Внеучебная Практика (СИ) - Гусина Дарья

Черри слушала да лопала. А я, честно говоря, внутри даже обрадовалась: теперь голем казался более человечным, словно у нас в блоке поселилась еще одна студентка, немного кукукнутая, ну да кто сейчас без легкой сумасшедшинки?

… — Понятно. Прокормим, — успокоил меня Вележ. — Я предупрежу начальство. Кстати, как часто ты собираешься прогуливать занятия?

— Все под контролем, — быстро проговорила я. — Сегодня на пары пойдет Черри. У нее есть транслирующий кристалл… Ленни, по-другому не получится. Буду иногда учиться «заочно». Это ведь не надолго.

— Заочное образование – это оксюморон, — неодобрительно заметил форензик. — Знаешь, что такое оксюморон? Ну хоть что-то ты знаешь.

Я обиженно пожала плечами, стараясь скрыть, что меня эта ситуация тоже немного напрягает. Я всегда любила учиться. И мне тревожно. Однако иного выхода я пока не вижу.

— У нас все равно сегодня одни лекции.

— Тогда иди к себе… да, вон туда… и настрой передачу изображения Яблочным Вектором. Ну?

— Я не умею, — призналась я. — Мы такое не проходили. Я думала, Черри будет записывать, а я на планшете потом посмотрю.

— И потеряешь массу времени. Идем, покажу Вектор Морены. Ой чувствую, придется и мне побыть твоим преподавателем.

— Да? Спасибо!

— Не за что, — Вележ толкнул дверь в комнату, но остановился на пороге и говорил спиной ко мне: — Это не твоя личная заслуга. У тебя Дар медиума. Относись я к тебе по-другому, в принудительном порядке отправил бы на тесты в Управление. Там таких, как мы, отбирают в особые группы, учат и тренируют… по-особому. Я должен был это сделать. Но я не могу. Я сам с трудом избежал вербовки, учился в Академии, работал, делая вид, что мой талант – вопрос практики и опыта. Такое бывает: повозишься с посмертиями – сам станешь, как они. Не хочу тебе такой судьбы… это все равно что наполовину себя изломать. Наверное, я все-таки соврал, — Ленни повернулся и лукаво улыбнулся. — Это личное: мне нравятся твои наивность и непосредственность… твое стремление помочь тому призрачному парню в колбе. И мне нужен помощник. Ну, начнем занятие. Яблоко есть?

Показав мне Вектор, Вележ ушел к себе. Вскоре я отправила Черри на лекции. Яблоко каталось по фруктовому подносу, показывая происходящее глазами голема. Кто-то подумал бы: дескать, что это за волшебство такое олдскульное, а-ля старой бабушки сундук! Но не я. Уверена, многие ценители старой школы душу бы продали за возможность овладеть Вектором Морены, или Яблочным Вектором. Он позволяет запустить трансляцию восприятия человека или животного, на которого настроен вектор, на любой плоской и блестящей поверхности. Из всех «накопителей» природной энергии естественного происхождения яблоко обладает самым долгоиграющим коловратом, но подойдут любые круглые фрукты. Извлекать коловрат из даров природы – это отдельный случай, высший пилотаж! Я не всё запомнила с первого раза – очень сложный вектор. Надеюсь, у Ленни в запасе еще много легендарных воздействий, хочу усвоить все!

Так, Марьяша опять накормила Черри до отвала, сытое клевание носом портит картинку! Богдан Денисович, конечно, хороший препод, но до Олевского ему далеко. Впрочем, кое-кто так не считает. Я о Ксене. Баллариэль проверил работы и поставил мне «похвально». Гудков мрачно косится из угла аудитории. Пупрыгин пытается выяснить, что не так с Лучезарой. Ксеня мстительно сообщает, что я тронулась на почве влюбленности. В кого, не уточняет, и на том спасибо. Пупрыгин смотрит уважительно и отстает. Уф, физкультура! Вовремя, яблоко превратилось в сморщенный комок. Пройдусь-ка я по дому.

…Агентство занимало часть старинного особняка, разделенного на три домовладения, словно буханка хлеба – поперек, неровными кусками. Оказывается, был и третий этаж, с кладовкой и бельевой. И маленьким балконом, что выходил на Коронационную. Я представила себе, как жили тут люди раньше. Спускались к завтраку по неширокой, но изящной лестнице, сидели на обтянутой дорогой тканью софе в гостиной, зажигали камины во всех комнатах, курили в кабинете – запах табака пропитал обивку и шторы, заводили часы в прихожей. Слуги ютились под крышей, чистили камины (в старину живой огонь в доме не без оснований считался лучшей защитой), блюдечки с солью по углам расставляли и кормили непременную черную кошку, ходячий биоиндикатор нечисти. Или кота.

Я с любопытством выглянула наружу через стеклянную часть входных дверей. Странно так. В метре от меня шумит оживленная Победоносная, центр Новой Арконы, улица фешенебельных особняков и дорогих магазинов, а внутри дома – тишина, слышно, как отбивают вторую половину дня напольные часы.

— Лу, — позвал меня Ленни из гостиной. — Колба с тобой? У нас есть время до прихода господ…

— … Обаяшки и Зануды, — машинально брякнула я. — Ой.

— Как-как? — Вележ поднял брови, подумал и рассмеялся. Посерьезнел, но продолжал улыбаться глазами: — Обаяшка. Зануда. Антон – Зануда, надо полагать. Надо же. Тыковка, ты поаккуратнее с прозвищами, дорогуша: что Обаяшка, что Зануда, последний особенно, не так милы и человечны, какими кажутся. Сожрут и не подавятся.

— И Богдан Денисович? — вытаращилась я.

— Богдан Денисович в первую очередь. У таких, как он, обаяние, притягательность и способность расслабить человека – опасные качества. Как у тебя с коловратом?

Я прислушалась к своим ощущениям:

— Много. Почти полная фаза.

— Это хорошо. Стань вот сюда, очерти пространство вектором. Фикус куда захватила? Неуч! Никогда не подпускай призраков нижних строк к живому. Фикусы очищают пространство. Значит что? Правильно: запасают коловрат, и живой и мертвый. Сама предлагаешь умертвию несанкционированно подпитаться? Так оно с радостью! Сужай круг, исключи фикус! Не жалей энергию. Лучше сейчас потратиться, чем потом у себя недосчитаться. Оценила каламбур? Вот так. Теперь… выпускай.

Я оставила колбу внутри круга с открытой крышкой и боязливо отошла. Нам пришлось подождать. Призрак манифестировал осторожно, постепенно являя нам на редкость хорошо сохранившиеся человеческие черты. Это был молодой человек с темными волосами и невзрачным лицом, сутуловатый, но не субтильный. Он был одет в простую клетчатую рубашку, брюки из практичной ткани и матерчатые туфли. Я еще раз подивилась тому, как четко он выглядит. Словно старое бумажное фото с изображением восьмилетней давности соскоблили с изнанки, оставив лишь верхний полупрозрачный слой.

Призрак смотрел на нас, шевеля губами.

— Сейчас день. Он слишком слаб, чтобы сообщить что-то существенное, — пробормотал Вележ. — Но ночью он станет слишком силен. Если этот тип восемь лет сидел в медальоне и не забыл себя, он может выпить нас, будто паук – двух жирных мух.

Я втянула голову в плечи. Главный мой довод, «Ждан добрый, потому что до сих пор меня не убил», казался весьма неубедительным на фоне того, с какой опаской смотрел на призрака опытный медиум и форензик Ленни Вележ.

— Нет, — выдохнул Ленни. Глаза его покраснели, в одном был четко виден лопнувший сосуд. — Мадлена его не помнит. Она слишком слаба, чтобы помнить лица. Она уходит… Что ж. Приготовься. Я загоню его внутрь колбы, а ты закрой крышку.

Вележ вынул из петли на поясе свою короткую золотую палочку и подошел к краю «кокона». Призрак сделал зеркальное движение – быстрым маневром приблизил к краю барьера лицо. Их разделяла лишь тонкая пленка уплотненного коловрата. Ленни застыл. Они смотрели друг другу в глаза: мертвый и живой. В лице посмертия не было агрессии – но внимательный взгляд заставил меня поежиться. Вележ очнулся и взмахнул палочкой. Оранжевое поле накрыло призрака и заставило его ввинтиться в колбу. Я закрыла серебряную крышку, плотно пригнав пробку.

Вскоре явились Олевский и Райяр.

— Поедем на двух машинах, — сообщил Антон Макарович. — Ленни, возьмете Черри.

— Почему бы всем нам не поехать с вами? — удивился Вележ. — И девочке.

— Во-первых, она не девочка, а нежить, во-вторых, нам может понадобиться одно посадочное место на случай, если этого Куликова придется везти в Управление на официальное дознание, — несколько раздраженно отозвался Олевский.