Подняться из могилы (ЛП) - Фрост Джанин
– Да за что, ты, маленькая беспризорница!?
В его голосе отчетливо слышались боль и удивление. Я улыбнулась. Похоже, я была не единственной жертвой Кейти.
– Хватит.
Голос Кости сопровождался треском силы, которую я чувствовала несмотря на то, что была за сотню ярдов от него. Я побежала быстрее, в спешке почти прыгая через мусор и осколки. Когда я завернула за угол, за которым оказалась котельная, я остановилась под встречающими меня взглядами.
На футболке Яна был широкий порез, открывающий малиновую полосу на его бледном животе, которая все еще заживала. По сравнению с ним, у Тейта дела обстояли гораздо лучше – у него была только окрашенная красным полоса на плече и свежая кровь покрывала его лоб.
На Кости, который был весь в черном, не было отметин. Он стоял в углу комнаты, протянув руку, как если бы хотел поймать такси.
Кейти зависла в воздухе в пятидесяти футах от него, её ноги пинали пространство, так как она не могла достать до земли.
Я подошла, в полной мере наслаждаясь возможностью впервые рассмотреть её поближе, не считая зернистого видео. Её золотисто-каштановые волосы были почти черными из-за грязи и старой сажи.
Она связала их в хвостик полоской клетчатого материала, которую, должно быть, отрезала от её слишком большой рубашки. Столь же большие штаны были закатаны до лодыжек, и привязаны другими полосками клетчатой ткани. Её ботинки также выглядели на несколько размеров больше, но она обернула шнурки вокруг ног так, чтобы они не сваливались.
Если она была настолько изобретательна с позаимствованной одеждой, нечего было и сравнивать это с ножами, которые она сжимала в своих маленьких бледных руках.
Лезвия, состоящие из сломанного стекла, были точно отшлифованы, рукоять была обернута в кожаные книжные обложки и изоленту. Серебро, сверкавшее вдоль края лезвия вновь вызвало во мне растущее чувство странной родительской гордости.
Она почти убила меня одним из её собственноручно сделанных ножей, но черт меня дери, если у неё не было навыков. Нужно потратить часы, чтоб расплавить достаточно серебра, и покрыть им лезвия, и, несмотря на их вес, она сумела бросить один в мою "прямо в яблочко!" зону.
Я подошла ближе, желая знать, какого цвета ее глаза. В настоящий момент они светились по-вампирски зеленым, их свечение отразилось на моём лице, когда я приблизилась.
Так много эмоций нахлынуло, когда я посмотрела прямо на неё. Заботу и желание защитить я ожидала; она перенесла столько всего в том возрасте, когда величайшей заботой должна быть потеря молочных зубов.
Страх и стеснение я бы могла предсказать; я так хотела понравиться ей, и конечно, я не имела понятия, как начать строить наши отношения. Привет, я твоя мама – было слишком много, слишком быстро, и если бы я попыталась ее обнять, она бы скорее всего снова меня заколола.
И на что я совсем не рассчитывала, была любовь, наотмашь ударившая меня прямо в сердце.
С таким же успехом она могла пустить в меня стрелу Амура, это было настолько же неожиданно и сильно.
Я, которая имела проблемы с доверием длиною в милю и отказывалась признать, что люблю Кости, первые месяцы наших отношений, сейчас знала с абсолютной уверенностью, что я любила эту маленькую смертоносную хулиганку, смотревшую на меня сверху вниз. От чего, большая, глупая ухмылка расплылась по моему лицу.
Сейчас мы вместе. Остальное уладим позже.
Настороженность заменила ее странное стоическое выражение, напоминая мне сдерживать признаки своего новообретенного восторга. Ухмыляясь ей, когда она телекинетически подвешена в воздухе, возможно придавало мне вид сумасшедшей злодейки.
– Привет, – сказала я надеясь, что прозвучала естественно. – Меня зовут Кэт. Не беспокойся, никто тебе не навредит.
Она оглядела своё подвешенное тело, затем снова посмотрела на меня. Обманщица, отчетливо заявил ее взгляд.
– Опусти ее вниз, – приказала я Кости.
Он вышел из угла и ее сердцебиение ускорилось. С его черной одеждой, длинным пальто, темными волосами, и взглядом, что вернулся к естественному карему цвету, для нее он должно быть почти слился с тенями.
– Я Кости, – заявил он сухо. – Это моя сила держит тебя там, и я мог сделать намного хуже, если бы захотел.
– Кости, – прошипела я. – Прекрати пугать ее!
– Я ее не пугаю, – ответил он ровно. – Я говорю понятным для нее языком.
Его холодный взгляд не отрывался от Кейти, пока он медленно снижал её с каждым шагом в её направлении.
– Я немного знаю о взрослении в трудных условиях, – сказал он ей. – Что заставляет тебя понять две вещи – у кого есть сила и у кого её нет. У меня есть, и ты это чувствуешь и видишь, да?
Она кивнула, её лицо по-прежнему ничего не выражало. Я видела людей возрастом в несколько столетий, и они не могли делать настолько бесстрастными свои лица.
То, что она могла подавлять выражение эмоций в таком поразительно юном возрасте было прямым доказательством того, в насколько неправильной среде она росла.
Большинство детей выражали свои чувства не думая, но Кейти, какими бы ни были её чувства, запирала их под этой маской отстраненности.
И тогда я поняла, что также не могу слышать ее мысли.
Может быть это потому, что я все еще плохо себя чувствовала из-за того, что она недавно проткнула меня серебром.
Я сосредоточилась сильнее, но не услышала ничего, кроме сплошной стены пустоты. Потрясающе.
Если не обращать внимание на светящиеся глаза, она выглядела совсем как человек. Ее кожа была слишком грязной, чтобы увидеть, была ли она такой же светящейся, как моя, когда я была полукровкой, но ее дыхание, сердцебиение, запах – все кричало о смертности. Ничего удивительного, что легко забыть, что она не была таковой.
– И так как у меня есть сила, – продолжил Кости, – ты можешь положиться на то, что мы не сделаем тебе больно, по той простой причине, что если бы ты была нужна нам мертвой, ты бы уже была ей.
– Кости! – резко возразила я.
– Неплохой путь выиграть "Лучшего отчима года" – пробормотал Тейт.
Кейти, однако, поджала губы, впервые показывая эмоции – размышление. Затем ее ноги коснулись земли, когда Кости закончил ее опускать.
Как только она почувствовала свой вес и поняла, что стоит на собственных ногах, ее глаза потеряли сверхъестественное свечение и начали темнеть. Когда они остановились на металлическом сером, я почти всхлипнула.
У нее были мои глаза. Мой нос, тоже, и есть надежда, что черты ее подбородка были грязными, а не указывали на свойственную Кроуфилдам упрямство.
А затем она заговорила.
– Ты заживаешь как они, но ты не одна из них, потому что твое сердце до сих пор иногда бьется. Почему?
Я позволила ее голосу литься вокруг меня, запоминая его. Ее словарный запас был куда более широким, чем должен быть в ее возрасте, впрочем, как и другие ее особенности, но голос и интонация детскими.
– Потому что однажды, – ответила я хрипло, – я была как ты: частично человеком и отчасти чем-то другим. Особенным.
– Кейти.
Тейт присел рядом со мной, улыбаясь ей с блеском в глазах, который он не пытался спрятать.
– Я знаю, что выгляжу по-другому, так как я побрился и постриг волосы, но ты ведь помнишь меня? Ты раздавила мою шею спустя пять минут после того, как мы встретились.
– Шесть, – поправила она, торжественно моргнув.
Он расплылся в улыбке.
– Хорошо, шесть. Единственной девчонкой, которая до этого так быстро надирала мне задницу, была Кэт. Она тренировала меня, ты знаешь.
Темные серые глаза встретили мои, заставляя меня дышать быстрее. Привыкну ли я когда-нибудь видеть свои собственные глаза, смотрящие на меня с этого маленького личика?
– Я помню тебя, на базе, – заявила она. – Ты пыталась заставить меня пойти с тобой. Тебя очень трудно нейтрализовать.
Судя по ее тону, последняя часть была комплиментом, хотя я была не уверена, как на это ответить. Ту, которую она помнила, которую "трудно нейтрализовать" – ею была Дениз, выглядевшая как я. Получается, Кейти пыталась убить меня не единожды, и она неплохо в этом преуспела.
