозрительными парнями, — рычит он в ответ, хотя сам переживает не меньше меня. — Вероника предназначена для Никиты. Аня ведь почувствовала! Их энергии связаны и…

Прерываю невыносимого мужа, взмахиваю рукой в сердцах и случайно превращаю в тлен шторы на окнах. Они осыпаются на пол, покрывая его пылью персикового цвета.

Доли секунды мы с Каримом гипнотизируем результат моей злости, но потом как ни в чем не бывало возвращаемся к ссоре.

— Вот теперь пусть Аня «повангует», где наша дочь сейчас! — шиплю недовольно. — Досватались! Я ведь говорила, что аккуратнее нужно! У Ники характер твой! Все делает вопреки!

— Что? Я тут при чем вообще? — складывает руки на мощной груди. — Да ничего подобного!

— И спорит, как ты!

— Нет! Я не спорю!

Ехидно изгибаю бровь и вздергиваю подбородок.

Карим выдыхает тяжело, внутренне признавая свое поражение, взрывает пару лампочек и, кажется, успокаивается.

Вот теперь, когда мы оба выплеснули свою ярость, можно нормально разговор продолжить.

Однако нас перебивает сын, вернувшийся из школы.

— О, опять родители ругаются, — язвительно хихикает Макс, врываясь в гостиную.

Силой мысли захлопывает дверь, отправляет свой рюкзак в полет до дивана. В буквальном смысле. Потом окидывает взглядом помещение, задерживаясь на осколках стекла после взрыва лампочки и на пыли, что осталась от «убитых» мною штор.

Сын вздыхает и закатывает глаза, демонстративно щелкает пальцами, активируя способность.

В этот же момент створки шкафа открываются, и оттуда выезжает пылесос. Сам включается и принимается за уборку.

— Не злоупотребляй силой! — рявкаем на Макса одновременно с Каримом.

Пылесос отключается и «сбегает» прочь, самостоятельно укладываясь на место.

— Так, понял, — Макс примирительно поднимает ладони вверх. — Пережду бурю в своей комнате. Если не поубиваете друг друга, в чем я сомневаюсь, зовите ужинать, — подмигивает издевательски.

Хочу отругать сына, но он оказывается проворнее. Подбегает ко мне, быстро чмокает в щеку, потом огибает сбоку — и скрывается за дверью одной из комнат.

Переглядываюсь с Каримом и закусываю губу.

Муж смотрит на меня сейчас со смесью нежности и вины.

Мы оба погорячились. Впрочем, нам не привыкать.

Карим приближается ко мне вплотную, берет мое лицо в ладони и целует в носик, заставляя поморщиться.

— Энджел, девочка моя, все нормально будет. Найдем мы нашу дочь. Да и она не пропадет и себя в обиду не даст. Сама же говоришь, мой характер, — хмыкает довольно, а я хлопаю его ладошкой по стальному торсу. — Успокаивайся, а то серебристой стала вся. И в глазах ртуть. Красиво, конечно, но лучше береги силы.