Алиса в Замужикалье (СИ) - Халь Евгения

– Ааааа! – я заорала от досады, потому что почувствовала горячие пальцы ректора на воротнике блузки.

– Опять заблудилась? – язвительно процедил дракон, сгреб меня за шиворот, поднял в воздух, как щенка, и, пронеся несколько шагов, бросил в кресло возле стола.

Сам он уселся напротив меня на стол, широко раздвинул ноги, так, что мои колени оказались между его ног. Одну ногу, обутую в изящный ботинок из рыбьей чешуи, он поставил на сиденье кресла, чуть ли не уперев ее в мое бедро, словно боялся, что меня снесет ветром вместе с мебелью. Другую ногу он вытянул и поставил на пол. Отхлебнул глоток багрового напитка и вкрадчиво сказал:

– Я весь – внимание.

Помирать – так с музыкой! Я открыла было рот, но язык буквально присох к нёбу.

– А можно водички? – просипела я.– А то так пить хочется, что аж переночевать негде.

– Что? – обе драконьи брови от удивления выстроились в домик.

– Извините! Неудачно пошутила. Я когда нервничаю, всегда шутю, то есть шучу невпопад. И смеюсь тоже. Так что вы не обращайте внимание.

– Еще в начале учебы мы, преподаватели, неустанно повторяли вам, студенткам, что за незаконное проникновение на территорию Зафеминья мы без всякой жалости исключаем из академии. Но не спеши радоваться: домой, в свой мир ты не вернешься. Потому что слишком много знаешь. Поэтому мы бросим тебя в одном из необитаемых миров Ковра Судьбы, и там ты медленно умрешь. Но сначала одичаешь, потом заболеешь, сильно оголодаешь – а я лично позабочусь о том, чтобы тебя забросили в такой мир, где кроме камней, ничего нет. Ни единой травинки, ягодки или капли воды! Поэтому сначала я хочу знать, почему ты нарушила строжайший запрет на визиты в Зафеминье, – глухо произнес он и покраснел.

Ой, беда! Он всегда краснеет перед тем, как харкнуть огнем. А я же прямо напротив него! И в голове вообще ни одной мысли. Нет, одна есть, вернее, не мысль, а вопрос: почему студенткам академии не выдают портативный огнетушитель? А лучше сразу пожарную машину! Что мне придумать? Не правду же говорить! Стоп! Правда – она ведь всегда лучший вариант, особенно, если ее малость приукрасить. Ну совсем чуточку!

Я опустила глаза, для правдоподобия ковырнула каблуком ковер, старательно изображая смущение, и прошептала:

– Мне очень нравится один мальчик, который учится в Зафеминье. Да, я знаю, что нам с ними запрещено встречаться, но просто хотелось хотя бы одним глазком посмотреть. Хотя бы издали, – я осторожно подняла глаза на ректора.

В принципе, и не так уж я соврала! Ну, разве что Азар давно не мальчик. Но и не девочка же! Я вообще не знаю, сколько ему лет. Выглядит лет на двадцать пять. Но Горал тоже выглядит примерно на столько же. Вопрос в том: сколько ему в действительности лет?

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍ Ректор молча смотрел на меня. Ох, не нравится мне его молчание! Лучше бы бесился, честное слово! Тогда хотя бы знаешь, как реагировать.

– А как ты с ним вообще познакомилась? У вас даже совместных уроков еще нет!

– В Кладовой Судьбы! У нас был урок Счастливого и Несчастливого Плетения с Долей и Недолей. И нас отправили за инструментами в Кладовую Судьбы. А там же есть вход в Зафеминье. Вот я пока искала Бабу-Ягу,  дверь  на мужскую половину приоткрылась, и я  увидела этого мальчика.

Горал молча пил свою кровавую настойку, не сводя с меня глаз. А лицо его все краснело. Ну, скажи же хоть слово, моя огнеплюйная конфетка, ушатай тебя, Китай! Можешь хоть до завтра сверлить меня взглядом, но я же не вру. Ну почти.Так и было, когда я впервые увидела Зафеминье вблизи. Только вместо мальчика там был Азар. Но все остальное  правда!

Горал медленно вытянул руку и поставил стакан на стол. Движение было такое нарочито ленивое и спокойное, что я вдруг поняла:  он меня сейчас просто убьет. Мой Доктор Чуйка проснулся где-то там внизу, в районе трусиков и испуганно пискнул:

– Алиса, беги!

Горал вдруг медленно наклонился ко мне. Я вжалась в спинку кресла, по спине побежали мурашки. Минус сорок. Нет, минус пятьдесят! Кто сказал, что у взгляда не бывает температуры? Это вы просто не видели глаза Горала: они были холоднее Арктики, и ушатай меня Китай, если я не разглядела там громадные айсберги среди вечных льдов.

– А ведь это конец, – буднично сказал Доктор Чуйка.

И я с ним мысленно согласилась. Нет ничего страшнее, чем холодное бешенство. Пока он огнем плюется, еще есть надежда, что изобразив Хиросиму локального масштаба, отойдет и успокоится. А в таком состоянии он и плеваться не будет. Просто тихо придушит. Кто сказал, что огненный дракон – это страшно? Ледяной дракон – вот настоящий ужас! Горал протянул ко мне руку и я зажмурилась. И в этот момент дверь с треском распахнулась и в кабинет влетел Камцан. Не здороваясь, он подлетел к Горалу и бесцеремонно сунул ему под нос большущие, густо усеянные чернильными кляксами, листы пергамента.

– Если вы сейчас это не подпишете, то нам завтра придется брать продукты и ткани по полной цене! Потому что скидки у поставщиков заканчиваются сегодня вечером, – завопил лепрекон и нервно почесал под цилиндром, сдвинув его на затылок.

– Вон отсюда! – заорал ректор, выхватил из рук Камцана листы и швырнул в его физиономию. – Я запрещаю врываться в мой кабинет без стука!

– Ах так? – леприкон гневно  затопал, – тогда сами тащите на горбу все хозяйство академии! А с меня хватит! Я вам не студентка! – он тыкнул в меня пальцем. – Я – вольнонаемный работник и у меня есть права! И бюджет, выверенный не до последней золотой монеты, а до последней золотой пылинки! Я за вами целый  день гоняюсь из-за одной паршивой подписи. Волнуюсь как бы успеть закупить все сегодня, пока дешево. А цены опять выросли! А запросы у вас, как у Роберпупского королевского двора, где даже туалетная бумага из золота! Одни ваши феечки с их нарядами сколько денег жрут – половину Ковра Миров можно одеть! – леприкон резко развернулся на каблуках, высекая искры из ковра, и полетел к двери.

Его зеленый цилиндр остался висеть в воздухе.

– Стоять! – ректор схватил цилиндр и бросился за своенравным Камцаном.

Они вылетели в коридор. До меня донеслись их вопли. Через полуприкрытую дверь я видела все, что происходит в коридоре.

– Я тебя не отпускал, Камцан! – ректор щелкнул пальцами, и золотые нити вырвались из его браслета, коконом опутав лепрекона.

– А мне начхать, забодай вас тролль! Как жрать – так все! А как платить – так никто! – Камцан выхватил из кармана ножницы и быстро обрезал нити, освобождаясь из плена.

Я вскочила с кресла и бросилась к двери, надеясь на то, что они хотя бы на несколько метров отошли от кабинета. Тогда я проскочу, проползу, зароюсь под пол, пролечу под потолком, проплыву по канализации – я сейчас от страха такое могу, что любой ниндзя себе сразу бы сделал харакири от зависти! Но если не везет, так уж не везет до упора: Горал спорил с лепреконом прямо возле двери, опираясь рукой о косяк. То есть, если я только приоткрою дверь, то толкну его.

Что делать? Я бросилась к столу ректора. Если мне не удалось улизнуть, то нужно хотя бы найти какое-то средство для самообороны. Нож, кинжал, да хоть дырокол! Хотя откуда у них дыроколы? А им, кстати, можно здорово по башке приложить. Я до упора выдвинула верхний ящик стола. Бумаги, чернильные ручки разных форм. Потрогала острие одной из них – нет, таким не уколешь. О! Чернильница! Тяжелая причем. Это хорошо. Вот стукну дракона по лбу, и бежать. В глубине ящика что-то блеснуло. Я отодвинула кипу бумаг и вытащила массивный, размером с куриное яйцо, медальон из какого-то странного металла. Вроде похоже на золото, но раза в три тяжелее. Как раз сойдет, чтобы Горалу в лоб впечатать! Я подкинула медальон на ладони, примеряясь, как лучше бить, и он вдруг раскрылся. Ибица сердце перестало! С искусного, хоть и миниатюрного портрета, на меня смотрел Азар.

– Ты что там делаешь? – за спиной раздался громоподобный рык дракона.