Саша Суздаль - Перстень Харома

— Что, пойдём? — а тот, вздохнув, только кивнул головой. Открыв дверь, они нырнули в её тёмный провал. Хенк зажёг шар, подняв его над головой, и отправился вниз по лестнице, которая, как маятник, петляла справа налево и наоборот, оканчиваясь в крайних точках нишей-переходом. Перчик, отключив эмоции, двигался за Хенком, про себя размышляя, что в иное время и другие обстоятельства ни за какие коврижки не посетил бы Харома.

Спустившись вниз, они прошли в зал с наклонными стенами, такой же громадный и угрюмый, как и раньше. Хенк, как и прежде, шагал впереди, а за ним в нескольких шагах ступал Перчик, стараясь идти осторожно, точно подкрадываясь к дичи.

Неожиданно Хенк остановился, а Перчик ощутил в голове незнакомую сущность, которая бесцеремонно копалась в его голове. «Что ты хочешь?» — спросил голос внутри, но Перчик понял, что спрашивают не его, а Хенка.

— Где Байли? — услышал Перчик голос Хенка, а голос внутри заревел так, что чуть не расколол голову: «Ты претендуешь на мою Фатенот?» Что ответил Хенк, Перчик не слышал, так как он тут же исчез, к тому же погас светящийся шар. Внезапно Перчика схватило что-то огромное, а потом он ощутил полёт и, неожиданно для себя, оказался снаружи, над островом, откуда, с высоты в два человеческих роста, шлёпнулся на землю, отчего сразу же потерял сознание.

Уже наступила ночь, когда он поднялся с холодной земли. Одна нога затекла, и он едва на неё опирался, но, всё же, добрался до флаэсины и, перевалившись через борт, двинул штурвал, поднимаясь в звёздное небо и направляясь в Боро.

Фогги находился в Боро и исполнял обязанности Главного Марга, когда Леметрия и Чери добрались в город. Он сидел вместе с фреей Эстатой, маргом Расса и фреей Айлиф и составлял бюджет на следующий год, когда в кабинет засунул голову вездесущий Парк, брат Леметрии, и сообщил: — Чери и Леметрия прилетели.

Фогги поднялся и отправился встречать жену и Леметрию, немного опасаясь результатов и понимая, что для Чери встреча с Манароис очень тяжёлое испытание. Увидев их ещё издалека, он понял по лицам, что результаты поездки не такие, которым можно радоваться.

Леметрия в общих словах обрисовала поездку и рассказала то, что им сообщила Манароис. Чери молчала, не глядя на Фогги. Фогги, словно оправдываясь, сказал:

— Ей можно верить.

Чери глянула на него уничтожающее и спросила:

— На каком основании?

— Несколько лет назад, — очень осторожно сказал Фогги, — она сообщила мне, что я буду Главным Маргом.

Чери ехидно ухмыльнулась.

— Что и следовало доказать, — сказала она, — стать Главным Маргом тебе совсем не светит.

— Ты ошибаешься, Чери, — сказал Фогги, положив руку ей на плечо, — я сейчас Главный Марг, а Хенк отправился к Туманному Коту.

— Пусть даже так, — вздохнула Чери, — но она сказала: «Ищи его в воде».

— Это говорит только о том, что Дуклэон жив, — убеждённо сказал Фогги. — Манароис не способна сказать дурное.

Чери злобно на него взглянула, не в силах простить ему мимолётную связь с Манароис, и, развернувшись, отправилась в свой дом, а Леметрия семенила за ней сзади, пытаясь придумать убедительные аргументы, чтобы успокоить подругу, но тревогу в своей душе не могли погасить никакие слова.

Фогги вернулся к фрее Эстате и наказал направить все имеющиеся флаэсины и речные суда вдоль русла Леи и прилегающих рек, чтобы более тщательно их проверить, так как по имеющимся данным дети находятся возле воды. Откуда у него такие данные, Фогги не сообщил, чтобы не вызывать недоумение Эстаты, а она не считала нужным интересоваться чужой тайной.

Чтобы все сведения о поиске могли быстро дойти до Боро, Фогги предложил Эстате расположить фрей на достаточном расстоянии друг от друга для передачи сообщений с помощью марок. Фогги проследил, чтобы все флаэсины отправились по своим маршрутам, и только тогда отправился домой, намереваясь хоть немного успокоить Чери и уложить её спать, так как она всё это время не закрыла глаза ни на миг.

У них дома находилась Леметрия, и Фогги благодарил её за присутствие и участие, иначе Чери могла не выдержать и сорваться, а о том, что последовало потом, Фогги старался не думать. Чери выслушала убедительные слова Фогги и собралась сама участвовать в поиске, но Фогги советовал ей оставаться в Боро, куда сведения придут намного быстрей.

Он понимал, что нужно занять мысли Чери каким-нибудь делом и предложил ей вместе с Леметрией дежурить по очереди и принимать сообщения фрей. Чери тут же стала собираться, но Леметрия приказала ей спать, чтобы отдохнуть, иначе вообще не допустит её к дежурству. Чери со вздохом согласилась и тут же тревожно прикорнула в зале на диванчике. Фогги и Леметрия вышли на крыльцо, чтобы её не беспокоить.

— Иди и ты, поспи, — предложил Фогги, — а я останусь дежурить.

— Не могу, — честно призналась Леметрия и добавила: — Что-то долго нет Хенка и Перчика.

Точно по мановению невидимой фреи они увидели силуэт флаэсины, опустившейся на близлежащую поляну. Леметрия не удержалась и побежала вперёд, а Фогги, замирая сердцем, шёл сзади, боясь услышать плохие вести.

Через борт неуклюже перевалился Перчик, и в темноте его лицо показалось удивительно угрюмым, но когда Фогги подошёл поближе, то понял, что здесь виновата не темнота – лицо Перчика выражало отчаяние.

— Что случилось? — обеспокоено спросила Леметрия. Перчик посмотрел на Фогги и произнёс: — Пропал Хенк.

Элайни стояла у окна классной комнаты, смотрела на ряд цветущих лип, выстроившихся полукругом вокруг дворца, и диктовала диктант Марго, сидящей за столиком и склонившейся над листом бумаги.

— Пиши... в чистом поле мотыльки...

— Мам, я не успеваю, — ныла Марго, предпочитая прогуляться в чистом поле и погонять мотыльков, а не описывать чужие чувства.

— Марго, будь внимательнее ... в чистом поле мотыльки... — повторяла Элайни, переходя к другому окну, за которым виднелась лужайка, обсаженная со всех сторон невысокими кустами боярышника, а в середине стояла статуя Элайни, которую слепил Сергей. Изваяние не стремилось походить на оригинал, но на все шутливые замечания Элайни Сергей отвечал одинаково: — Я тебя так вижу.

— Написала? — повернулась Элайни к дочери, но Марго за столиком исчезла. «Убежала!» — возмутилась Элайни, собираясь задать трёпку Марго. Она выглянула в окно, но увидела только Альмавер со своей дочерью, Бони, фланирующую по дорожкам парка в направлении поляны, где обычно садилась флаэсина, и которую выкашивал Анапис, отец Бони. Девочка, увидев отца, заковыляла ножками к нему, но упала по дороге, и счастливое семейство принялось её успокаивать.