Гарем стервозных мажорок 2 (СИ) - Аристов Руслан Иванович

— А я просто не хочу, — в тон ей произнесла Анжелика.

«Он и так уже подшофе — от пива. Но выпить с таким важным человеком — это полезно», — кивнул ему парень, соглашаясь.

— Паша, ну куда тебе с твоим гастритом ещё водка — что скажет Алла? — только и покачала головой Анжелика.

— А откуда она узнает? — хохотнул тот.

Виктор взял рюмку, они чокнулись за знакомство и выпили, закусили бутербродиками с семгой, запили пивом.

— Вот скажи мне, Анжелочка — как ты мне предлагаешь обновлять оборудование и основные фонды при такой нестабильности курса нашей валюты? — воскликнул он патетически.

— Ты меня спрашиваешь? — засмеялась Анжелика и откинулась в кресле, прикрыв рот ладошкой.

— А разве не твой папа, наш глубокоуважаемый Георгий Георгиевич, почти вручную руководит сейчас всей финансовой политикой? Хотя согласно конституции — это вообще не его сфера! А ведь надо идти до конца.

К удивлению Виктора, который отвлёкся от скачки и начал с интересом прислушиваться к разговору, Анжелика продолжила заливисто смеяться, а Инга наклонилась в своём кресле и внимательно смотрела на неё.

— Пашка, дорогой, ну ты у меня это серьёзно спрашиваешь? — брюнетка отсмеялась и начала поправлять волосы.

— А у кого? Ты же любимая дочурка нашего президента, принцесса ненаглядная — могла бы ему и сказать, что марлезонский балет, который сейчас происходит с рублём, вообще не способствует инвестициям и стабильности, — пожал плечами толстячок, переводя недоуменный взгляд на Виктора.

«Любимая дочурка? Интересненько», — Виктор, совсем немножко пьяный, отметил этот момент.

— Что ты такое говоришь, Пашка, ну-у, — Анжелика ощутимо толкнула его в плечо и засмеялась — как показалось Виктору, довольно натянуто.

— Говорю как есть, — голос толстячка немного заплетался. — Мне вот надо покупать у «Сименса» новые трансформаторы, новые турбины, а из-за падения рубля по отношению к рейхсмарке это всё теперь выйдёт мне дороже на двадцать или даже двадцать пять процентов — где мне деньги брать? А спросят с меня!

«А он нормально набрался — видно, что пьёт редко, а потому быстро развезло», — понял по его голосу Виктор.

— Ой, я тебя умоляю — зачем это покупать, деньги тратить? — заявила Анжелика, которая в этот момент смотрела на наездников — первый из стартовавших уже выходил на финишную прямую.

— Как зачем? — в голосе Павла было реальное возмущение. — Ты хочешь, чтобы весь город сидел без света, а во всём обвинили наш клан? Это же будет колоссальный кризис.

— Паша, ну говори это папе или Алке, я же не финансист!

Как раз в этот момент наездники начали последовательно финишировать, трибуны взревели и примерно через минуту такого шума и воплей по громкоговорителю объявили победителя — седьмой номер показал самое лучшее время. Павел, который как раз допивал пиво, в огорчении швырнул почти пустую бутылку за перила.

— Ну, толстячок ты мой славный — не расстраивайся, — Анжелика приобняла его и чмокнула в щечку.

— Как же тут не расстраиваться — и ставка моя не сыграла, и на приём к президенту не могу попасть, и трансформаторы не за что выкупить, — Павел обмяк в кресле. — Немецкие, отличные.

Виктору даже стало его жалко, хотя он даже не стал и гадать, куда или кому на голову полетела та бутылка.

«Наверно, не так это и весело — быть мужем одной из сестриц Энджи и управлять такой сложной корпорацией».

— Ну вот прямо так не бывает, чтобы не за что, — сказала через несколько мгновений брюнетка.

— Вот поверь на слово — я бы отдал любые деньги на твою команду, вот последние бы отдал, вот точно так и на трансформаторы — «Сименс» на меня наседает, контракт горит, неустойка будет колоссальная, а с финансами у нас сейчас — полный затык, сильный кассовый разрыв, зарплаты еле выплачиваем, — снова проговорил Павел, вздыхая.

— Ну, насчёт команды — я только за! Хоть завтра — правда, дорогая? — перевела взгляд на Ингу брюнетка.

— Да, — покивала та.

— Анжелочка, поговоришь с папой? Мне нужно всего-то сто семьдесят миллионов на коррсчёт «Мосэнерго» в валютных евробонах по курсу центробанка, а не биржевому, — взмахнул ладонью Павел, — а в республиканском бюджете сейчас профицит по итогам месяца…

— Откуда ты знаешь? — удивленно перебила Павла Анжелика. — Там такой профицит, что плакать хочется.

— У меня свои источники в налоговой и минфине.

— Ну я не знаю, честно, — брюнетка мило надула губки. — Боны — это сложнее будет, проще деньгами.

«Почему бы его жене не поговорить с отцом-президентом? При чём здесь моя стервочка вообще?» — Виктор, который внимательно слушал этот разговор, старался краем глаза смотреть на обоих собеседников, не показывая своего интереса — реплики Энджи его интриговали.

— Солнышко, поговори с президентом, а я за это буду тебе ну очень обязан, вот ты же меня знаешь! — толстячок приложил обе руки к груди. — Для нашей же семьи стараюсь.

— Ну ладно, будет тебе займ из бюджета — в конце концов, мы люди не чужие, — ответила негромко, но вполне серьёзно Анжелика через несколько мгновений.

Виктор, который специально не поворачивал голову и наблюдал только краем глаза, поразился, что брюнетка при этом с опаской взглянула на него.

«Так любимая дочка или семейный изгой?» — вопрос в голове парня стал во весь рост.

— Виктор, за успех? — обратился к парню толстячок и жестом подозвал помощницу с подносом.

— Не вопрос, — парень улыбнулся и взял рюмку.

Чокнулись за успех в делах, выпили, закусили — Виктор почувствовал себе повеселее, ему стало совсем хорошо.

«Хорошая водяра — как слеза».

По громкоговорителю начали объявлять участников второго мужского полуфинального заезда на три тысячи двести метров, при этом трибуны недовольно свистели.

— Наверно, многие очень сильно влетели сейчас — явным фаворитом был первый номер, — Виктора вывел из раздумья тихий голос Инги.

— В этом нет ничего удивительного, было бы странно другое — победа фаворита, — ответил ей парень.

— На самом деле в таком бизнесе важно знать меру и давать людям выигрывать — очень явные неожиданности приводят к скандалам, а конный спорт и так сейчас переживает не лучшее время, — покачала головой Инга.

— Лучше бы играли честно — всем от этого было бы проще.

— Многие так и считают, но марковская ипподромная мафия с этим согласна не будет, — в голосе шатенки была грусть.

Во время второго заезда уже порядком опьяневший Павел выражал недовольство текущей финансовой политикой — ещё более севшим голосом настойчиво рассуждал о том, что высокая инфляция — это чистое зло, которое ускоряет повышение банковских ставок, что в свою очередь ставит в тяжелое положение такие важные для государства и народа корпорации, как его «Мосэнерго».

— У нас уже нет естественного роста экономики, понимаете? — размахивал он ладонями, когда участники заезда пошли на второй круг. — Нынешний инерционный рост запустил инфляцию, а инфляция — это летящий камнем вниз рубль, наш бывший полновесный золотой рубль, и поэтому мы вынуждены переходить в расчётах на доллары, фунты и рейхсмарки, да ещё и под видом золотых евробонов, которые банда, засевшая в центробанке, продаёт по грабительскому курсу предприятиям энергетического сектора. Когда это всё закончится?

— Успокойся, Павел, не принимай близко к сердцу, — Виктор смотрел, как Анжелика мягко гладит по плечу взволнованного толстячка.

— Солнце, я тебя спрашиваю — когда президент возьмёт к ногтю центробанк и всех этих банкирских блядей, которые пьют кровь из трудового народа? — пробасил толстячок и жестом подозвал помощницу: — Неси водку и закуску, быстро!

— Трудового народа? — со смешком переспросила Инга.

— А кто я — не трудовой народ? — сдвинул брови Павел и повернулся к шатенке, пытаясь сфокусировать на ней взгляд.

— Конечно трудовой, Пашенька, — успокоительно взяла его за ладонь Анжелика, подмигнув при этом Виктору и Инге.

«К нам приехал цирк с конями — что тут сказать», — Виктор только покачал головой, чтобы не заржать. — «Хотя фактически он ставит серьёзные вопросы — если финансовой политикой недовольны менеджеры такого высокого уровня, у этого государства — большие проблемы. Недаром юнкера впаривают облигации на улице всем встречным — что-то нехорошее назревает», — у Виктора ещё раз всплыли в памяти реплики отца насчёт возможного дефолта.