Мэтт Ваймен - Саведжи
— Расслабься. Сколько мы уже встречаемся? Три недели?
— Четыре, — сказала Саша и откинула солнцезащитный козырек, чтобы посмотреться в зеркало. Она наклонила голову, пытаясь убедиться, что Джек не оставил следов, после чего посмотрела на губы. Заметив это, Джек наклонился, чтобы поцеловать ее в щеку.
— Тогда мы должны отметить месяц наших отношений, — предложил он. — Как насчет того, что я приготовлю тебе ужин в субботу вечером? Родители уезжают. Дом будет в нашем распоряжении, и я смогу приготовить тебе мое фирменное блюдо. Красную фасоль с кабачками и острым перцем.
Теперь Саша начала чувствовать беспокойство по поводу своего опоздания. Как только учитель химии спросит, где она была, все уже будут знать ответ, хотя она даже рот открыть не успеет.
— Звучит отлично, — сказала она и потянулась к ручке двери машины.
— Я заеду за тобой в полвосьмого.
— Не переживай. Я пешком пройдусь. — Саша схватила портфель и распахнула дверь. — Ноги у меня есть.
— Но это не проблема, — настойчиво произнес Джек. — Я начинаю думать, что ты стесняешься представить меня своим.
Встав, Саша повесила сумку на плечо.
— Я простила тебя за тот засос, — предупредила она, в то же время тепло улыбаясь, — но мой отец съел бы тебя заживо.
Глава 2
— Фарш! Фарш!
Ребенок на кухонном полу радостно завопил, когда к нему повернулась мать. Поначалу Анжелика Саведж не была уверена, правильно ли расслышала своего младшего ребенка. Но когда малышка повторила слово в третий раз, она облегченно вздохнула, положила нож на разделочную доску и взяла чадо на руки.
— Умница, — произнесла она и резко закружилась в полном восторге.
Катя была поздним ребенком, удивившим родителей. Как иногда говорил отец семейства, Кате для выживания понадобится сильный характер, ведь у нее есть старшие брат и сестра. И он проявился в виде легкой полуулыбки и склонности к лепету и воркованию в качестве общения. Так как Кэт еще не проявляла никакого интереса к ходьбе, Анжелика считала этот момент важным для ее развития. И сразу же, услышав звук открывшейся входной двери, она готова была поделиться новостями с мужем.
— Хорошо пахнет, — сказал Титус, поставив кожаный дипломат на комод. — Я сегодня пропустил ланч, потому умираю от голода.
— Угадай что? — Анжелика стояла перед ним, а за ее спиной сквозь французское окно лился свет вечернего солнца, освещая силуэты матери и ребенка. — Ну же, угадай!
После столь долгого дня, включавшего послеобеденное изучение документов и электронных таблиц с флешки, которая не должна была к нему попасть, Титус был не в настроении для игр.
— Сдаюсь, — сказал он, когда Анжелика двинулась прочь от солнечных лучей, чтобы поцелуем утешить его. Она знала, что Титус по возвращении с работы мог быть немного в сварливом настроении, но то не могло длиться слишком долго, когда он оказывался в круг семьи. — Новости хорошие или плохие? — спросил Титус. — Если плохие, то они могут подождать до окончания ужина. От плохих вестей у меня несварение.
По-прежнему сияя, Анжелика указала на ребенка в ее руках. Катя грызла кулак, потому что у нее резались зубки. Титус посмотрел, как она пускает слюни на крохотные кулачки и почувствовал, как поднимается его настроение. Она была его кровинкой, его сладкой девочкой с большими невинными глазами. Он с нетерпением ожидал, когда у малышки прорежутся передние зубы.
— Новости не плохие, — сказала Анжелика. — И даже не хорошие. Это замечательные новости!
— Продолжай. — Титус прикоснулся ладонью к щеке малышки. Катя вскрикнула и засмеялась. — Что я пропустил?
— Слушай. — Анжелика перевела внимание на ребенка в руках. — Сделай это снова, малышка Китти. Для папочки.
Катя продолжила сосать пальцы. Так она пыталась заглушить шум. Анжелика нежно убрала ее пальцы изо рта.
— Фарш!
Анжелика перевела внимание на обомлевшего Титуса.
— Первое слово Кэт! — объявила она.
— Фарш! Фарш!
— Фарш? — На его лице медленно появилась улыбка. — Ох, Кэт, как это прекрасно! Какой памятный момент!
Разделяя восторг Титуса, Анжелика передала ему ребенка. Тот прижал дочь к груди, после чего поднял смеющуюся малышку над головой.
— Фарш!
— А я ведь даже не готовила фарш, — сказала Анжелика.
— Может, она его любит. — Титус повернулся к ребенку на полу, где в ожидании ее валялись игрушки. — Так что на ужин?
— Остатки, — сказала она. — Боюсь, ничего особенного.
На краткое мгновенье Титус показался разочарованным. Но все равно попытался улыбнуться жене. Он понимал, что ничего не могло пропадать даром, даже если еда была безвкусной.
— Уверен, — сказал он как бы между прочим, — у тебя получится вкусно. Чем заняты остальные?
— Иван и дедушка в своих комнатах. — Прежде чем закончить, Анжелика повернулась к тумбе. — Саша будет с минуты на минуту.
— Где она?
— Ох, вышла, — сказала она, повернувшись к Титусу спиной. — Не знаю куда.
Титус в тишине переваривал новость. Неведомо где находящаяся дочь была для него чем-то из ряда вон. Да, Саша была взрослой девушкой, но для него все случилось как-то слишком быстро. Он не хотел держать ее под замком. Отнюдь. Но если она так рисковала, он хотел убедиться, что риск сводится к минимуму или же и вовсе отсутствует. Он был так воспитан и стремился передать это следующему поколению.
— Саша должна говорить нам куда идет, — пробормотал он. — Ты отправляла ей сообщение?
Анжелика посмотрела на мужа.
— Она обещала вернуться к ужину, — сказала она напряженным голосом. — Мы должны дать ей шанс.
Титус на мгновенье задержал на ней взгляд, после чего пожал плечами. Он снова обратил свое внимание на младшую дочь, ползающую по полу. Выражение его лица медленно просветлело.
— Ты ведь знаешь, скоро Катя сможет есть с нами. Она будет настоящей Саведж.
Анжелика улыбнулась, с обожанием глядя на мужа.
— Всему свое время, — сказала она. — Пускай у нее для начала прорежутся последние зубки.
Титус молча кивнул и поднял дочь на руки.
— Что ж, будем надеяться, что этот день скоро настанет. Собрать всю семью за столом будет огромной честью.
Девятнадцатью минутами спустя, когда монитор из детской показывал, что Катя спит в своей колыбельке, Саша вернулась домой, осознавая, что опоздала.
— Привет, — беззаботно сказала она, прекрасно понимая, что отец снова не в настроении. Одна его рука локтем упиралась в стол, а в другой, подобно гарпуну, он держал вилку.
